Вкрадчивый аромат нежного, дорогого лосьона после бритья дразнил обоняние. Действительность так сильно походила на грезы, мучительно всплывавшие в ее подсознании в течение вот уже семи долгих лет, что Саванна не торопилась подниматься, стараясь все-таки определить, спит она или бодрствует.
— Ева, почему наша мама обнимает этого дядю? — Голос Ниссы спустил Саванну на землю и помог разжать руки, застывшие в замке на талии Леандроса.
Убирая руки из-под пиджака Леандроса, словно выпархивая из насиженного гнезда, Саванна так резко дернулась в противоположную от него сторону, что ударилась о дверцу и чуть не свалилась с сиденья.
Он быстро протянул руки, чтобы помочь ей удержаться на месте, но она выгнулась и метнулась прочь, уворачиваясь от любого возможного с ним соприкосновения.
— Он член нашей семьи, — ответила Ева, как будто это что-то объясняло.
— Мама? — обратилась Нисса к матери, глядя на нее широко раскрытыми от изумления карими глазами. — Зачем ты обнимала этого большого дядю?
— Я его не обнимала. — Она бросила взгляд в сторону Леандроса. В эту глупейшую ситуацию она попала полностью по его вине. — Я просто заснула.
— А-а-а… — Нисса перевела любопытный взгляд на Леандроса, после чего снова взглянула на мать. — Ты легла ему на колени, чтобы заснуть?
Саванна растерялась, она боялась смотреть в сторону Леандроса. Она совершенно не помнила, как заснула, и не могла объяснить, почему тело ее словно приклеилось к нему.
Она вообще плохо чувствовала себя. Последние две недели ее мучила страшная бессонница, и дневные визиты к прикованной к постели тетушке истощили ее и без того слабую нервную систему до предела.
Пока она с трудом формулировала ответ, чтобы удовлетворить любопытство Ниссы и не выдать своей растерянности, дочь ее радостно заулыбалась Леандросу.
— Иногда и я сажусь маме на колени, чтобы скорее заснуть. Но она говорит, что я становлюсь все тяжелее и тяжелее. Разве вам не тяжело было держать маму?
Саванне хотелось заскулить в ответ на реплику дочери, которой было нельзя отказать в логике.
— Я бы сказал, что эта ноша мне по плечу. — Его низкий, бархатный голос ласкал и успокаивал Саванну, приводя в порядок хаотически блуждающие мысли.
И все же в его присутствии она не чувствовала себя спокойной. Было в нем что-то неуловимое, что позволило ее чувствам сохраниться такими же пылкими и на удивление острыми. В это было трудно поверить. За последние четыре года она потеряла надежду на то, что ее плотские желания разгорятся когда-нибудь с былой страстью.
— Так где мы сейчас? — спросила она, отчаянно пытаясь сменить направление своих собственных мыслей.
— Подъезжаем к вилле Калосоризма. Только что проехали мост, ведущий на остров Эвия. — Глаза его подсказывали ей, что он не только догадался, почему она задала ему этот вопрос, но и нашел причину занятной.
Машина плавно въехала на стоянку, и секундой позже дверца со стороны Саванны открылась. Шофер помог сначала Еве, а затем и Ниссе выйти из машины. А когда Саванна уже спускала на землю ноги, чтобы последовать за детьми, Леандрос вышел с другой стороны и, быстро обойдя лимузин, протянул ей руку.
Она никогда не была на вилле Калосоризма раньше. Дион старался держать ее в некоторой изоляции от остальной родни, насколько это было в его силах. Даже встречи с его родителями и сестрой были редкостью. Тогда он объяснял все попытками защитить Саванну от отрицательного отношения его родственников к их браку. Теперь она понимала, что дело обстояло иначе. Он боялся, что его мерзкая ложь о ее якобы недостойном поведении будет раскрыта.
Девственная белизна отделанного штукатуркой фасада слепила глаза, контрастно переходя в ярко- красный цвет выложенной черепицей крыши. Огромные террасы, ступенями расположенные на разных ярусах, были обнесены изящными сводами, что, безусловно, украшало виллу. Окруженная со всех сторон безукоризненно ухоженным садом и опрятными вечнозелеными деревьями, кроны которых позволяли разглядеть голубую, искрящуюся на солнце гладь моря, вилла произвела на Саванну неизгладимое впечатление.
— Это очень красивая гостиница, — объявила во всеуслышание Нисса.
— Это не гостиница, — посчитала нужным поправить ее Саванна.
— Это мой дом. — Леандрос встал прямо у нее за спиной.
Саванна быстро отошла в сторону, стараясь держаться от него на почтительном расстоянии.
— Я думала, что мы остановимся в гостинице, мам, — сказала Ева.
— В Греции мы свято чтим кровное родство. Семья — это непререкаемая ценность. Для грека оскорбительно было бы не предложить своей родне остановиться в его доме, одинаково оскорбительным был бы и отказ вашей матери принять такое предложение. — Ответ Леандроса был исчерпывающим и предупредительным.
— А у нас дом маленький. Но нас только трое: мама, я и Ева. У вас, наверное, очень много детей. Ваш дом как дворец, в котором поселилась Золушка, выйдя замуж за принца. — Вступать в разговор со взрослыми было типичным для Ниссы, тогда как старшая, Ева, была сдержаннее и просто молча наблюдала за поведением окружающих.
Горечь и боль на мгновенье промелькнули в его темных, шоколадного цвета глазах.
— У меня нет детей.
— Вы не любите детей? — продолжала свои расспросы Нисса, которую Саванна не успела вовремя остановить, чтобы напомнить о правилах хорошего тона.
На этот раз переживания Леандроса проявились с еще большей очевидностью, голос выдавал его неподдельную взволнованность.
— Я очень люблю детей.
Наверное, они с Петрой строили свои семейные планы. Потерять супругу так скоро после свадьбы — ужасно. Они поженились примерно за год до той катастрофы, когда Дион разбил машину, в которой вместе с ним погибла и Петра. И хотя Саванна не имела к этому инциденту никакого отношения, она не могла не чувствовать себя виноватой. Ведь это ее муж, пусть не живший с ней, был виновником трагедии.
Ева вышла вперед и похлопала Леандроса по руке, чтобы успокоить.
— Это нормально. Когда-нибудь и у вас будут дети. Мама говорит, человек должен мечтать и верить, что все то, о чем он мечтает, сбудется.
Он сел на корточки прямо перед Евой и нежно погладил ее по щеке.
— Спасибо тебе, моя дорогая. Пока ты и твоя сестра живете в этом доме, у меня будет полное ощущение, что в нем живут мои дети.
Маленькими детскими пальчиками Ева дотронулась до лица Леандроса, провела по щеке и остановила их у подбородка. Поведение было явно нетипичным для девочки. Ее зеленые глаза были полны сострадания и глубокой задумчивости, что удивило Саванну.
— Если хочешь, я буду играть с тобой в шашки. Папы иногда играют во что-нибудь со своими детьми.
— Ты сможешь и маме помогать — будешь проверять ночью, накрылись ли мы одеялом, — добавила Нисса, не желая отдавать пальму первенства сестре.
Саванна с удивлением наблюдала за разыгравшейся перед ней сценой. Девочки ее почти никогда не оказывались в компании взрослых мужчин, а если такое и происходило, то обычно замолкала даже более общительная Нисса. А здесь случилось из ряда вон выходящее: Ева, исключительно осторожная и предусмотрительная девочка, успокаивала Леандроса.
Еще больше, чем поведение дочери, потрясли Саванну слова Леандроса. Неужели он действительно хотел, чтобы они навсегда переехали в Грецию и заполнили эту брешь, образовавшуюся в его жизни с преждевременным уходом молодой жены?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
