Перо фламинго

в форт Каролина стали перевозить новых колонистов и запасы провианта. Перевозка про­должалась несколько дней, так как вновь прибывших ко­лонистов было около трехсот человек, и привезли они с собой много провианта, амуниции, орудий и всевозможных инструментов, необходимых для постройки новых фортов.

Новые колонисты были разочарованы, увидев в каком жалком состоянии находится форт Каролина. Туземцы, бродившие за стенами крепости, обратились в бегство, как только завидели белых. Больше всех радовался возвраще­нию в форт Ренэ.

  

  

«Скоро придет сюда племя вождя Микко, – думал он. – Снова я увижу Хас-се, и вместе мы будем ходить на охоту. А когда-нибудь я уговорю его поехать со мной во Фран­цию».

Закипела работа по восстановлению и оборудованию форта. Но горсточке гугенотов, заброшенных в чужую стра­ну, грозила серьезная опасность. Филипп II, король Испа­нии, отправил в Новый Свет три тысячи солдат и флотилию из тридцати четырех судов, которой командовал дон Педро Менендес. Ему приказано было завладеть страной, называв­шейся в то время Флоридой и простиравшейся на север до английского поселения в Виргинии. Он должен был постро­ить форт и основать город, но прежде всего отыскать и сте­реть с лица земли колонию еретиков, которые, по слухам, обосновались на этой территории.

Вскоре после прибытия Рибо испанский флот подошел к побережью. Однажды под вечер испанцы, державшие курс на север, увидели французские суда, стоявшие на яко­ре около устья реки Май. В полночь испанские суда также бросили якорь неподалеку от французской флотилии, и с флагманского судна испанцев «Сан Палайо» донеслись звуки трубы, а с «Троицы» немедленно ответили на сигнал. Начались переговоры. Стоя на палубе своего судна, Менендес с преувеличенной вежливостью осведомился:

– Господа, откуда прибыла эта флотилия?

– Из Франции, – последовал ответ.

– Что привело вас сюда?

– Мы привезли людей и запасы провианта в форт, основанный в этой стране по повелению короля Франции.

– Кто вы – католики или еретики?

– Мы гугеноты. А вы кто такой и почему задаете нам столько вопросов?

– Я адмирал, дон Педро Менендес. Суда эти принадле­жат испанскому королю дону Филиппу II, а сюда я прислан, чтобы истребить всех еретиков, какие встретятся мне на суше или на море. Когда рассветет, я возьму в плен все ва­ши суда, и ни один еретик не дождется от меня пощады.

Рибо и солдаты отвечали испанцу насмешками, советуя не ждать рассвета и немедленно привести угрозу в исполне­ние. Испанский адмирал принял вызов и приказал своим ка­питанам разрубить якорные канаты и готовиться к атаке. Был он до такой степени взбешен, что метался по палубе, словно одержимый. Через несколько минут вся испанская флотилия направилась к шести французским судам.

Но французы не дремали: они также перерезали якорные канаты, подняли паруса и пустились наутек. Всю ночь пре­следовали их испанцы, но под покровом ночи Рибо далеко увел свои суда, а к утру преследователи отказались от по­гони и повернули к устью реки Май, намереваясь напасть на форт Каролина.

Лодоньер был предупрежден Жаном Рибо о приближе­нии испанской флотилии. Всех своих солдат он послал к устью реки и приказал поставить на берегу пушки. Здесь думал он дать бой испанцам и препятствовать дальнейшему их продвижению. Два корабля стояли на якоре в устье ре­ки, а дула орудий обращены были к открытому морю.

Увидев эти приготовления, Менендес счел неблагора­зумным высаживать здесь войска или проводить суда че­рез мелководье. Поэтому он приказал держать курс на юг, к реке Дельфинов.

Небольшие суда вошли в устье реки и легли на якорь как раз перед индейской деревушкой Селой, где несколько месяцев назад Ренэ Дево получил прозвище Та-ла-ло-ко.

Здесь Менендес решил построить форт и основать город, который, как надеялся он, будет столицей могуще­ственного королевства. Отсюда думал он повести войско против гугенотов в форте Каролина. На следующий день он торжественно высадился на берег и всю страну объявил владениями короля Испании. Загремели пушечные выстре­лы на борту судов, бросивших якорь против деревушки, да­леким гулом отозвались корабли, стоявшие на рейде. В то же время раздались звуки труб и ликующие возгласы сол­дат, а католические патеры, сопровождавшие Менендеса, затянули хвалебный гимн. По их приказу великолепный олень, возвышавшийся на шесте в центре индейской дере­вушки, был сброшен, а вместо него водружен крест.

Возмущенные поступками чужестранцев, испуганные пушечными выстрелами, индейцы не знали, что делать, ку­да бежать. Многие были убиты по приказу Менендеса, дру­гих заставили работать наравне с неграми-рабами, приве­зенными из Вест-Индии. Вообще испанцы сразу открыли все свои карты – завоевателей и колонизаторов, в отличие от гугенотов-французов, которые сами были изгнанниками и пытались, хотя бы сначала, вести более примирительную политику.

Расправившись таким образом с туземцами, Менендес заявил, что новый город, основанный на развалинах мир­ной деревушки Селой, будет называться городом Сан-Ав­густин. Это название осталось за ним и по сей день, а ре­ку Дельфинов Менендес переименовал в реку Сан-Августин.

Когда вождь деревушки Селой понял, что белые люди не задумаются стереть деревню с лица земли, он попытался было протестовать, но никто не обратил на него внимания. Протест против желания белых – это верная смерть, и вождь с горсточкой воинов бежал к Лодоньеру в форт Ка­ролина, куда и явился на следующий день.

Со времени атаки семинолов гарнизон крепости подо­зрительно относился ко всем индейцам. Караульные хоте­ли прогнать старого вождя, но, к счастью, подоспел Ренэ, который узнал старика и убедил солдат открыть ворота. Выслушав рассказ беглецов, мальчик повел индейцев к Лодоньеру, все еще прикованному к постели.

Бедный старик рассказал коменданту о своих злоклю­чениях и просил у него помощи, чтобы прогнать белых, завладевших деревушкой. Лодоньер обещал сделать все, что было в его силах, и немедленно послал гонца к адмира­лу Рибо, который уже вернулся со своими судами к устью реки.

В ответ получен был приказ всем мужчинам форта Ка­ролина, носившим оружие, явиться к адмиралу. Рибо хо­тел плыть на юг и напасть на испанцев, прежде чем те успе­ют возвести укрепления и прочно обосноваться на захва­ченной территории.

В форте поднялась суматоха. Мужчины чистили ружья и готовились к походу, плакали женщины и дети, приехав­шие с новыми колонистами, заливались лаем собаки.

Ренэ Дево очень хотел присоединиться к отряду, но Лодоньер не стал об этом и слушать, заявив, что приказ отно­сится к мужчинам, а не к мальчикам. Когда ушли солдаты, в форте остались только старики, больные, женщины и дети. Среди оставшихся, кроме Ренэ и больного Лодоньера, были художник Ле Муан и Симон Оружейник, которого поста­вили во главе караульных.

XIV. БЕЛЫЕ ПРОТИВ БЕЛЫХ

Когда Менендес со своими солдатами высадился на су­шу, крупные корабли, которые не могли войти в реку, отплыли обратно в Испанию, а в распоряжении Менендеса осталось всего лишь несколько маленьких судов. Таким образом, все, казалось, благоприятствовало замыслу адми­рала Рибо; со своими шестью кораблями и солдата­ми он решил атаковать новый, еще не укрепленный город.

Когда он прибыл к устью реки, начался отлив, и фло­тилия остановилась в открытом море. Испанцы увидели ее с берега. Началась паника. Но вдруг картина резко изменилась: с северо-востока подул ветер, перешедший в бурю, море покрылось гигантскими валами. Белые, посещавшие это побережье, никогда еще