Упругий, пружинистый локон мелированных в различные оттенки светло-русых волос трепетал. О ее волосах ходили легенды, ее прически достойно представляли марку «Ксандра». Только сейчас она больше не ощущала себя Ксандрой Фочен. И если для всех остальных ее фамилия по-прежнему звучала как «успешная» или «счастливая», ей самой, известной манекенщице и любовнице греческого олигарха Димитриуса Петронидиса, никакой радости в ближайшем будущем это не сулило. Она скорее опять была Александрой Дюпре, девушкой из старинного новоорлеанского рода. Послушной дочерью, воспитанной в классических традициях и получившей образование в монастыре. Быть не замужем и носить под сердцем ребенка своего любовника ни популярной модели, ни воспитаннице монастыря не дозволялось.
– Выглядишь прекрасно, дорогая.
Александра оторвалась от зеркала. В дверях спальни стоял Димитрий, в его потрясающей красоты голубых глазах светилось явное одобрение. На мгновение она забыла о своем состоянии, забыла обо всем, что хотела наконец-то рассказать ему. Исчезли все тревоги и опасения, осталось только осознание того, как скучала она по этому человеку долгие три недели.
Она пролетела по комнате и бросилась в его объятия.
– Дорогой, я считала минуты до твоего возвращения!
Его сильные руки судорожно сомкнулись, а тело осталось необычайно напряженным.
– Мы не виделись всего лишь месяц, и ты была занята работой. С твоей загруженностью трудно так сильно по мне скучать.
Его слова снова напомнили об их досадной размолвке. Как только они стали любовниками, Димитрий потребовал от Александры оставить модельный бизнес, но она категорически отказалась, не желая быть банальной содержанкой и заложницей мужских прихотей. Вдобавок ее работа давала ей приличные доходы, а ей нужны были деньги, чтобы достойно содержать свою семью, о существовании которой Димитрию ничего не было известно.
– Ты глубоко ошибаешься. Ничто не сможет меня увлечь настолько, чтобы я не заметила твоего отсутствия.
Да, она была сентиментальной и очень ранимой. Куда девалась ее загадочная холодность, таинственный имидж профессиональной манекенщицы, который и привлек к ней в свое время Димитрия?
Димитрий старался не терять самообладания, что в обществе Ксандры осуществить было чрезвычайно трудно. Тем более что сейчас перед ним стояла Ксандра, которую он еще никогда не видел. Беззащитная, ранимая, любящая, нежная. Для него это было немного странно. Они стали любовниками год тому назад, и, хотя она с таким великодушием делила с ним постель, отдавая в его власть свое изумительное тело и щедро награждая его плотскими удовольствиями, сердце ее ему не принадлежало. Равно как и часть ее личной жизни, события которой она тщательно от него скрывала.
Их отношения были довольно современны и свободны от взаимных обязательств. Долгосрочные планы никогда не обсуждались, и своим поведением Ксандра показывала, что и не ждет от своего партнера никаких обещаний.
Она прижималась к нему всем телом, обвивала его своими руками, призывая ответить ласками.
– Ты хотела, наверное, сказать, что тебе не хватало меня в постели? Я прав?
Он был уверен, что это единственное место, где его отсутствие бывает замечено.
– Мне не хватало тебя, Димитрий. Без особой радости я готовила себе еду, зная, что ты не разделишь со мной ужин. Без удовольствия смотрела чемпионат Франции по теннису, не слыша твоих комментариев.
Она улыбалась с таким колдовским обаянием, что, казалось, могла запросто менять по своему желанию его судьбу.
– У меня есть новости, которыми я обязан с тобой поделиться.
От непривычной серьезности, звучавшей в его голосе, она замерла.
– Милый, а не могут они подождать?
– Мы должны поговорить именно сейчас.
Говорить Александре не хотелось. Она была совершенно не готова разделить с ним свои новости. Он покорил ее с первого дня знакомства. Она отдала ему свое сердце, свое тело, свою верность. Она была предана ему не хуже любой жены. С одной только разницей: женой ему она не приходилась. И как он воспримет известие о том, что она беременна, Александра не знала.
Страх, а не любовь заставил ее плотнее прижаться к нему.
– Нет. – Она поцеловала его в подбородок. – Никаких разговоров. – Грудь, не стесненная жесткими формами бюстгальтера, возбуждающим теплом согревала его сквозь шелковую сорочку. – Сначала будет это.
– Ксандра, нет.
– Да, Димитрий.
Он с упреком смотрел на нее, но не сопротивлялся, когда она стала раздевать его.
– Поговорить можем и позже. Мы так давно не были вместе.
Сейчас ей нужно было получить подтверждение тому, что они две половины, составляющие единое целое. Только после этого она сможет рассказать ему о ребенке, которого носит под сердцем, и открыть куда более ужасную тайну – кем она на самом деле является.
Он обхватил ее руками за талию и приподнял, так что их губы оказались на одном уровне.
– Боже милостивый, помоги мне. Перед тобой невозможно устоять.
В его голосе звучали гнев и досада, причину которых она не понимала. Но времени разобраться в этом не было, его жаркие губы уже домогались поцелуя.
