И гордиться тут нечем.
Расстояние лишь обострило его желание слышать ее голос, смех, смотреть в ее глаза. Она была для Тино как наркотик. Но после приезда он все же обязан посвятить пару дней сыну. Ребенок скучал по отцу и нуждается в его внимании.
Конечно, когда Джо по вечерам будет засыпать…
Тино замер. Он вдруг услышал знакомый голос матери и приятный смех женщины, которая всю неделю не выходила у него из головы.
— Валентино, сынок, это ты? — позвала его мать.
— Да, мам. Я вернулся.
— Иди сюда.
Тино не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Несмотря на свои тридцать лет он, как истинный сицилиец, не мог ослушаться приказа матери. Это огорчит ее. А Тино меньше всего хотел расстраивать своих близких.
Выйдя на террасу, он обнаружил там не только Фейт с мамой, но и отца с Джошуа.
Его сын захлопал в ладоши и побежал навстречу отцу.
— Папа, папа… ты вернулся!
— Да, я наконец-то дома, — улыбнулся Тино, подхватил Джо на руки и закружил его.
— Я соскучился. Дядя Каледжеро не должен вызывать тебя в Нью-Йорк.
— Иногда это необходимо, малыш. Тут ничего не поделаешь.
— Папа! Не называй меня так. Я уже не маленький. Мне целых восемь лет!
— Да, но для родителей ребенок всегда остается малышом, — сказал Рокко Грисафи и обнял своего сына. — Добро пожаловать домой, ребенок.
Уже много лет отец не называл его так, и Валентино рассмеялся. Джошуа хихикнул.
— Папа больше тебя, дедушка. Как ты можешь называть его ребенком?
Отец Валентино подмигнул внуку.
— Здесь дело не в росте, а в возрасте. Я всегда буду старше, ведь так?
— Правильно, — согласился Тино. — А я всегда буду старше тебя, — улыбнулся он своему сыну и взъерошил его волосы.
Джошуа рассмеялся и с разбегу нырнул в бассейн.
— Теперь ты не сможешь достать меня, папа.
— Уверен?
— Да! Бабушка разозлится, если ты намочишь костюм.
Эти слова рассмешили всех, включая Фейт. Тино в упор взглянул на нее. Черт, черт, черт! Она выглядела потрясающе. Закатала брюки по колено и мочила ножки в воде, сидя на краю бассейна. Рыжие волосы волной падали ей на плечи.
Мать что-то сказала ему, но он не расслышал, так как все его внимание было приковано к женщине, которую он хотел обнять и целовать сутки напролет.
— Итак. Внук сказал мне, что ты и моя дорогая подруга хорошо знакомы, — повторила Агата.
Тино напрягся. Его мать давно хотела женить его и понянчить еще пару-тройку внуков. Тино пытался напомнить ей, что у нее есть и другой сын, которому бы тоже не помешало заняться обустройством семьи, но она и слушать ничего не желала.
А теперь она узнала, что они с Фейт — друзья.
Ему нужно быть начеку. Если Агата заподозрит их в интимной связи, то ее старший сын женится, не успев и глазом моргнуть.
— Да, мы раньше встречались.
— Встречались? А твой сын сказал, что вы — хорошие друзья. — Агата внимательно посмотрела на Тино, оправдав тем самым его худшие предположения.
Он просто пожал плечами, решив, что все сказанное будет использовано потом против него. Тино давно знал, что с его матерью лучше не спорить и не вести переговоров. Она могла убедить любого человека в своей правоте.
— Для меня было большой неожиданностью узнать о твоей дружбе с ней. Ты никогда не рассказывала мне про Фейт.
— Ты шутишь, сын мой. Я говорила тебе о ней постоянно. Мой друг-скульптор, помнишь?
— Да. Но ты никогда не называла ее имени.
Глаза Агаты расширились от удивления. Она взглянула на Фейт. Та сидела молча, но ее плечи заметно напряглись.
— Вы не очень хорошие друзья, так? — спросила его мать таким тоном, по которому стало ясно: у нее больше нет сомнений в специфике их отношений.
Тино устало вздохнул.
— Мы знакомы.
— Не очень хорошо.
Тино снова пожал плечами.
— Фейт Уильямс и есть тот знаменитый скульптор. Она использует псевдоним ТК.
— Но я думал, что это мужчина! — воскликнул Тино.
— Нет, как видишь, это очень женственная особа, — улыбнулась Агата.
Тино сразу же вспомнил их разговор по поводу скульптуры, которая стояла у него в комнате. Она тогда не просто намекала. Она рассказывала истинный замысел этой работы. Задумку автора.
Секундочку! У Фейт разве есть сын?
— Ты не рассказывала мне о своем ребенке, — обвиняющим тоном произнес Тино.
Фейт встала и повернулась к Тино лицом.
— Если помнишь, ребенка на руках держал отец, — напомнила она ему.
— Что это должно означать?
— Догадайся сам или лучше спроси у Агаты. Она понимает и знает меня куда лучше, чем ты.
Тино не верил своим ушам. Фейт нагрубила ему перед семьей? Если она продолжит в том же духе, то его мать догадается об их отношениях. И как он объяснит, что речь идет о скульптуре, которая стоит в его спальне? Что его так называемая не очень хорошая знакомая там делала?
— Это неважно, — заявил он, с вызовом глядя на мать.
— Я так и думала. — Фейт повернулась к Агате и напряженно улыбнулась. — Мне пора.
— Я надеялась, ты останешься на ужин.
— Пусть мой приезд не нарушает твоих планов, — добавил Тино.
Он понимал, что это глупо. Ему нужно остудить их отношения. Но он слишком соскучился по Фейт, чтобы так быстро отпустить ее.
— У меня проснулось вдохновение, — сказала она и обняла его мать. — Вы же знаете, как это важно для меня. Я вас не обижу, если уйду?
— Ты позволишь мне потом взглянуть на твои работы? — спросила Агата. — Я хочу увидеть то, что ты сделала, пока мы с Рокко были в отъезде.
Фейт положила руку на живот.
— Как-нибудь я обязательно вас приглашу.
— Обещаешь? Я-то вас, художников, знаю. Если тебе покажется, что скульптура недостаточно хороша, ты выбросишь ее не моргнув глазом.
Фейт снова улыбнулась.
— Не могу пообещать оставить то, что мне самой не нравится.
Агата вздохнула и с нежностью обняла Фейт.
— Понимаю. Ты меня разбаловала, позволив видеть твои работы до их официального представления.
Фейт тихо рассмеялась.
— Ты же мой друг, — ответила она и обняла Джошуа, несмотря на то, что он был весь мокрый. — Увидимся на следующей неделе в школе.
На прощание она поцеловала Рокко в щеку, а Тино лишь кивнула. И хотя того требовали правила
