– Умоляю тебя, крошка, я больше не могу, – хрипло пробормотал Джошуа.
Он никогда еще не был настолько опустошен, его пенис никогда еще не был так чувствителен, и ни разу за всю свою сознательную жизнь Джошуа не признавал чувственного поражения перед женщиной. Лиз Бартон творила с ним такое, чего не могла сделать ни одна другая любовница.
И она думает, что уйдет от него после поимки Немезиды? Черта с два.
Лиз отстранилась, но Джошуа продолжал подрагивать от воспоминаний о ее ласках. Она прикоснулась губами по очереди к головке, стволу и основанию члена. Руками же принялась ласкать бедра и ягодицы Джошуа.
Чувствуя себя на грани обморока, он притянул Лиз к себе, впившись в ее губы с примитивной страстью. Она отдалась поцелую вся без остатка, как только что отдавалась ласкам. Их поцелуй все не кончался, их тела с силой прижимались друг к другу, и сердца стучали в унисон.
Оторвавшись наконец от ее губ, Джошуа зарылся лицом в волосы Лиз, потерся носом о шелковистые пряди, поцеловал нежную кожу затылка.
– Так что ты там говорил насчет женской активности? – спросила Лиз хриплым от желания и легкого веселья голосом.
Джошуа закрыл глаза и улыбнулся:
– Не помню. Чувственная волчица свела меня с ума своими первобытными ласками.
Лиз издала какой-то нечленораздельный звук и, повернув голову, прижалась к его губам в поцелуе, потрясшем его до глубины души. Джошуа подумал, что если так пойдет и дальше, то он потеряет и... свое сердце.
Оторвавшись от губ Лиз, Джошуа слегка отстранился и заглянул в зеленовато-карие глаза, в которых горели золотые искры желания.
– С тобой все в порядке?
– Я же сказала, что все хорошо.
Джошуа не поверил.
– Я волновался за тебя. – Ему показалось, что во взгляде Лиз промелькнуло нечто похожее на надежду, но это было всего лишь мгновение, и он толком не успел ничего понять.
– Да не из-за чего было.
Джошуа покачал головой и с болью во взгляде посмотрел на Лиз.
– Я хотел быть нежным с тобой.
– Ты и был.
– С чего ты взяла?
– Ты же не толкался у меня во рту, а дал возможность самой задать ритм.
Надо сказать, Джошуа с трудом удержался от этого, но он не хотел заставлять Лиз делать ничего такого, к чему она не была готова физически.
– Я не считаю это благородным поступком. Мне надо было вовремя уйти.
– Мне нравится мысль о том, что я могу заставить тебя поступиться своим хваленым самоконтролем. Это меня возбуждает и заряжает дополнительной энергией.
– Да, это заметно.
Лиз рассмеялась, причем так чувственно, что Джошуа вновь возбудился. Удивительно, он реагировал как подросток, только что познавший радости секса. Охваченный страстным желанием и преисполнившись свежих сил, Джошуа вскочил с пола и подхватил Лиз на руки.
– Куда мы идем?
Джошуа частенько видел эту женщину в своих эротических фантазиях, и одна из них мучила его особенно сильно.
– Увидишь.
От почти дьявольских ноток в голосе Джошуа у Лиз по спине прошла дрожь возбуждения. Как хорошо, что он перестал воспринимать ее как больную и вновь увидел в ней женщину. Все ее тело было охвачено ненасытным желанием и чувством удовлетворения от того, что ей удалось добиться от Джошуа.
Выйдя из спальни, Джошуа прошел по коридору и спустился по лестнице, которую Лиз раньше не заметила. Когда они оказались на нижнем этаже, Лиз была потрясена настолько, что на миг забыла о Джошуа.
Комната, в которую он принес ее, больше всего напоминала оружейный склад небольшой страны третьего мира. В стеклянных шкафах от пола до потолка хранились всевозможные ружья, ракеты, ножи и даже мечи.
В одном углу располагался токарный станок и кое-какие инструменты. Посередине стояли два рабочих стола, высоких и безупречно отполированных.
– Ты сам делаешь ружья? – спросила Лиз, трепеща при мысли о том, что Джошуа собирался сделать с ней в этой комнате. И при этом она не могла скрывать своего неистового желания. Она сходила с ума от необходимости заняться с ним любовью.
– Нет, но я люблю модифицировать существующие модели и делать собственную амуницию.
Подойдя к одному из столов, Джошуа опустил ее на узкую столешницу. Лиз вздрогнула, соприкоснувшись с гладкой прохладной поверхностью.
