желания, прелестный паж?
Зефирина вздрогнула одновременно и от представившейся возможности, и от прикосновения рук, бесцеремонно тискавших ее колет.
– Мессир Кортес, я вас умоляю, дайте мне три пропуска на корабль.
– Три? Ничего себе… Я, пожалуй, был бы не прочь, но знаете ли вы, что мы проведем вместе на корабле девяносто дней?.. Скажу откровенно, прекрасная дама, ваша добродетель будет распалять меня.
Кортес забавлялся с Зефириной. Она решила прибегнуть к уловке.
– Какое скучное слово – добродетель… Кто говорит о добродетели, сеньор?
– Увы, сеньора, я слышал это от вас… Когда мы виделись в прошлый раз, ваша добродетель нас разлучила.
Кортес явно затаил злобу. Он отстранился от Зефирины. Та одарила его ослепительной улыбкой.
– Прошлый раз не то же самое, что следующий, мессир.
– Что вы хотите сказать?
– Забудем прошлое и будем думать только о будущем.
В этих словах таилось обещание. Кортес приблизился к молодой женщине.
– Должен ли я понимать, что будущее начинается прямо сейчас?..
Он попытался обнять Зефирину, но она выскользнула из его рук.
– Будущее, мессир Кортес, начнется в океане!
Руки Кортеса легли ей на плечи.
– Смотрите-ка! – насмешливо произнес он, подделываясь под ее интонации. – Будущее начнется в океане… Я могу сделать с тобой все, что хочу.
Он гладил ей бедра. У Зефирины хватило сил не двинуться.
– Фи, мессир, разве я предлагаю вам невыгодную сделку?
– Выгодная сделка должна удовлетворять обе стороны! – возразил Кортес.
– Именно этого я хочу. Дайте мне три пропуска на корабль. Клянусь, что буду принадлежать вам.
– Сегодня вечером?
– В открытом море мессир… На пятую ночь в океане!
– Звучит подозрительно!
– Зато разумно! Если я буду вашей сегодня вечером, вы оставите меня на берегу.
– А как же мое слово, сеньора!
– А как же мой пропуск, мессир!
– Вы несговорчивый партнер!
– А вы заговариваете мне зубы!
– Речь идет о моих чувствах, сударыня!
– Речь идет о делах, мессир! – уточнила Зефирина.
Она подумала, что Кортес задушит ее. Внезапно тот расхохотался.
– Кстати, о делах… Спасибо за сообщение. Ей-богу, я был уверен, что вы лжете. Прокляни меня Бог, но мой капитан арестовал Жака Флери именно там, где вы сказали, на мысе Сен-Венсан. Дурак попался в этой бухточке, словно крыса!
Зефирина была подавлена этой новостью. Злой судьбе было угодно, чтобы сказанные наобум слова оказались правдой.
– Пес Флери, – продолжал Кортес, не замечая растерянности Зефирины, – будет привезен сюда в крепость. Затем я отправлю его в Толедо, в подарок Карлу V. Я вас должен тысячу раз благодарить, поскольку вы, надо признать, ведете дела честно… Итак, договорились, дорогая, на пятую ночь в море… Я помечу на своих записных табличках.
Это было сказано с веселой развязностью.
– А что касается ваших пропусков, считайте, что дело улажено. Где вы остановились?
После неуловимого колебания Зефирина дала адрес постоялого двора.
– Клянусь святым Хуаном, вам не повезло. Я остановился в Алькасаре. Сделайте милость, будьте моей гостьей… честь по чести, само собой разумеется… в соответствии с нашим соглашением, – добавил Кортес с иронией.
Сочтя, что будет лучше оставаться возле конкистадора, чтобы следить за ним, она приняла приглашение.
Вместе с Плюш, Пикколо и Гро Леоном Зефирина жила теперь в старинных покоях султанов. Мысли ее были постоянно обращены к Луиджи и Фульвио. Она часто раскрывала медальон с сиреневой крышечкой. Горячо ласкала волосы Луиджи, снова закрывала свое сокровище и с широко раскрытыми глазами погружалась в бесконечные грезы.
Кортес вел себя пристойно. К тому же его почти не было видно. Конкистадор был слишком занят приготовлениями к путешествию.
Держа слово, он передал Зефирине через своего картографа Кристобаля три разрешения на выезд в Индию на имя молодого идальго Жиля де Пилара и двух его слуг Педро и Пако.
Зефирина любила беседовать с Кристобалем, человеком большой учености и обширных познаний. Картограф бесконечно обожал Кортеса. Словоохотливый Кристобаль рассказал молодой женщине, что во время его пребывания в Толедо весь двор потрясла одна новость. «После отъезда мадам Маргариты во Францию король Франциск I хотел бежать, переодевшись… негром. Побег был открыт в последний момент. Шокированный Карл V объявил, что его «брат» опустился до того, что покрасил лицо в черный цвет. «Черномазый», – повторял император. Кому в его окружении могла прийти столь же нелепая, сколь непочтительная мысль?»
Кристобаль смеялся, но Зефирине было вовсе не смешно. Ее план провалился, и Франциск остался пленником в Мадриде. Освободить его можно было теперь только путем дипломатических переговоров.
В ярости Карл V повелел Рамону де Кальсада разыскать всех соучастников неудачного побега.
– Дон. Рамон обещал доставить их мертвыми или живыми… Вы знаете дона Рамона, сеньора? – простодушно спросил Кристобаль.
– Немного…
Зефирина сменила тему. Кристобаль думал, что молодая женщина укрылась под мужской одеждой и другим именем только для того, чтобы следовать за Кортесом.
Подозревал ли дон Рамон, что Зефирина участвовала в заговоре? Он, несомненно, затаил против нее смертельную злобу, поскольку она от него сбежала. Итак, прятаться было необходимо.
Из этих бесед она узнавала только бедственные новости и поэтому впала в уныние, ее терзали угрызения совести и мучила тревога.
Бездействие давило на нее, и она изнывала от нетерпения. Накануне отплытия, по-прежнему в мужской одежде, она вместе с Плюш и Пикколо зашла в собор. Гро Леон мудро остался снаружи. Помолившись с забытым усердием, Зефирина направилась в ризницу. Какой-то служка чистил церковные сосуды. Она выдумала историю о дяде, который должен нагнать «его» в Севилье. Посредством двадцати реалов «на добрые дела» Зефирина получила от ризничего обещание передать Ла Дусеру вполне безобидное на вид послание.
Письмо ее гласило:
«Дорогой дядя!
Мы отправляемся вслед за нашей дражайшей мачехой на «Виктории». Зефир влечет ее к Западной Индии. Ваш преданный племянник. Жиль де Пилар».
Зефирина знала Ла Дусера. Он поймет, в чем дело.
Когда она выходила из собора, над площадью святого Франциска раздались мстительные крики. Народ улюлюканьем встречал пленника. Скованный по рукам и ногам, тот стоял на повозке. Опутанный цепями человек был бледен, но взгляд его бросал вызов черни.
– Кто это? – Зефирина обратилась к торговцу марципанами.
– Корсар Жан Флери!
«Я приношу несчастье! – подумала Зефирина. – Все, к чему я прикасаюсь, оборачивается плохо… Как помочь ему?»
