— С чего ты взяла?
Она посмотрела на него.
— Я чувствую это.
Дакота не сдержавшись хихикнул, наверно, даже не подумав, но его распирало от удовольствия.
— Мои сперматозоиды обладают собственным разумом, детка. Они, наверняка, усердно прогрызают себе путь в твою маленькую, сочную матку.
Она приподняла бровь — никак не могла понять: рассмеяться от его слов или разозлиться.
— Ты уверен? — спросила она, осознавая, что этого не может быть, но не хотела заканчивать их разговор каким-нибудь кислым замечанием.
— Абсолютно.
— Ты не будешь настолько довольным, если я действительно забеременею от тебя, — сказала Даника, немного подшучивая над ним, легко представляя ужас на его лице, хотя ей было прекрасно известно, что он исчезнет до того, как она узнает результаты этой рыбацкой экспедиции.
— Я рассчитываю на это, — парировал Дакота, заставляя ее задохнуться. — И если ты думаешь, что такая перспектива меня пугает, то это показывает, как плохо ты меня знаешь.
Она внимательно смотрела на него. Дакота выглядел абсолютно серьезным, но Даника понимала, что он просто шутит.
Он наклонился к ней, слегка прикусывая ее губу.
— Фактически, — бормотал парень, — надо бы закрепить результат, повторив все еще несколько раз.
Даника улыбнулась, не отрываясь от его губ. Она отлично понимала, к чему он ведет.
— Ты полностью отдаешься работе!
Дакота ухмыльнулся, прикусив кончик ее носа.
— Да. Плюс, мне кажется, что я пропустил пару мест, которые требуют тщательного исследования.
— Я почти уверена, что ты не пропустил ничего интересного.
Он приподнял свои брови.
— Хм, но ты не знаешь, что я нахожу интересным.
Отодвинувшись, она посмотрела на него с сомнением.
— Я так и думала. Довольно типичный ответ.
Дакота одной рукой прикоснулся к ее груди, нежно, как будто проверяя ее размер в ладони. Даника с облегчением заметила, что ее грудь прекрасно помещалась в ней — заполнила всю ладонь и не выпадала.
Через минуту, он скользнул ниже так, чтобы кончиком языка ласкать ореолу, слегка пощипывая сосок губами, пока тот не приподнялся. Ошеломлённая тем, что он смог возбудить ее так быстро, она положила руки под голову и стала наблюдать за ним. Казалось, он не торопился, просто играл с бутоном, но постепенно становился все требовательнее и жестче.
Тепло растекалось по ее животу, пока она наблюдала за ним. На мгновение Даника закрыла глаза, смакуя ощущение его рта на груди, наслаждаясь медленными потоками тепла, которые становились все жарче, пока не почувствовала себя возбужденной и затаившей дыхание. Он переключил внимание на мягкую плоть — облизывая, посасывая ее, обводя языком.
— Что ты делаешь? — прошептала она.
— Дегустирую.
— И на что я похожа по вкусу? — спросила она любопытно.
Дакота посмотрел на нее и лениво улыбнулся.
— На себя.
Она хихикнула.
— Я думала, ты скажешь на цыпленка.
Он приподнял голову и посмотрел на нее со странным выражением лица.
— Ты знаешь … у всех разные вкусы. Почему люди постоянно говорят, что всё похоже на вкус курицы? — Его губы изогнулись. — Ты, на вкус, не курица.
— Хорошо, тогда я не буду предъявлять иск людям, которые производят мой гель для душа, — сказала она насмешливо. — Это клубника со сливками.
Дакота перевёл внимание на другую грудь, щипая сосок.
— Хм, вот именно. Похоже на вкус маленькой, спелой клубнички — очень сладкой.
— Правда? — спросила она сомневаясь.
Он хихикнул.
— Нет, просто это твой вкус.
— Это хорошо или плохо? — спросила она с улыбкой.
— Ты пытаешься меня отвлечь? У меня здесь дела.
Дыхание стало неровным, Дакота стал дразнить ртом бутон, а она кормила его грудью с таким большим удовольствием, что в животе разгорался пожар.
— Что ты там нашел? — шептала Даника дрожащим голосом, когда он отпустил ее и стал покрывать легкими укусами линию от груди до шеи.
Он поднял голову, и внимательно посмотрел на ее лицо.
— Ты на вкус, как небо, — сказал Дакота хрипло, придвигаясь вверх и захватывая ее губы в поцелуе, который был далеко не робким.
Девушка вытащила руки из-под головы, обнимая его за плечи. Кольца в его сосках дразнили ее чувствительную плоть, когда он судорожно прижимался к ней — холодный, твердый металл и теплая, шелковистая кожа, немного грубые волоски на его груди, порождали в ней новые ощущения. Она вытащила из-под него свои ноги, обернула вокруг его талии и выгнулась вверх, прижимаясь к нему самым сокровенным местом.
Дакота тут же прервал поцелуй, поднимаясь и направляя свой член в нее. Удерживая весь свой вес на прямых руках, он внимательно изучал ее лицо, когда медленными движениями входил в нее, каждый раз, чуть-чуть углубляясь, прежде чем выйти. Дакота некоторое время смотрел вниз, наблюдая движения их тел.
Она проследила за его взглядом.
Жар пронесся через Данику от созерцания того, как толстая плоть исчезает в ней, наполняя, а затем выходит наружу. Когда их взгляды снова встретились, он по-прежнему внимательно вглядывался в ее лицо, но теперь его глаза наполняла жажда.
Он немного опустился, ложась на нее и сжимая в объятиях, так как он увеличил темп и глубину толчков. Даника вцепилась в него так сильно, как и он держал ее, смакуя напряженность в ее теле.
Неожиданно, все еще крепко обнимая ее, он поменял позицию так, чтобы она оказалась сверху на его коленях и могла сама контролировать глубину и темп проникновения. Даника застонала, частично, из-за расстройства, что он поменял положение, когда она была так близко к кульминации, и частично, от великолепно глубоких толчков. Ее тело замерло на секунду, а затем волна ещё большего удовольствия захлестнула ее, когда оказалось, что новое положение дает ему полный доступ к груди, и он тут же воспользовался этим преимуществом. Она делала резкие глубокие движения, пока он с жадностью сосал то один, то другой сосок, посылая острые ощущения, которые, казалось, достигали ее матки. Громкий крик возвестил о первых волнах кульминации, в которых содрогнулось ее тело.
Он укусил мягкую плоть ее груди, немного выше сердца, когда Данику накрыла вторая волна. Она кричала от сильнейших конвульсий, которые сотрясали ее, пока Дакота успокаивал острую боль губами и языком, а потом прижал ее к себе крепко, почти до боли, и последовал за ней в блаженство.
Даника позволила себе прислониться щекой к его плечу, так как пароксизмы страсти начали утихать, пока она пыталась отдышаться. Некоторое время они не двигались — не могли, не хотели.
Вдруг тело Дакоты окаменело, что заставило ее выйти из блаженного оцепенения. Он резко снял ее с себя и бережно положил на кровать. От такой скорости у нее даже закружилась голова, хотя его движения были нежными, они все равно удивили ее своей внезапностью.
Парень так быстро оказался на ногах, что она даже не успела этого понять, не говоря уже о том,
