— О, чёрт! — воскликнула Даника, вскакивая на ноги. — Скажи, что ты просто меня пугаешь?
— Зачем мне тебя пугать? Все уже сделано! — раздраженно напомнила бабуля. — Слишком поздно, чтобы просто пугать тебя!
Даника стала заламывать себе руки.
— Не знаю! Я не догадывалась, что у меня овуляция! — внезапно ей стало всё понятно. — Они могли это учуять?
— Конечно, собственно они с самого начала знали, что у тебя течка.
— Не говори так! Это заставляет меня чувствовать себя сукой.
Бабушка посмотрела на неё.
— Подумаешь.
Дани впилась взглядом в бабулю.
— Я слишком стара, чтобы иметь ребенка! Уже не говоря о… помёте!
— Не смеши меня! Если бы ты была слишком стара, то не смогла бы забеременеть.
— Ты не понимаешь, что это значит для меня.
— Да, — сообщила ей самодовольно женщина. — И давно пора, если ты хочешь знать моё мнение. Я уже начала думать, что ты так и не подаришь мне внуков.
— Как ты узнала? — потребовала Даника.
— Я чую это! Так же как и они могли обонять химические изменения в твоём организме, сказавшие им, что ты готова к спариванию. Это повергло их в безумие, могу себе представить, как они боролись за право отметить тебя.
— Что вообще это такое, все говорят об этой метке? У волков такого нет.
— Они — вулфены, а не волки. Я так думаю, что альфы оставили «метки любви» по всему твоему телу. Как я уже сказала, такое ощущение, будто ты откуда-то убежала в панике. Наверно, они этого не ожидали. Каждый из них пытался отметить тебя как свою пару, чтобы другие не посягали на тебя. «Моя!» Это то, что говорит каждый из укусов. Обладание. Необходимо три, чтобы обладание было полным, но уже с первым начинается связывание, каждый последующий делает твою привязанность сильнее, сопротивляться становится тяжелее.
Толчок в её груди было трудно списать на что-то кроме надежды.
— А что если больше одного вулфена проделает это?
— О, это настоящая катастрофа, практически война. Думаю, что у тебя была тяжелая поездка!
Дани стала огненно-красной.
— Я говорила о том, каково с ними иметь дело, — сухо указала бабушка, — а не об интиме. Теперь ты стоишь перед необходимостью жить с этим. Они отметили тебя. Оплодотворили. Ты никогда не сможешь избавиться от них — ни от кого.
Даника улыбнулась.
— Правда? — спросила она с надеждой.
Бабушка рассмеялась.
— Жадный Гусь! — вздохнула женщина. — Я всегда надеялась, что найду вулфена, или он встретит меня. Мне хотелось такого же человека, как и мой дедушка. Не подумай, что я жалуюсь на твоего деда! Он был хорошим человеком, и мы прожили вместе хорошую жизнь. Но это было так… скучно! Между нами не было такого же огня, как между моей бабкой и дедом.
Она похлопала Данику по руке.
— Не переживай. Альфы найдут тебя. Они не успокоятся, пока не сделают этого. Они связали себя с тобой. Ты у них в крови. Вынашиваешь их щенков. Они придут.
Дани посмотрела на бабушку, осознавая весь ужас сказанного.
— Щенки? — повторила она глухо.
Бабуля фыркнула.
— Их дети. Они называют их щенками. Не волнуйся, у тебя не родится выводок волчат. Если им очень-очень повезет, то они унаследуют достаточно от вулфен, чтобы перенять способность их отцов изменяться. Но не рви себе этим сердце, они будут полукровками в любом случае. Твоего наследия недостаточно, чтобы повлиять на конечный результат.
Кон знал, что она ушла, ещё до того, как проверил дом, и всё равно не мог унять всплеск ярости и боли, дав волю страху, когда обнаружил, что был прав.
— Она ушла! — крикнул он, когда заметил остальных, стоящих за ним в пустом домике. — Я набью на её заднице синяк, когда найду!
— Я выбью из тебя всё дерьмо, если ты даже подумаешь об этом! — взревел Блейн.
Угроза отрезвила его, помогая здравому смыслу прорваться сквозь боль и ярость, и осознать, что он сказал.
— Я не хотел делать это на самом деле! — запротестовал Кон. — Чёрт возьми! Она уехала!
— Мы видим! — крикнул Дакота, возбуждённо меряя шагами комнату.
— Это ты виноват! — обвинил Кон, сверля взглядом Блейна. — Она видела тебя с сукой-вулфен, ты клеился к ней! — обернувшись к Дакоте, он нахмурился. — И ты!
Те обменялись смущенными взглядами.
— Я не клеился, — процедил Блейн сквозь зубы. — Она сама.
— Это была моя сестра! — отрезал Дакота раздраженно.
— Точно!
— У тебя есть сестра? — удивился Ксавье.
Дакота пронзил его подозрительным взглядом.
— Двойняшка, — наконец ответил тот.
— И много женщин у вас в семье? У нас их нет.
— Почти ни у кого нет, — прорычал Блейн. — И мне плевать, есть ли у него сестра.
— Так ты говоришь, это была его сестра? — спросил Кон.
— Я сказал, что это была моя сестра, чёрт возьми! Почему ты спрашиваешь об этом у Блейна? Он не знает её!
— Всё, что я говорю, — вставил Ксавье, — тебе не стоит убеждать других, что это была твоя сестра, потому что я знаю — ты в семье не один. Но, по крайней мере, четыре поколения в твоём роду не было девочек.
— Пять, — исправил его Блейн. — И я никогда не говорил, что она моя сестра. Я не клеился, чёрт побери, к кому-то там!
— Ты сказал, что не ты клеился к ней, а она к тебе, — сказал Кон подозрительно.
Блейн холодно на него посмотрел:
— Я имел ввиду… Чёрт возьми! Это была Фелисия!
— Какая ещё чертова Фелисия? — потребовал Джаред.
— Его суженая, — услужливо сообщил Ксавье.
— Твоя невеста? — переспросил Дакота. — Ты хочешь сказать, что у него уже есть будущая пара, а он хотел забрать мою?
— С каких пор Дани стала твоей? — воскликнул Кон.
Ксавье пожал плечами:
— Ну, его родители хотят, чтобы он выбрал её, и родные Фелисии хотят того же, но Блейн никак не решится.
— Боже мой, я и не собирался этого делать! — возмутился принц.
— Фелисия, — пробормотал Джаред, размышляя. — Подождите! Это она хотела сделать Дани укол!?
— Что? — вскрикнул Блейн.
— Тот парень, которому ты велел приглядывать за ней, — сказал Джаред. — Как-его-имя?
— Нелин, — мрачно ответил он.
— Нелин? Это действительно ненормально! Где, чёрт возьми, его родители откопали такое имя?
— Мне всё равно! Что он говорил? — потребовал Блейн.
— Он сказал, что Фелисия пыталась сделать Дани укол. Я просто сказал тебе, как есть!
