путешествия в Америку.
Миссис Прентис, вызвав для услуг приказчика, застегнутого на все пуговицы строгого сюртука, разместилась на удобном стуле, извлекла из ридикюля блокнот и карандаш и принялась составлять список покупок, временами советуясь с Кэтрин. Вскоре стало ясно, что этот список прежде всего надо будет изрядно сократить. Кэтрин слегка огорчилась, поняв, что большинство вещей, считавшихся подходящими для леди ее высокого звания принцессы-миллионерши, мало ее привлекает. Ее удивило и то, как много о ней знает миссис Прентис. Седрик оказался сплетником, и она вновь задумалась, что же за отношения связывают ее дядю с этой благообразной вдовушкой.
– Нам будет проще начать с самого начала и закупить все подряд, – сияя, заявила наконец миссис Прентис. – Ах, какая вы счастливица! Большинство известных мне девушек пришли бы в восторг от возможности изменить свой облик и одеться во все новое с головы до ног. Мы с вами чудесно проведем время, и если вдруг не найдем здесь всего, что захотим, просто отправимся в другое место.
Она поднялась со стула, милостиво кивнула приказчику и повелительно сказала:
– Ведите нас, милейший.
Прежде всего они направились в отдел корсетов и нижнего белья, где Кэтрин посвятили в мистерию подвязок и шнурков – искусство которое она никогда не воспринимала всерьез. Миссис Прентис преобразилась во многомудрую наставницу.
– Вы просто не сможете придать своей фигуре нужного силуэта, не имея подходящего нижнего белья, – разглагольствовала она. – Недостатки фигуры могут быть исправлены с помощью корсета. Высокая грудь, тонкая талия и округлые бедра – наиболее заметные части тела любой леди, а тем паче той, которая ищет мужа.
– Я не ищу, – заметила Кэтрин.
– Ну конечно, милочка, не ищете, – согласилась миссис Прентис, но улыбка у нее была при этом такой кривой, что Кэтрин стало не по себе.
Специалистка по корсетам, затянутая так туго, что казалось, под ее бомбазиновым платьем укрыта броня, полностью соглашалась со всеми доводами миссис Прентис. Кэтрин проводили в занавешенный портьерами угол, где ей пришлось снять верхнее платье. Продавщица лишь покачала головой – не столько от разочарования, сколько от сожаления, увидев, что на девушке корсета нет и в помине.
– Так нельзя, мисс, – строго сказала она. Кэтрин тут же почувствовала себя униженной, словно ее застали голой, и прониклась ненавистью к этой первоклассно обитой тканью кушетке, с ее каштановыми волосами (наверняка мертвыми), уложенными в некое затейливое сооружение со множеством золоченых булавок и черепаховых гребенок.
– Конечно, так не полагается, – подхватила миссис Прентис, настоявшая на своем присутствии во время этих интимных операций. – Бессмысленно и пытаться выглядеть прилично в платье, если на вас нет ни корсета, ни бюстгальтера.
– Кстати, мадам, – вежливо перебила продавщица, – мы уже не употребляем слово «бюстгальтер». Это звучит слегка вульгарно. Нет, мы предпочитаем более изысканный термин вроде «турнюр» или же «улучшитель платья». Хотя, по правде сказать, среди знающих особ ходят слухи, что и его популярность падает и что он исчезнет в этом году.
– Понятно, – быстро ответила миссис Прентис. Уж она-то не из тех, кто упускает из виду подобные тонкости!
Были доставлены разнообразные корсеты в великом множестве, и «мадам де Корсетти», как про себе окрестила ее Кэтрин, принялась за их примерку. Пошитые из разных тканей, в большинстве своем они были приглушенных оттенков, особое значение придавалось почему-то абрикосовому и небесно-голубому цветам.
– Желтый цвет сейчас в фаворе, – сообщила продавщица.
Взгляд Кэтрин привлек изящный ярко-красный корсет, отделанный черной лентой и снабженный эластичными завязками с застежками.
– Как насчет этого? – спросила она.
Миссис Прентис с продавщицей обменялись выразительными взглядами, и последняя ответила:
– Я думаю, нет, мисс. Этот я принесла сюда, чтобы показать мадам. Он не подходит для юной особы.
– Отчего же? – Из всего вороха нижнего белья, разложенного на обитой роскошным дамасским шелком софе, Кэтрин и впрямь заинтересовал лишь этот предмет.
– Вы ведь будет носить легкие цвета, не так ли? Розовый или нежно-голубой, например.
Это вызвало у Кэтрин вспышку упрямства. Кто они такие, чтобы указывать ей, что она должна носить?
– Я хочу это. И ничего другого. Берите его или оставьте, меня это совершенно не волнует.
Устрашившись собственной вспышки, она все же напомнила себе о собственной клятве никогда ни перед кем не склонять головы. И уж во всяком случае она не намерена выслушивать от мадам де Корсетти, что ей следует делать! Эта дрессированная обезьяна со своим выставляемым напоказ рафинированным акцентом (Кэтрин наконец поняла, что он был французским) наверняка выросла где-нибудь в трущобах Ист-Энда!
– Очень хорошо, мисс. Как скажете. – Дамочка пошла на попятный, испугавшись потерять покупателя и разочарованная тем, что здесь не нуждаются в ее мудрых советах. Не всякий день в их магазине появляются богатые наследницы, и весть о том, что она отпугнула Кэтрин, разнесется по их заведению с быстротою молнии.
– Я предпочту этот корсет, – уверенно заявила Кэтрин.
«Пастельные тона, чтоб тебе пусто было! – так думала она, употребляя услышанное от Бет Карпентер выражение. – Ну ладно, раз уж там такой жаркий климат, куплю белое платье, но кроме того и пурпурное, и темно-красное (как на Иезавели), и золотистое, и цвета павлиньего пера, и изумрудно-зеленое – если только захочу! Я не позволю собою командовать!» И вдруг она почувствовала, что смертельно устала от
