Египетские греки могли вести обширную торговлю. Они владели портами Красного моря, Тир — соперник всякой торговой нации — уже не существовал, древние предрассудки страны не стесняли их — так Египет стал центром вселенной.
Сирийские цари оставили царям Египта южную торговлю с Индией и занялись лишь тою северной торговлей, которая велась через Аму-Дарью и Каспийское море. В то время думали, что это море составляет часть Северного океана, и Александр незадолго до своей смерти построил флот, чтобы разведать, не сообщается ли оно с океаном через Черное море или через какое-нибудь другое восточное море, лежащее на пути в Индию. После него Селевк и Антиох обратили особое внимание на исследование этого моря и держали на нем флоты. Часть его, открытая Селевком, названа морем Селевка, а часть, открытая Антиохом, — Антиохийским морем. Внимательно следя за всем, что могло быть предпринято с этой стороны, эти цари пренебрегали южными морями, может быть, потому, что там Птоломеев флот уже господствовал, или потому, что они заметили в персах непобедимое отвращение к мореплаванию. Южный берег Персии не поставлял матросов; они появились там лишь в последние годы жизни Александра. Между тем египетские цари, владевшие Кипром, Финикией и множеством мест на берегах Малой Азии, имели все средства для морских предприятий. Им не приходилось для этого идти наперекор духу своих подданных; надо было только, чтобы они ему следовали.
Трудно понять, почему древние так упорно держались мнения, что Каспийское море составляет часть океана. Экспедиции Александра, сирийских царей, парфян и римлян не могли разубедить их в этом. Люди вообще склонны как можно дольше сохранять свои заблуждения. Сначала была известна только южная часть Каспийского моря, и ее принимали за океан, а когда начали исследовать берега его северной части, то думали, что здесь океан вдается в землю. Это береговое мореплавание с востока достигало только Аму-Дарьи, а с запада — пределов Албании. Северная сторона моря была тинистая и потому малопригодная для судоходства. По всем этим причинам его продолжали принимать за океан.
Войско Александра с восточной стороны дошло только до реки Гипаниса, последней из впадающих в Инд, поэтому первоначально торговля греков с Индией производилась лишь в очень небольшой части страны. Селевк Никатор проник до Ганга, что привело к открытию моря, куда впадает эта река, т. е. Бенгальского залива. Ныне открывают земли посредством морских путешествий; прежде открывали моря посредством завоевания земель.
Страбон, несмотря на свидетельство Аполлодора, повидимому, сомневается, чтобы греческие цари Бактрии заходили далее, чем Селевк и Александр. Но если они и действительно не проникли дальше Селевка на восток, то они проникли дальше на юг: они открыли Сигер и малабарские порты, подавшие повод к мореплаванию, о котором я сейчас будут говорить.
Плиний сообщает нам, что плавание в Индию совершалось последовательно тремя путями. Сначала отправлялись от Сиагрского мыса к острову Паталена, расположенному в устье Инда: это путь флота Александра. Потом избрана была более короткая и верная дорога; ее начинали от того же мыса, идя к Сигеру. Этот Сигер не может быть ничем иным, кроме царства Сигерского, о котором говорит Страбон и которое было открыто греческими царями Бактрии. Плиний мог назвать этот путь более коротким только потому, что на него тратилось менее времени, так как Сигер должен был лежать далее Инда, ибо он был открыт царями Бактрии; но этот путь избирали, вероятно, для того, чтобы избежать обхода разных берегов и воспользоваться некоторыми ветрами. Наконец, купцы* открыли еще третий путь: они отправлялись в Кан или Окел — два порта, расположенные в устье Красного моря, — откуда с западным ветром достигали первой индийской пристани Музирис и шли далее к другим портам.
Отсюда видно, что вместо того, чтобы идти от устья Красного моря до Сиагры, поднимаясь вдоль северо-восточных берегов Счастливой Аравии, они шли прямо с запада на восток, используя муссоны, которые были открыты во время плаваний по этим местам. Древние удалялись от берегов только, когда могли пользоваться муссонами и пассатами, которые были для них своего рода компасом.
Плиний говорит, что в Индию отправлялись в середине лета, а возвращались оттуда к концу декабря или началу января. Это совершенно согласно с дневниками мореплавателей нашего времени. В той части Индийского моря, которая находится между полуостровом, образованным Африкой, и полуостровом к западу от Ганга, есть два муссона: один, дующий с запада па восток, начинается в августе — сентябре, другой, дующий с востока на запад, начинается в январе. Мы и теперь отправляемся из Африки в Малабар в то же самое время, когда туда отправлялись флоты Птоломея, и в одно время с ними возвращаемся оттуда.
Флот Александра употребил семь месяцев на путь от Паталы до Суз. Он отплыл в июле,* т. е. в такое время, когда в наши дни ни один корабль не рискнет пуститься в обратный путь из Индии. В период между тем и другим муссоном дуют переменные ветры. В это время северный ветер, смешавшись с обычными ветрами, производит, особенно вблизи берегов, ужасные бури. Это продолжается три месяца — июнь, июль и август. Флот Александра, отправившийся из Паталы в июле, перенес немало бурь, и путешествие его продолжалось долго, потому что он плыл при противном муссоне.
Плиний говорит, что в Индию отправлялись в конце лета, следовательно, пользовались временем смены муссона для совершения пути от Александрии к Красному морю.
Обратите внимание на то, как постепенно усовершенствовалось мореплавание. Предпринятая по приказанию Дария экспедиция, спустившаяся по Инду и достигшая Красного моря, продолжалась два с половиной года. Флот Александра, отплывший вниз по Инду, прибыл в Сузы через десять месяцев, причем плавание по Инду заняло три месяца, а по Индийскому морю — семь. Впоследствии путь от малабарского берега до Красного моря совершался в сорок дней,
Страбон, объясняя причины неизвестности стран между Гипанисом и Гангом, говорит, что лишь немногие из мореплавателей, отправляющихся из Египта в Индию, доходят до Ганга. И действительно, флоты туда не ходили; они шли по направлению муссонов с запада на восток, от устья Красного моря до малабарского берега. Они останавливались в имевшихся там портах и не предпринимали объезда полуострова к западу от Ганга через мыс Коморин и по коромандельскому берегу. И у египетских царей, и у римлян был один план мореплавания — возвратиться в том же году.
Поэтому торговля греков и римлян никак не могла сравниться по объему с торговлей, которую ведем мы; нам известны громадные страны, о существовании которых они даже не подозревали; мы ведем торговлю со всеми народами Индии; более того, ведем даже их торговлю и плаваем для них.
Но им было легче вести эту торговлю, чем нам; и если бы мы ограничились ныне торговлей по берегам Гузарата и Мала-бара и, не заходя на южные острова, довольствовались товарами, которые приносили бы к нам островитяне, то тогда следовало бы предпочесть путь через Египет пути вокруг мыса Доброй Надежды. Страбон говорит, что так велась торговля с народами Такробапа.
ГЛАВА X
О путешествиях вокруг Африки
Из истории известно, что до изобретения компаса было четыре попытки объехать Африку. Финикийцы, посланные Нехо, и Эвдокс бежавший от гнева Птоломея-Латура, отплыли из Красного моря; их путешествие увенчалось успехом. Сатасп при Ксерксе и Ганнон, посланный карфагенянами, отправились от Геркулесовых столпов и потерпели неудачу.
Самым важным в путешествиях вокруг Африки было открыть и обогнуть мыс Доброй Надежды. Но при отправлении из Красного моря этот мыс был на полпути ближе, чем при отправлении из Средиземного моря. Берега между Красным морем и мысом Доброй Надежды имеют более здоровый климат, чем берега между этим мысом и Геркулесовыми столпами. Для того чтобы мореплаватели, отправлявшиеся от Геркулесовых столпов, могли открыть мыс Доброй Надежды, необходимо было изобретение компаса, благодаря которому можно было удалиться от берегов Африки и плыть по обширному океану, направляясь к острову св. Елены или к берегам Бразилии. Поэтому нет ничего удивительного в том, что корабли, отбывшие из Красного моря. доходили до Средиземного, но из Средиземного моря не доходили до Красного.
Поэтому, чтобы не совершать такого не допускавшего возвращения объезда, удобнее было вести торговлю с восточной Африкой через Красное море, а с западной — через Геркулесовы столпы.
Греческие цари Египта сначала открыли в плаваниях по Красному морю ту часть африканского берега, которая простирается от города Герума до Диры, т. е. до нынешнего Баб-эль-Мандебского пролива. Отсюда до мыса Ароматов, лежащего у входа в Красное море, берег не был исследован мореплавателями. Это явствует из сообщения Артемидора, который говорит, что порты этого берега известны, но неизвестно расстояние между ними — обстоятельство, объясняющееся тем, что их открывали порознь со стороны суши и не совершали переходов от одного порта к другому.
Далее же этого мыса, где начинается берег океана, уже ничего не было известно, как свидетельствуют Эратосфен и Артемидор.
Таковы были сведения о берегах Африки в эпоху Страбона, т. е. в эпоху Августа. Но после Августа римляне открыли мысы Раптум и Прассум, о которых Страбон ничего не говорит, потому что тогда они еще не были известны. Как мы видим, мысы эти носят римские названия.
Географ Птоломей жил при» Адриане и Антонине, а автор «Перипла Эритрсйского моря», кто бы он ни был, жил немного позднее. Однако первый считает пределом известной в ги время Африки мыс Прассум, лежащий близ 14-го градуса южной широты, а автор «Перинла» ограничивает ее мысом Раитум, лежащим почти на 10-м градусе той же широты. Весьма вероятно, что последний назвал в качестве предела место, куда в то время ездили, а Птоломей — место, куда не ездили.
Мне кажется, эта мысль подтверждается тем, что народы, обитавшие около мыса Прассум, были людоеды. Птоломей, сообщая о многих местах между портом Ароматов и мысом Раптум. ни слова не говорит об областях, расположенных между мысами Раптум и Прассум.
Большие выгоды, доставляемые индийским мореплаванием, заставили пренебречь африканским. Наконец, римляне никогда не имели регулярного мореходства вдоль берегов Африки, Они открыли эти порты или с суши, или же благодаря бурям, которые заносили корабли к этим берегам. И если теперь мы знаем довольно хорошо берега Африки и очень плохо — ее внутренние области, то римляне, наоборот, были довольно хороню знакомы с центральной частью этой страны и очень плохо — с се побережьем,
Я сказал, что посланные Пехо финикийцы и Эвдокс при Птоломее-Латуре совершили путешествия вокруг Африки. Весьма вероятно, что оба эти путешествия считались баснословными во времена географа Птоломся, так как последний говорит о существовании неизвестной страны, которая простирается от
