Большие гонки

Трент откинулся на спинке стула, глотнул еще пива:

- Над этим я еще не думал.

Натан испытал явное облегчение. Даже заулыбался. Тоже хлебнул пивка. Наконец заявил:

- Знаешь, парень, это можно устроить. Я имею в виду, обосноваться здесь, на Луне. Можно послать вызов дорогому для тебя человеку, завоевать доверие. Для этого только надо забыть о героических деяниях, о возмездии и справедливости и поработать на самого себя. Плюнуть и отказаться от участия в Больших гонках, жить спокойно, без волнений и тревог.

Трент кивнул:

- Сразу слышу голос не мальчика, но мужа. Успевшего поучаствовать во всемирном заезде. Человека опытного, но, как бы это поделикатнее выразиться? - успевшего обжечься.

Натан просто буравил собеседника взглядом.

- Знаешь, кто я такой?

- Нет, и не хочу знать.

Темная Туча аж глаза выпучил от изумления.

- Почему? - растерянно спросил он. Трент развел руками:

- Знаешь, Натан, вполне может случиться, что наступит такой день, когда миротворцы доберутся до меня. Они обязательно устроят мне головомойку. Так сказать, прочистят мне мозги. - Он задумчиво покачал головой. - Пойми, Натан, я просто не хочу знать более того, что мне уже известно. Я не желаю, чтобы при сканировании всплыло что-то такое, что может повредить тебе. Мне вполне достаточно знать, что ты - человек скрытный, живешь двойной жизнью. В конце концов, никто не пользуется услугами биоскульптора, не имея на то веских причин.

Натан поперхнулся:

- Ты, что, лазил в мою медицинскую карточку? Трент пожал плечами:

- Конечно. Мне известно наверняка, что ты был не простым спидофреником, а одним из самых авторитетных лидеров движения. Если бы я более внимательно просмотрел файлы, относящиеся к Большим гонкам, держу пари, я точно установил бы твое настоящее имя.

Натан жестом перебил его:

- Я хочу рассказать тебе одну историю.

- Опять? - вздохнул Трент.

- Не опять, а снова, - уточнил Натан.

- Я знаю, какой у нее будет конец, - слабо запротестовал молодой человек.

- Нет, ты все-таки послушай, - не обращая внимания на сопротивление Трента, начал Натан. - Жил- был молодой че­ловек. Имя не имеет значения. Повзрослев, наш герой увлекся тонкой механикой. По натуре он был романтиком и в двадцать лет отправился в космос. Там связался с дальнепроходцами и вошел в состав комитета, который провозгласил независимость Общины. Он был одним из очень и очень немногих членов ОВД, добровольно вышедших из нее и вернувшихся на Землю. Это случилось в 2048 году. На родине его увлекли идеи спидофреников, и он, будучи человеком неуемным, азартным и увлекающимся, вступил в их ряды. В 2060 году женился на такой же свихнувшейся на свободе и скорости девушке. В 2063 году наш герой занял видное место в руководстве Общества. Когда Объединенный совет попытался запретить ручное управление аэрокарами, спидофреники стали бороться против произвола властей. Но бунтовать мы решили тихо, без эксцессов, так, чтобы наш протест вписывался в рамки закона. Наш герой выдвинул идею Больших гонок: мол, давайте, друзья, совершим полный оборот вокруг шарика. Кто тогда посмеет покуситься на одно из величайших достижений в истории Земли? Мы пошли на это вопреки прямому запрещению Объединенного совета. - Натан грустно улыбнулся, однако едкая ироничная скорбь, отчетливо звучавшая в его словах, не коснулась глаз. Взгляд по-прежнему был прям и холоден. - Я уже рассказывал, какую подлянку власти устроили нам в средней части Атлантики. Они никогда не подтверждали этот факт, несмотря на гибель десятков кораблей и прямые улики, собранные независимыми исследователями. Те, кто выжил и добрался до берега, были окружены миротворцами. Некоторых, особенно буйных, прикончили прямо на месте. Без суда и следствия. Мою жену расстреляли прямо на берегу, Трент. Они сожгли ее мазером... - Он замолчал.

Молчал долго, запивал молчание пивом, при этом прихлебывал громко, смачно, можно сказать, вызывающе. Наконец фляга в форме луковицы опустела. Натан аккуратно поставил ее на стол:

- Многих сослали на общественные работы. Тяжесть моей вины значительно превышала эту меру наказания. Меня в числе первых внесли в список мятежников, которых власти ни в коем случае не собирались выпускать живыми. Но выпустили, понимаешь? Отправили на общественные работы, понимаешь?

- Нет, - искренне признался Трент. Натан ударил рукой по столу, словно выстрелил из карабина, и загадочно пообещал:

- Потом поймешь. Ты тоже должен остановиться, Трент. В награду - жизнь. Здесь, на Луне, в тишине и спокойствии, при исключительно полезном воздействии на организм пониженной силы тяжести.

- Остановиться, когда я за явным преимуществом выиграл первый этап? Шутишь?

- Должен признаться, первый этап ты действительно вы­играл. Ты остался жив, а в МС уверены, что ты погиб. Больше у тебя никогда не будет такого шанса, Трент. Никогда больше!

- Натан... Ты все-таки добился своего - вывел меня из себя! Теперь послушай, что я тебе скажу. Они убили всех, с кем я вырос, - друзей, родителей. По их милости я провел шесть лет за Гранью! Но прежде они убили всех!! - В тот момент Трент даже не вспомнил о Дэнис и Дэвиде. - Я всегда утверждал и утверждаю, что являюсь пацифистом. Всякое насилие мне претит, но в данном случае я готов использовать и эту меру. Потому что если не я, то кто? Полагаешь, твоими спидофрениками и моими телепатами дело ограничится? Ни за что! Они почуяли вкус крови. Они решили, что вправе творить все, что заблагорассудится, прикрываясь при этом россказнями об общем благе, о паршивой овце, которая способна заразить все стадо. А мы не овцы, Натан! Во всяком случае, я не баран. - Он перевел дух, - Я вовсе не утверждаю, что убийство - самое надежное средство против них. Как раз наоборот, самое ненадежное, но и списывать его со счетов я не намерен. Я всегда говорил, если можно избежать насилия, его следует избегать. Этот постулат не требует доказательств. На­тан, я хочу так насолить миротворцам, чтобы они никогда не забывали об этом. Помнили ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Если хочешь, это своего рода душевная болезнь, мания, но что есть, то есть.

- Пойми, сынок, эта свора не является личностью, которая творит зло и которую следует покарать за это. Это система, машина, она раздавит тебя, и ты даже не заметишь как.

Трент, рассматривавший в эту минуту свою ладонь и озабоченный тем, что пальцы почему-то немеют, возразил:

- Но попытаться-то я могу? Кроме того, у меня есть два очень важных преимущества.

На этот раз Натан Темная Туча вышел из себя. Он злобно посмотрел на Трента и грязно выругался.

Трент безмятежно улыбнулся в ответ:

- Я жив, и миротворцы не знают об этом. Другого шанса у меня может не быть.

- Многие горячие головы уже пытались. И не раз.

- Возможно, - кивнул Трент. - Второе - и главное! - преимущество заключается в том, что меня вырастили в рамках проекта «Сверхчеловек». Я знаю их, Натан. Очень хорошо знаю.

- Многие горячие головы тоже отнюдь не пребывали в неведении, - мрачно откликнулся старик. - Но это им ни чуточки не помогло.

- Я знаю их изнутри. Я знаком с их образом мыслей. Я могу предсказать их планы, могу предвидеть, как они собираются воплощать их в жизнь.

Натан мягко встряхнул головой. В первый раз за время этого долгого разговора он повеселел. Не глядя на собеседника, он негромко проворчал:

- Они убьют тебя, парень! - Затем повторил еще раз: - Они убьют тебя.

- Я знаю их так, как никто не знает, - убежденно возразил Трент.