на убыль, руководство Корпуса МС сочло полезным вместо возрождения и организации патрульной службы по всей метрополии выделить отдельные округа и уже там сконцентрировать усилия по налаживанию нормальной жизни. В первые Патрулируемые сектора вошли немногочисленные районы, окружавшие Столичный город и его сердцевину – остров Манхэттен. Всю остальную часть прежнего огромного, на глазах загнивающего мегаполиса, называвшегося Нью-Йорк, передали под управление не имеющей ни ресурсов, ни средств для поддержания порядка местной американской администрации.
Такое решение властям Объединения казалось наиболее дешевым и эффективным.
Летом 2063 года, через год после расправы над телепатами, Объединенный Совет запретил использование ручного управления транспортными средствами. На этот раз взбунтовались спидофреники из «Общества любителей быстрой езды», руководимого Натаном Сент-Денвером, Кончитой Алаторе и Энджел де Люц. Они решили, что протест необходимо выразить в форме акции гражданского неповиновения. Им и в голову не приходило прибегнуть к более решительным действиям, однако это уже не имело значения. Большинство любителей быстрой езды со всей Земли решили устроить Большие гонки. Они собрались в Сан-Диего, где был дан старт заезду вокруг шарика. С Западного побережья Соединенных Штатов многочисленные аэрокары помчались через океан в Японию, оттуда их маршрут проходил до Новой Зеландии, затем гонка повернула на север и через Индию, Израиль, Средиземное море добралась до Франции.
Общественность поддерживала их, средства массовой информации отводили репортажам с гонок центральное место. Когда основная масса участников соревнования покинула Францию и устремилась через Атлантический океан, никто и предположить не мог, какую встречу приготовили им на западном берегу в окрестностях Столичного города.
В тот день на Атлантику обрушился жуткий шторм. У многочисленных участников, добравшихся до финального этапа и оказавшихся в лапах разъяренной водной стихии, спастись шансов не было. Тех же, кому повезло и кто сумел добраться до берега, прямо на пляжах окружали миротворцы. Они были арестованы и отданы под суд. Все без исключения были приговорены к различным срокам заключения. Около двухсот гонщиков, включая Кончиту Алаторе и Энджел де Люц, были казнены по обвинению в государственной измене.
В сентябре 2063 года Эмиль Гарон вернулся на Землю для дальнейшего прохождения службы в Гвардии Миротворческих сил.
Летом 2064 года, впервые за всю историю человеческой расы, у разумного существа из рода homo sapiens проснулся полноценный Дар Ноябрьского дома.
Этим человеком была Дэнис Кастанаверас.
Никто не ожидал, что может случиться что-либо подобное.
Дэнис лежала в кровати, она с трудом могла шевельнуть рукой или ногой. Ее конечности заметно опухли. Приступ лихорадки вверг девочку в бредовое состояние. На третий день, когда стало ясно, что ребенок заболел, руководители колонии «Общества содействия молодым женщинам в деле приучения их к полезному труду», куда после долгих мытарств прибилась маленькая девочка, вызвали доктора. Начальник и воспитатели барака были в большинстве своем добрыми людьми, просто на них висело слишком много обязанностей, а средств было очень мало. Только когда стало окончательно ясно, что девочка умирает, они решились потратиться на квалифицированную медицинскую помощь.
Дэнис Кастанаверас, насильно вырванная из привычного круга жизни, все эти дни находилась в депрессивном состоянии. Болезнь лишь усилила ее страдания. Доктор осмотрел девочку и сразу забыл о раздражении, возникшем у него после приглашения посетить барак, где собирали всяких попрошаек и мелких воровок. Он сделал Дэнис укол очень сильного антибиотика и направился к следующему пациенту – девочке, у которой начались осложнения после проведенной по решению МС стерилизации.
Дэнис мучил сильный жар, она даже не заметила, когда явился доктор и когда ушел. Ее мысли находились далеко-далеко, она как бы со стороны рассматривала свое тщедушное тельце, в котором оказалась заключена ее душа.
Спотыкаясь и вытирая слезы, она брела по необъятной черной кристаллической равнине. Это была чужая, страшная земля, ей с трудом удалось догадаться, что ее называют иноземьем. Вокруг нее мириадами горели маленькие, напоминающие свечи огоньки. Это же чуждые окружавшие ее сознания! Они позванивали в ночи – кто посмеивался, кто рыдал, кто вскрикивал или, наоборот, радостно нашептывал. Шум оживлял равнину, придавал ей сходство с лесным простором, ведь в лесу никогда не бывает полной тишины. Некоторые огоньки покачивались, когда она проходила рядом, иные отлетали, другие стремились к ней.
Каждый из нас способен ощутить присутствие другого человека, пусть даже порой нельзя объяснить словами, как это происходит. Кто-то погруженный в свои размышления может и не заметить соседа, кто-то более остро реагирует на его появление, но нет на Земле человека, абсолютно глухого к родственному существу. В случае же с Дэнис каждый, кто находился поблизости от этой девочки, чувствовал невыносимое томление, на которое нельзя было не обратить внимания. Дэнис представлялась окружавшим ее людям чем-то броде бури, всплеска страстей, неожиданно всколыхнувшего сознание. Эта реакция очень досаждала страдавшую от болезни девочку. Она никак не могла успокоиться.
Чужие мысли буквально допекали ее. Вскоре они гурьбой поплыли через ее сознание, начали обретать понятные, различимые формы. Прежде всего, она услышала звуки и слоги, их поток сначала ощущался как набор бессвязно сцепленных слов, но стоило приложить усилие и попытаться мысленно разделить их, как они расслаивались на цельные членораздельные монологи. Но чаще мысли соседствующих с ней людей превращались в бесконечную цепочку вопросов и ответов, обращенных к самим себе. Реже случались исповеди, покаяния. В первый момент Дэнис с испугом решила, что весь этот кавардак есть результат ее больного, исстрадавшегося сознания. Истина открылась быстро, ведь она выросла среди телепатов и понимала, что означал этот бесконечный поток слов, восклицаний, охов, ахов, ругани, сожалений, жалоб, угроз, незримых слез, душевных воплей. Она не знала, как ей справиться с этим грузом. Душа требовала отдыха, молчания, тишины. Дэнис как сознательная и воспитанная девочка принялась прилежно вспоминать, как в таких случаях поступали ее старшие подруги и друзья, как они справлялись с этой какофонией чужих мыслей. Они, правда, никогда не заводили с ней разговоры на эту тему. Однако ей было хорошо известно, что она и Дэвид являлись первыми людьми, в полном объеме получившими генную цепочку, ответственную за телепатические способности. Они это проходили на уроке– распределение аминокислот в цепочке, содержание ге-нома и много чего еще. К тому же они с братом стали первыми людьми, получившими эту цепь в результате естественного зачатия, а не с помощью всевозможных генно- инженерных ухищрений. Ясно, что рецессию генов у ее родителей можно было преодолеть только полнокровным и естественным совокуплением, что и произошло при создании ее генома.
Ей никогда не забыть, как однажды рядом чье-то сознание заметалось, подобно пламени свечи под сильным ветром. Девочку обдало волной ужаса и боли, огонек ярко вспыхнул и угас. Близко от нее произошло убийство. Агония тогда потрясла ее, словно это была ее собственная смерть.
Время в бреду на этой черной равнине перестало иметь значение. Она не знала, когда пришла болезнь, как долго она продолжается и кем она станет после выздоровления. Шелест мыслей был бесконечен.
Она принялась кричать в темноту. Ей никто не ответил.
Дэвид, где ты? Трент, отзовись!
Позже, когда опасность миновала, она вернулась в реальность и обнаружила вокруг себя тот же барак.
Это случилось ночью. В бараке было темно, рядом на лежанках спали около трех десятков таких же маленьких девочек, найденных на улицах обезумевшего в ночь Большой Беды города.
Она почувствовала опасность.
Кто-то держал ее за руку. Контакт был обжигающе горяч. Тело по-прежнему испытывало сильную боль, но поверх боли все яснее проступала надвигавшаяся угроза. Противный запах исходил от простыней, на которых она лежала. Она с усилием открыла глаза и попыталась высвободить руку.
Девушка, сжимавшая ее запястье, встрепенулась, надавила сильнее, затем чуть расслабила захват и с нескрываемой радостью воскликнула:
– Дэнис, ты очнулась?!
– Карен? – Дэнис с трудом различила очертания сиделки, расположившейся на краешке ее сколоченной
