непосредственное общение с Божественным.
— Ты говоришь как приверженец Викки.
— Не исключено, что в своих самых темных аспектах Викка имеет какое-то отношение к шиабре. Я не слишком знаком с Виккой, разве что в общих чертах. Просто чтобы понять, что оно, как и многие другие религии и учения, несет в себе отголоски шиабры. Это очень древнее учение, Дэнис, и очень реальное. Когда я говорю о связи с Божеством, это отнюдь не преувеличение. Шиабра переводится на английский как «путь в ночи». И в ней есть самое главное. — Роберт замолчал, не сводя с нее глаз. — Убийство.
— Понятно.
— Не уверен, что тебе понятно. Ты когда-нибудь кого-нибудь убивала?
Где-то в глубине ее памяти мелькнуло смутное воспоминание, но она тут же отогнала его, даже не сознавая, что делает это.
— Кажется, нет. Тот парень в Португалии выжил.
— Знаю. Когда ты стреляла в него, что ты ощущала? Восторг? Ликование? Всепоглощающую радость?
— Нет! Ничего подобного! Я просто испугалась. — Сама не зная почему, Дэнис вдруг призналась: — Я однажды стреляла в каких-то миротворцев. И еще один человек погиб, когда гнался за мной. Но мне это вовсе не доставило радости.
Роберт согласился. Он не выглядел удивленным.
— Думаю, случайная смерть — это далеко не то. Если с тобой когда-нибудь такое случится, я имею в виду, выпадет возможность своими руками забрать чью-то жизнь, мне будет интересно узнать твою реакцию.
— Убивать — это плохо! — с жаром воскликнула Дэнис. Роберт Дазай Йо снисходительно улыбнулся:
— Многие люди так считают. И для большинства так оно и есть. Просто они не умеют делать это правильно. Если ты будешь убивать, я не сомневаюсь, что ты будешь делать это самым изысканным способом. Настоящее Убийство, девочка, — это искусство высочайшего класса. Когда-нибудь ты оценишь это. — Он медленно поднялся и посмотрел на солнце, вытянувшись во весь рост в своем белом спортивном костюме. — Я иду спать. Приходи в гости вечером.
— Ты не против, если я останусь сегодня здесь? Роберт сошел с татами:
— Пожалуйста. Гостевая комната свободна.
— Просто у Риппера остались ключи от моей квартиры. Роберт пожал плечами и бросил, не оглядываясь:
— Он заплатил за нее.
— Да. Думаю, заплатил, — согласилась Дэнис.
По субботам у Роберта не было занятий: один день в неделю он оставил для себя.
Дэнис провела весь день, танцуя и при этом постоянно меняя жанр и темп музыки. Классический джаз и рок, медленные произведения, написанные для балета, музыка «фьюжн» начала века, следом синкопы пятидесятых годов, а затем бразильский джаз шестидесятых. Она двигалась сквозь звуки, как призрак, теряя себя в ритме танца, погружалась в музыку до тех пор, пока тело не отказалось ей больше подчиняться.
В обед она сделала перерыв, поднялась в ванную Роберта и набрала такой горячей воды, какую только могла выдержать.
Десять месяцев работы на Риппера сказались даже на ее железном организме. Может, кто другой и не заметил бы этого. Даже Роберт не замечал. Но десять месяцев назад она легко протанцевала бы весь день, не чувствуя ни малейших признаков усталости. Сегодня же ее мышцы быстро онемели, и в организме явственно ощущался переизбыток токсинов. К тому же она не спала всю ночь.
Дэнис провела в ванне почти час. Когда вода остывала, она добавляла горячей. Потом приняла ледяной душ для контраста, насухо вытерлась мохнатым полотенцем и завалилась спать. Бессовестно продрыхнув до четырех часов дня, она проснулась бодрой и освеженной.
Роберт уже встал и шебуршил на кухне. Должно быть, в поисках чего-нибудь съедобного.
— Ты голодна? — послышался оттуда его голос.
— Не то слово! Что бы мне такое слопать? Роберт выглянул в открытую дверь:
— А ты доверься своему телу. Чего тебе хочется?
— Чего-нибудь живого. Он кивнул:
— Яблоки на крыше.
Дэнис поднялась по лестнице на крышу, сорвала и съела два яблока. Покончив с ними, включая сердцевину и семечки, и подождав десять минут, она решила, что хочет еще, и сгрызла третье.
Когда она спустилась, Роберт уже поел, и на кухне все было убрано. Дэнис прошла в гостевую комнату, достала один из черных гимнастических костюмов, которые Роберт держал для нее, и надела его. Босиком спустилась вниз и обнаружила, что мужчина уже сидит на краю ковра. Он уложил длинную плоскую дощечку на пару кирпичей, чтобы приподнять ее немного над полом. На дощечке разложил в определенном порядке несколько предметов. Занимаясь этим, он не смотрел на Дэнис. Выкладывал медленно, один за другим, словно выполняя какой-то ритуал. Закончив, Роберт Дазай Йо поднял голову и тихо спросил:
— Узнаешь эти предметы?
— Они похожи на те, что раскладывают на алтаре Викки.
— Похожи. Но это другое. — Жестом он пригласил девушку сесть с другой стороны доски. — Присоединяйся.
Дэнис приняла позу лотоса, встретилась глазами с Робертом и начала дышать в унисон с ним. Ее дыхание и сердцебиение подчинились одному ритму: она точно уловила момент, когда они совпали с дыханием и сердцебиением Роберта. Он потянулся, одной рукой взял с дощечки маленький, с пуговицу, гриб и съел его.
Дэнис, не задавая вопросов, сделала то же самое. Гриб оказался сухим, как мел, и столь же безвкусным.
— Дай мне твои руки.
Она вложила свои ладошки в ладони Роберта. Он не сводил с нее глаз.
— Повторяй за мной. Ро! Этра шиват...
— Ро! Этра шиват...
— Элор ко обэй киша...
— Элор ко обэй киша...
— Вата элор ко обэй шиебран.
— Вата, — повторила Дэнис Кастанаверас, — элор ко обэй шиебран.
Руки Роберта сжали ее ладони.
— Эншиа, энситра... — Он внезапно прервался и быстро проговорил: — Нет, подожди, этих слов не повторяй. Дэнис замерла с открытым ртом:
— Почему?
— Позже. Как ты себя чувствуешь?
— Легко. Куда-то плыву. Думаю, это от танцев. А больше ничего. — Она замолчала и неизвестно почему вдруг решила добавить: — Пока.
— Закрой глаза и продолжай держать меня за руки. Мы будем вместе ждать темноты.
Я тот, кого называют Рассказчиком.
Я нахожусь на краю реальности и наблюдаю прошлое: слежу за Дэнис Кастанаверас, своей прародительницей и бабушкой человека, которому предстоит основать Ноябрьский дом.
Земля медленно отворачивается от Солнца, и тень планеты падает на город Нью-Йорк, на маленькую комнату в Гринвич-Вилледж.
В этой комнате Мастер старейшего учения на Земле и приверженец моего Врага в те времена готовится испытать свою самую способную ученицу, лучше которой у него никогда не было и не будет.
В погруженной во мрак комнате нет других источников света, кроме далеких отблесков уличных фонарей, едва проникающих сквозь высокие окна. Роберт Дазай Йо, один из шести Ночных Ликов, живших на протяжении всего Непрерывного Времени (если не считать путешественников во времени, чего я, по
