Отодвинувшись, чтобы лучше видеть ее лицо, он улыбнулся и сказал:
– Мне надо узнать, выйдешь ли ты за меня?
Приложив руку к его щеке там, где она могла тронуть его усы, она ответила:
– Да. Он улыбнулся шире.
– Я люблю, когда ты так делаешь.
– Да?
– М-м-м.
– Когда мы поженимся, я буду делать это постоянно.
– А ты будешь надевать ту самую ночную рубашку, когда мы поженимся?
– Только если ты станешь настаивать, – озорно заявила она.
– Ну, при ближайшем рассмотрении… – Мэт наклонился к Джонси и припал к ее губам.
Она прильнула к его груди, обняла и прижала к себе. Мэт чуть отстранился и прикусил ее ухо.
– Я люблю тебя, – хрипловато произнес он.
Сердце у Джонси замерло от этих слов, дыхание перехватило. Она подумала, что не сможет заговорить.
– Я тоже люблю тебя.
И снова он коснулся своими губами ее губ. И тут же поцелуй стал крепче и нежнее, исполнился страсти, воспламенив их так, как никогда не смог бы огонь, трещавший и стрелявший позади них.
Она, застеснявшись, отодвинулась, но он не отпустил ее.
– Нам надо сказать остальным? – спросила она.
– Чем скорее, тем лучше, – ответил Мэт. – И что будет свадьба.
Они не станут устраивать ничего грандиозного, думала она, пока они шли на кухню. Небольшая церемония в гостиной. А после они будут вместе навсегда.
ГЛАВА 27
Утро 8 января 1887 года было мрачным и пасмурным, но Джонси едва ли обратила на это внимание.
Она волновалась из-за атласного платья цвета слоновой кости, которое только что надела и которое сидело на ней прекрасно. Джинни нашла его на чердаке, выстирала и отгладила. Джонси стояла в своей комнате перед зеркалом, в котором видела себя только до пояса. Вырез был скромный, и его украшал лишь ряд слегка присборенных кружев. Три маленькие перламутровые пуговки на запястьях как нельзя лучше соответствовали гладким атласным рукавам. Юбка была шире, чем она привыкла, так что еще требовалось приспособиться к ней. Платье было не самым модным, но Джонси это не беспокоило.
В комнату вошла Мэгги, рот у нее открылся, глаза расширились.
– Джонси, какая ты красивая!
И она тоже заволновалась из-за выреза и юбки.
Улыбнувшись, Джонси ответила:
– Спасибо, Мэгги. А как тебе моя прическа?
Она поднесла руку к массе локонов, собранных на затылке, наверно, сотней шпилек.
– Чудесно. Это сделала Джинни? – Мэгги осторожно потрогала локоны.
– Да.
В дверь просунулась голова Джинни.
– Кто-то назвал мое имя?
– Заходи, Джинни. – Джонси протянула руку. – Я не могу выразить, как мне нравится все, что ты сделала.
Джинни махнула рукой.
– Это того стоило, я и сама получила удовольствие.
– Мэт уже здесь? – нервно спросила Джонси.
– Он действительно здесь. И выглядит спокойным и невозмутимым, как пруд весенним днем, – улыбнувшись, сказала Джинни. – Нервничаешь только ты одна.
– Нервничаю. – Джонси поправила рукав.
– Ну, не надо. Он хороший человек и будет хорошо о тебе заботиться. – Джинни произнесла это искренне. Потом снова улыбнулась. – И он самый красивый мужчина, какого я знаю. Кроме Дэна, конечно.
Джонси улыбнулась ей в ответ, пытаясь успокоиться.
– Священник пришел, все ждут. Ты готова? – спросила Джинни.
Джонси сделала глубокий вдох, кивнула и пошла следом за двумя женщинами к началу лестницы, где остановилась. Внизу она увидела одетого в черный костюм Мэта, его новая широкополая шляпа была
