позы. Что ж, подумала она, эта фотография объясняет, почему Джонси так похожа на тетку. Она убрала фотографию туда, где та так долго покоилась. Без интереса взглянув на альбом, Джонси положила его поверх фотографии и наконец закрыла сундук. Она не хотела знать женщину, которую столько лет избегала ее мать.
– Ты что-то нашла? – спросила Джинни, идя к ней.
– Ничего особенно, – ответила Джонси. – Думаю, здесь хватит места для вещей из тетиной комнаты и всего, что нам будет не нужно. – Она хотела говорить твердо, но удалось ей это плохо.
Оглядев чердак, Джонси спросила:
– А что стало с большой картиной, которая висела в передней?
– Где нарисована Спайси? – уточнила Джинни.
Джонси кивнула, не глядя ей в глаза.
– Мы с Мэгги принесли ее сюда. По-моему, она не подходит для твоего пансиона.
Джонси посмотрела на Джинни.
– Спасибо.
Она была благодарна за то, что портрет убрали, но еще больше – за понимание. Джинни ни разу не вступилась за публичный дом и не заставила Джонси чувствовать себя неловко, как это были при разговоре с Руби.
Спускаясь вниз следом за Джинни, она думала о том, что толкнуло эту женщину на столь недостойный путь. Чем ближе она узнавала Джинни, тем больше убеждалась, что она совсем не похожа на Руби.
Остаток дня они провели в бесчисленных восхождениях на чердак. Жара стояла нестерпимая. Пот стекал у Джонси по спине и груди, насквозь пропитав ее рабочее хлопчатобумажное платье. Ноги болели, и казалось, она не сможет больше сделать ни шага.
Наконец все было закончено, и они с Джинни сели рядом на кровать Спайси. Джонси убрала со лба прилипшую прядь.
– Этот чердак меня вымотал! Но худшее уже позади. – Она рукавом отерла щеку.
– Это уж точно! – согласилась Джинни, проводя по лбу грязной рукой. Выглядела она совсем измученной. – Если бы мое тело могло говорить, уверена, оно бы громко пожаловалось.
Низкий звук, какой бывает, когда стиральная доска дребезжит о край пустой жестяной ванны, эхом отозвался из глубин живота Джинни. Они забыли об обеде. Девушки удивленно переглянулись.
– Проголодалась? – улыбаясь, спросила Джонси.
– Мне достаточно понюхать приготовленную Мэгги курицу, и я голодна, даже и аппетит нагуливать не надо. – Джинни потянула носом воздух: – М-м-м.
– Так чего же мы ждем?
Мэгги была необыкновенной поварихой, и Джонси с особым удовольствием уселась за еду.
– Ты просто превзошла себя, Мэгги. – Джонси смотрела на золотисто-коричневую курицу, картофельное пюре с густой подливкой и миску дымящихся зеленых бобов. – Мы все скоро так растолстеем, что не сможем ходить, не то что работать.
Откинувшись на стуле, Джинни простонала:
– Я едва могу двинуться. – Она устало улыбнулась. – Но, как же хорошо вот так от души поработать. Спайси всегда содержала дом в чистоте, но никогда не заставляла заниматься этим девушек.
Беседа неожиданно приняла нежелательный оборот, и Джонси воздержалась от замечаний, наполняя вместо этого тарелку. Она не такого высокого мнения о своей тете, как эти две женщины. Далеко не такого.
– Не знаю, как вы, но я бы на сегодня работу закончила. Мечтаю после обеда отмокнуть в ванне, – сказала Джинни, отправляя в рот очередной кусок.
– Мне еще кое-что нужно сделать, – сказала Джонси. – Так что принимай ванну первая. Оставь огонь, и я смогу нагреть себе воды.
Они закончили трапезу в необременительном молчании. С каждым днем, благодаря совместным заботам, натянутость между ними становилась все меньше. И хотя до настоящей доверительности было еще далеко, Джонси понимала, что общее дело помогло навести мосты через пропасть.
Все еще постанывая, Джинни принесла необходимое количество ведер воды для купанья. Привычно двигаясь, Мэгги молча убрала со стола.
Держась за поясницу, Джонси ушла из кухни и медленно поднялась наверх. Джинни, без сомнения, права. День был тяжелый, даже слишком. Она вошла в почти пустую тетину комнату. Натереть пол – больше здесь ничего не требуется. Но это уже завтра.
Она пошла к себе и села на деревянный стул лицом к окну, выходившему на север. Сложив руки на коленях, Джонси смотрела на крыши и верхушки деревьев. Ее мысли вернулись к дому, в котором много лет назад она жила с отцом и матерью на небольшой ферме в окрестностях Сент-Луиса. Чудесные воспоминания. А потом отец умер. Тогда его брат, дядя Гарольд, пригласил их с мамой переехать к ним. Зная, что это приглашение ни в коей мере не исходило от тети Иды, эгоистичной и раздражительной женщины, мама убедила Джонси, что у них нет другого выхода. На этом все приятные воспоминания обрывались. Джонси поднялась, стараясь не обращать внимания на боль в спине. Горячая ванна принесет облегчение, думала она.
Спустившись вниз, она нашла на кухне только Мэгги.
– Джинни уже закончила? – спросила Джонси.
– Да. – Мэгги села за большой стол. – Я поставила для тебя греться воду.
