И тогда он нанесет решающий удар.
— Тогда мы сделаем это завтра. — Он поднялся. — А пока кто-нибудь из прислуги проводит вас в комнату, где вы сможете переодеться во что-нибудь более подходящее.
— Прислуги?
— Разумеется, прислуги. — Он насмешливо поднял бровь. — Неужели вы думали, что я живу здесь один? Бегаю по лесу в набедренной повязке и ем ананасы?
— В сельве ананасы не растут.
Похоже, она знает больше, чем его последняя подружка, которая, очевидно, на уроках географии красила ногти.
— У меня есть прислуга в каждом из моих домов. Она облегчает мне жизнь. Ваша сумка уже наверху. Увидимся за ужином. Мария приготовит что-нибудь из местных деликатесов.
Грейс улыбнулась:
— Замечательно. Спасибо. Вы очень добры.
За долгие годы он слышал про себя всякое, но еще никто не называл его добрым. Рафаэль пытался найти за ее словами иронию, но не увидел ничего, кроме искренней улыбки.
Улыбки, которая его взволновала. Если Грейс и была обеспокоена, то не показывала этого. Внезапно ему еще больше захотелось нанести удар по ее самообладанию.
Когда все закончится, ей будет не до улыбок. Она вспотеет, натрет ноги, ее нежная кожа будет покрыта волдырями от укусов насекомых. Она дважды подумает, прежде чем снова кого-нибудь обобрать.
Возможно, он сжалится над ней и предложит ей небольшое физическое утешение.
Довольный тем, что ситуация была полностью под его контролем, Рафаэль переключил свое внимание на отложенные телефонные звонки.
Все еще дрожа после своей встречи с Рафаэлем Кордейро, Грейс проследовала за экономкой вверх по деревянной лестнице в комнату для гостей. Она не знала, испытывать ли облегчение или беспокоиться из-за того, что срок ее пребывания здесь продлен.
Девушка ожидала, что Рафаэль Кордейро будет суровым и безжалостным. В конце концов, такова его репутация. Но она не думала, что он окажется таким холодным и пугающим.
Возможно, это она во всем виновата, мрачно подумала Грейс. Финансовое положение ее компании действительно оставляет желать лучшего, а Рафаэль Кордейро не из тех, кто делает скидку на наивность и неопытность.
Грейс подняла голову. Справа были окна с видом на лес, слева — резные деревянные перила, казалось уходящие в небеса.
По крайней мере, у нее будет время все как следует обдумать и убедить Кордейро в том, что недостаток опыта можно компенсировать решительностью и усердной работой. Она должна радоваться, а не волноваться.
Гадая, почему он все же передумал, Грейс не заметила, как оказалась на самом верху лестницы, прямо за которой открывалась большая комната. Выйдя на резной балкон, Грейс обнаружила, что находится на одном уровне с макушками деревьев. Зачарованная, она с улыбкой посмотрела на экономку.
— Здесь очень красиво.
Несмотря на то, что дом гармонично вписывался в окружающую обстановку, он был полон роскоши. В комнате для гостей стояла огромная кровать с резным изголовьем, зеленым шелковым покрывалом и множеством мягких подушечек. Деревянный пол покрывал ковер ручной работы; легкий бриз играл тонкими газовыми занавесками.
Женщина произнесла что-то на языке, похожем на португальский, и Грейс виновато улыбнулась, испытывая смущение:
— Простите, но я не говорю по-португальски.
— Я сказала, что ваша одежда уже распакована. Если вам что-нибудь понадобится, только скажите, — произнесла Мария по-английски с акцентом, и Грейс кивнула.
— Спасибо. Мне нужно переодеться. — Ей не терпелось освободиться от плотного костюма и туфель. Она взяла с собой немного вещей, так как планировала провести в Рио-де-Жанейро всего две ночи.
Грейс чувствовала прилив оптимизма. Разве не на это она надеялась? Не хотела получить еще немного времени, чтобы переубедить его?
— Ужин будет подан на террасу через два часа. Если вы хотите искупаться, здесь есть пруд. Идите минут пять по правой от вас дорожке до развилки, затем сверните направо. — Мария улыбнулась. — Если вам понадобится что-то еще, позовите меня.
Понадобится? Если только смелость для следующего раунда переговоров с Рафаэлем Кордейро, подумала Грейс.
— Спасибо.
Раздевшись, она помыла голову и приняла душ. К счастью, у нее не возникло проблем с выбором наряда для ужина: в ее распоряжении было всего три варианта. Деловой костюм, слаксы и простое льняное платье. Три наряда и три пары обуви. Вспомнив язвительные комментарии Кордейро насчет каблуков, она сразу же решила от них отказаться. Походные ботинки тоже не подходили. Остались лишь туфли-балетки на плоской подошве.
Напомнив себе, что она не собиралась производить впечатление на бразильца-миллиардера, Грейс сунула ноги в балетки и достала платье.
После тяжелого костюма оно показалось ей очень удобным, и, когда она прошла через внутренний дворик на террасу, к ней вернулась уверенность в себе.
Но как только она приблизилась к столу, эта уверенность тут же покинула ее.
Рафаэль Кордейро переоделся в темную рубашку и тонкие брюки. В тусклом вечернем свете он казался мужественным, сексуальным и невозмутимым.
— Садитесь. Выпьете чего-нибудь?
Грейс посмотрела на экзотического вида коктейль, который он пил.
— Нет, спасибо. — Она улыбнулась стоящей рядом Марии: — Можно сок?
— Боитесь потерять бдительность? — поинтересовался Рафаэль.
Грейс подождала, пока они не останутся наедине, прежде чем ответить:
— Вы на меня злитесь, не так ли? Я знаю, что наделала ошибок, но их совершают все начинающие предприниматели.
— Правда?
Его красивое лицо было непроницаемым, и Грейс почувствовала себя беспомощной.
Как общаться с человеком, подобным Рафаэлю Кордейро? С человеком, который живет в мире фактов и цифр? Неужели он действительно ничего не чувствует? Грейс вспомнила о его скандальном разводе. Когда жизнь наносит человеку тяжелый удар, остаются глубокие раны. Произошло ли подобное и с ним?
— Вы когда-нибудь совершали ошибки, мистер Кордейро?
Его рот искривился в циничной усмешке, лицо посуровело, в глазах появился воинственный блеск.
— Да.
Кордейро произнес всего одно слово, однако Грейс поняла, что за внешней невозмутимостью миллиардера прячется груз страданий. Словно он вел изнурительную борьбу с какой-то мрачной таинственной силой и не собирался сдаваться. Она знала, что такие, как он, стоят до конца.
— Я тоже. Признаюсь… — Она внезапно замолчала, обнаружив, что сказать правду было довольно трудно. — Я была глупой. Наивной. Неопытной. Называйте, как хотите.
Кордейро долго изучал ее.
— Глупая, наивная и неопытная. Вы бы так себя охарактеризовали?
— Сделай я это, вы бы, не раздумывая, забрали свои деньги и отказались впредь иметь со мной дело, — беспечно ответила она. — Но я действительно была такой пять лет назад, когда вы впервые одолжили мне деньги.
