охватившее всех с наступлением сумерек, понемногу оседало и в конце концов сошло на нет уже после полуночи. По-другому и быть не могло, ни один воин не в состоянии поддерживать его долго. Напряжение, зудящая готовность драться и даже страх через какое-то время слабеют и притупляются. Не обращая внимания на то, что делает крин с его телом, Рингил каждую пару часов втирал в десны очередную щепотку зелья. Теперь он уже задавался вопросом, не было ли это ошибкой.
— Голубой огонь! Голубой огонь! Они идут!
В голове мгновенно прояснилось. Рингил соскочил со стены — вышло немного неловко, наверное, отвык двигаться в доспехах — и схватил щит. Закинул на плечо, нахлобучил на ходу шлем и побежал по главной улице. Сталь тихонько пропела, высвобождаясь из плена ножен, и губы дрогнули в улыбке — знакомый звук. Свежий ветерок с реки подгонял в спину. От лодочного навеса долетел новый крик:
— Голубой огонь! Голубой о…
Крик оборвался хрипом. Рингил выругался, прибавил ходу, свернул за угол и налетел на первого двенду. Столкнулись, разлетелись и едва не упали. Солдат, успевший прокричать предупреждение, стоял неподалеку на коленях, опустив голову и обеими руками зажимая смертельную рану на горле. Его товарищ по патрулю лежал рядом в луже собственной крови. Голубой свет был повсюду, и если имперские солдаты выглядели в нем унылыми силуэтами, то лужа крови походила на отполированное до блеска блюдо. И то же самое мерцание окружало убившее их, закованное в черное существо.
Рейвенсфренд прыгнул в оборонительную позицию, а секундой позже Рингил сам увидел олдраинский клинок, широкой голубой аркой рассекший ночь. Сталь на сталь, скрежет. По рукам, от кистей до плеч, прошла дрожь. Он сменил стойку. Двенда снова атаковал, теперь уже снизу. Рингил выставил блок, отступил. Противник кивнул и произнес что-то неразборчивое. Может, знакомы?
— Давай, тварь. Посмотрим, что там у тебя.
Он прыгнул, высоко вскинув меч и одновременно выбросив ногу. Двенда парировал выпад, что неудивительно, учитывая, из какой позиции начиналась атака, зато носок сапога врезался в голень или колено врага, и тот пошатнулся. Не давая неприятелю опомниться, Рингил пошел вперед, активно работая мечом, выискивая брешь в обороне. Они обменялись несколькими выпадами. В какой-то момент ему удалось отвести неприятельский клинок в сторону, сблизиться и накрыть двенду щитом. Он попытался применить подсечку, прием из арсенала ихелтетского уличного боя, получилось неуклюже — помешали доспехи, — и двенда устоял, но равновесие все же потерял. Рингил заорал в закрытое шлемом лицо и провел серию атак. Меч противника мелькал так быстро, что за ним невозможно было уследить. Один выпад прошел, однако клинок отскочил от шлема. И тут же сталь царапнула кирасу. Рингил устремился вперед, заставив двенду попятиться. Крин давал быстроту и резкость, которых недоставало в схватке с Ситлоу, а голубой огонь уже не внушал страха.
Развязка наступила неожиданно, как дар темных сил. Двенда отступил почти к стене лодочного сарая, а потом вдруг прыгнул вперед. Прыгнул с места, без той грации, что продемонстрировал Ситлоу у дома Терипа Хейла, и не так высоко, но, может быть, это крин помог отразить угрозу без особого труда. Рингил отклонился, рубанул с размаху, и из-под шлема донесся приглушенный крик. Рейвенсфренд рассек бедро, и черный, похожий на кольчугу костюм не смог остановить кириатскую сталь. Он почувствовал, как клинок наткнулся на кость, и привычно рванул его на себя. Двенда грохнулся на землю, попытался подняться и снова упал. Рингил ударил сверху, в правое плечо. Еще один глухой вскрик — кириатская сталь снова прошла защиту. Двенда забарахтался, забился, меч отлетел в сторону. Рингил отбросил его ногой, вскочил поверженному врагу на грудь и воткнул клинок в горло. Тот задергался, как приколотое булавкой насекомое, издавая сдавленные, хриплые звуки. Прижимая противника к земле, Рингил для верности повернул клинок и лишь потом вытащил оружие. Из раны под нижним краем шлема хлынула кровь, по телу двенды пробежала дрожь, и он затих.
Рингил откинул голову и завыл.
Через секунду с другого конца деревни слабым эхом долетел ответный вой, но кто или что это было, он не знал.
Первого из напавших Эгар встретил на ступеньках блокгауза. Голубой огонь остановил его на пару секунд, но он, как и все остальные, слушал лекцию Рингила, а потому остался на месте и, высмотрев силуэт в кружащем облаке, ударил копьем на уровне колена. Удар достиг цели, однако не нашел привычной плотной массы — копье как будто ушло в воду. Двигавшийся в центре сияющего вихря двенда, казалось, усмехался.
Из вихря выскочило длинное тонкое лезвие.
Эгар выставил блок и с силой ткнул копьем. Противник отступил и остановился, словно выжидая чего-то.
Эгара спас голубой свет сверху.
В луже между двумя неровно уложенными плитами блеснуло что-то холодное, не похожее на отражение горящих на стене блокгауза факелов. Эгар отреагировал мгновенно, не на сознательном, а на более глубоком, интуитивном уровне, и подался в сторону в тот самый миг, когда с крыши блокгауза спрыгнул второй двенда. При этом он еще успел повернуть копье и, поймав врага, отбросил его в сторону. Краем глаза Эгар заметил, что двенда оправился и даже поднялся, но тут первый предпринял атаку слева. Думать было некогда. Эгар уронил копье на уровень пояса и рубанул. Второй двенда пошатнулся — то ли раненый, то ли нет, — получив правым концом, тогда как первый налетел с разбегу прямиком на выставленный левый наконечник.
Он ощутил удар и понял, что попал, не оглядываясь. Повернул древко — двенда пронзительно вскрикнул. Теперь махак оглянулся, увидел врага, усмехнулся и вырвал наконечник из тела. Раненый качнулся, выронил меч и обеими руками схватился за живот. Издав победный рев, Эгар повернулся ко второму, который уже атаковал его с мечом. Голубые огоньки еще прыгали по рукам и ногам, но свечение исчезло.
— Теперь твоя очередь! — прорычал кочевник и бросился вперед.
В блокгаузе кто-то завопил.
В крови гудел крин, воздух резала сталь.
Убивающий Призраков вылетел из левой руки и по рукоять впился в спину двенды, но времени вернуть кинжал не было — она едва успевала уклоняться, приседать, прыгать и вертеться. Смеющаяся лежала в углу, потраченная впустую, брошенная поспешно, неверной рукой. В правой у Аркет был Свет Обруча, в левой — Падший Ангел, в ножнах на поясе оставался Беспощадный. На лице кровь, в горле — боевой кириатский клич, вокруг — тела.
— Индаманинармал! — Пронзительные звуки вылетели бурлящим потоком. — Отцовский дом! Индаманинармал!
Двенды ворвались в блокгауз, словно кучка горящих голубым пламенем призраков, точь-в-точь как описывал Рингил. Когда это случилось, Аркет была в верхней комнате и, услышав панические крики, сразу же кинулась к лестнице. На первом повороте ей встретился поднимавшийся вверх двенда — голубой огонь и неясное темное движение внутри клубящегося облака. Она врезалась в него, прошла насквозь, мимолетно ощутив что-то тягучее, и выскочила с другой стороны — целая и невредимая. Некогда, некогда. Аркет пролетела оставшиеся ступеньки и вбежала в главную комнату блокгауза. Здесь царил хаос. Два солдата уже лежали на каменных плитах, то ли мертвые, то ли умирающие, третий, прижатый к стене, из последних сил отбивался топором на длинной рукояти. Шлема на нем не было — наверное, снял раньше, — лицо в крови, в глазах обреченность. Атакованный тремя противниками, бедняга двигался вдоль стены, и двенды брали его в вилку. Еще пара секунд, и все было бы кончено. Аркет взвыла. Двое из троих обернулись — черные туловища, гладкие, округлые головы в голубом ореоле, длинные мечи, вытянутые в ее сторону, но немного опущенные. Как предупреждение. Похоже — да, все так, Черный народ вернулся! — она застала их врасплох.
В правой руке Смеющаяся Девушка.
Аркет еще не успела разобраться в ситуации, а нож уже летел в ближайшего двенду. Тот успел пригнуться, и Смеющаяся лишь задела шлем. Аркет выругалась и выхватила Убивающего Призраков. Меч, направленный в грудь, пронзил пустоту — ее уже не было там. Точнее, почти не было. Аркет ощутила
