– Думаю, хватит на двоих, чтобы залить горе?
Джордан невесело кивнул.
Шейла опустила голову, ей не хотелось навязываться. Ей надо было, чтобы ее пригласили.
– Ты возражаешь против компании?
– Да нет, – ответил он, и в голосе его слышалось равнодушие.
Забрав у нее бутылку, он пошел к машине, предоставив ей самой расплатиться. Шейла поняла, что Джордан не отдает себе отчета в том, что он делает, и все же прямой отказ был бы обиднее. Пожалуй, отказа она бы не вынесла. Она оставила деньги на прилавке и бросилась вслед за ним.
Три года миновало с тех пор, как она последний раз была в комнате Джордана. Идя за ним через холл, она заметно разволновалась, но он, похоже, ничего не заметил. Здесь ничего не изменилось. Стены приятного светло-кремового оттенка увенчивала красивая лепнина. Тяжелые деревянные двери комнат едва умещали имена студентов всех предыдущих выпусков. Шейла обернулась и поглядела через пустынный коридор на противоположную стену, где в тусклом свете свисавших с потолка больших круглых плафонов виднелся портрет ее деда.
– А, вот и Судья, – произнесла она, удивляясь, что совсем забыла про то, что он висит тут, и радуясь, что есть за что уцепиться, чтобы нарушить тишину.
Джордан обернулся.
– А, ты о портрете. Смешно, я его перестал замечать. – Он молча смотрел на портрет. – Натали всегда говорила, что он напоминает ей жертву Аль Капоне.
Шейла скривилась при имени Натали, но, мгновенно справившись с собой, бодро ответила:
– Пожалуй, Натали угадала. – Она подвела Джордана поближе к портрету и всмотрелась в него попристальней. – Его прозвали Железнобокий, а я называю его просто Судья. – Она отошла чуть в сторону и чуть не наступила Джордану на ногу. – Ой, извини.
Он не шелохнулся. Шейла подняла голову и взглянула на него. Джордан смотрел на нее так, будто видел впервые. У него был беспокойный и голодный взгляд. Она не была убеждена, что верно его понимает, но точно знала, как ей себя вести дальше.
– Что, Джордан? – спросила она вкрадчиво.
Он закрыл глаза, покачал головой, но отвечать, видимо, передумал. Шейла видела его насквозь. Он все же не был готов к встрече с действительностью, во всяком случае, пока. Надо попробовать разговорить его, пожалуй, сейчас главное – заставить его не молчать.
– Если бы я помнил, что он имеет отношение к тебе, я бы защищал его от всех нападок, которым он подвергался целых три года.
Шейла поспешила подхватить его насмешливый тон.
– Вы хотите сказать, сэр, что честь нашей семьи была под угрозой?
– Поверь, Шейла, ни один безумец не рискнул бы угрожать вашей семье.
– Что ты имеешь в виду?
Джордан попытался выкрутиться.
– Не имеет значения.
Он впервые улыбнулся, и Шейла подумала, что это хороший знак.
– Звучит довольно зловеще, – сказала она с напускной подозрительностью.
Джордан все еще улыбался, но сейчас его улыбка стала ехидной.
– Так что же?
– Боюсь, ты можешь неправильно понять.
– Да ладно, говори, я не обижусь. – Она игриво толкнула его плечом. Чувствуя, что болезненные воспоминания продолжают владеть им, она действовала не спеша.
– Ну же, Джордан?
Он приблизился к картине, и Шейла последовала за ним. Когда они подошли совсем вплотную, она заметила на стене под рамой необычный и явно неуместный предмет. Кто-то прикрепил здесь небольшую записку, нарисовав на ней направленную кверху стрелку. Шейла прочитала вслух написанные на бумажке слова:
«Вы бы купили подержанную машину у этого человека?»
Она повернулась, услыхав, что Джордан усмехнулся. Он смущенно пожал плечами, но она тут же расхохоталась.
– Черт тебя подери! Хотела бы я взглянуть на папочкино лицо, если бы он это увидел. Пожалуй, ту же надпись можно сделать подпортретом дяди Джорджа у нас в гостиной.
– Записку приклеила Натали.
Слова Джордана заставили Шейлу похолодеть. Ее рука небрежно касалась его талии, но теперь она резко ее отдернула.
– Пошли, пора заняться тем, зачем мы сюда приехали, – сказал он, повернулся и пошел к себе в комнату, на ходу открывая бутылку.
Шейла собралась с духом, опасаясь, что при виде знакомой маленькой комнаты на нее снова нахлынут воспоминания. Но сейчас все здесь выглядело по-другому. Постель была не прибрана, обивка на стареньком диванчике совсем протерлась и кое-где порвалась, а все свое остальное имущество Джордан успел уложить
