«Дориец». Пожалуй, не многое на этом свете было столь же дорого ее отцу, как эта посудина, и он ревниво охранял свою собственность. Стоило кому-нибудь подняться на борт 6ез его особого разрешения, как он мгновенно об этом догадывался. Неважно – был это один неверно завязанный узел на канате, случайно оказавшийся не на месте спасательный жилет или грязный след на безукоризненно отдраенной палубе – ничто не могло укрыться от его всевидящего ока. Лодку он не доверял никому и никогда – пока не появился Джордан.
– На этого парня я готов положиться во всем, – как-то раз заявил он Шейле во время обеда. Дело было как раз три года назад, они сидели вдвоем в столовой, и Шейла едва успела поднять глаза, чтобы заметить, что в комнату входит Джордан. Уже тогда, несмотря на легкомысленные джинсы, спортивные тапочки и куртку, в нем безошибочно угадывалось спокойное достоинство. У него были густые каштановые волосы, карие с золотистым оттенком глаза, строгие и правильные черты лица, которые едва заметная горбинка на носу делала еще более выразительными. В общем, он ничем не отличался от любого успешно преодолевающего университетский курс студента, и разве что твердый взгляд да легкая стремительная походка сразу выдавали очень уверенного в себе человека.
Таков уж был Джордан. Всегда вежлив, всегда почтителен, но и всегда целеустремлен и сосредоточен на собственных заботах. Все вокруг были убеждены, что из него получится блестящий юрист. Удобно расположившись на одном из обитых парчой стульев, Джордан с достоинством ожидал, пока появится экономка. К тонкому обхождению в доме Райкенов он приспособился с поразительной легкостью. Взгляд его вскоре перестал задерживаться на хрустальной люстре и на богатых зеркалах, украшавших стены столовой. Спокойно развернув салфетку, он приготовился, чтобы ему подали обед. Если Джордан и услышал относившиеся к нему замечания, то он этого не показал.
Мистер Райкен оторвал взгляд от отбивной на ребрышке и улыбнулся.
– А, Джордан, я как раз говорил о тебе.
Джордан заулыбался в ответ.
– Надеюсь, только хорошее? Если речь идет о деле Франклина, то я снял копию перед уходом и оставил у вас на столе.
Шейла кокетливо наклонила голову, подставляя ему щеку для поцелуя.
– Опаздываешь, – пожурила она его.
– Но мы вас прощаем, – добродушно перебил ее мистер Райкен. – Сверхурочная работа – достойное оправдание.
– И причем единственно возможное с точки зрения моего отца, – пошутила Шейла.
– Откровенно говоря, я пришел не из конторы. Я снова был в «Ассоциации Старших братьев», – признался Джордан, хотя и знал, что Шейла не одобряет его работы в этой благотворительной организации, полагая, что практика под руководством Джуда Райкена, к тому же оплачиваемая, куда полезнее для него. – У меня сложности с Марти.
В крутящихся дверях появилась с подносом в руках Луиза. Джордан положил себе на тарелку ломтик ростбифа, батат, немного засахаренных абрикосов и зеленой фасоли с миндалем, затем, взяв со стола хрустальный графин, наполнил стакан вином и принялся за еду. Он ухаживал за Шейлой уже два месяца и чувствовал себя у них как дома. У нее вызывало восхищение то, как ему без усилий удалось прорвать незримую оболочку, которая окутывала высокопоставленный клан Райкенов. Оставаясь всегда любезным, Джордан никогда не бывал скован. Он не считал необходимым соблюдать ненужные с его точки зрения формальности, что позволяло собеседнику чувствовать себя с ним легко, давая ощущение, что они знакомы дольше и ближе, чем на самом деле.
– Кто этот – Марти? – поинтересовалась Шейла, несмотря на то, что ей это было совсем неинтересно. Она не понимала, зачем Джордан печется о неудачниках, от которых все равно не добиться толку. У него слишком неравнодушное сердце, и его следует закалить, сделать более черствым. Впрочем, именно этим она и занимается.
– Марти – мать-одиночка, и у нее бездна всяких проблем, – пояснил Джордан, сделав глоток вина.
Шейла насторожилась, и ее аккуратно подведенные бровки медленно поползли вверх.
– Так Марти женщина? Я полагала, что «Старшие братья» берут на себя заботы только о младших братишках.
– Как правило. Но иногда они делают больше, а эта девушка попала в настоящую беду. Она в тюрьме, и специальная комиссия почти приперла ее к стенке, а она взяла да и послала их всех подальше. И я ее не осуждаю.
Шейла и Джуд обменялись взглядами.
– Ты жалуешься неделями на эту комиссию. Неужели они всегда бывают не правы? – Спросила Шейла, зная, что наступает ему на больную мозоль.
– По-моему, ты занялся весьма не6лагодарным делом, – поддержал ее отец.
Свирепый взгляд Джордана заставил его осечься. Из всех, кого знала Шейла, Джордан был единственным человеком, который держался с Джудом на равных.
– Думаю, у этой девчонки все будет нормально, – решительно заявил он, – она не робкого десятка, и мне это нравится. Я в нее верю.
– Hy, конечно, – согласилась Шейла, и голос ее стал сладким, как патока.
Она-то плевать хотела на несчастную девчонку, но инстинкт, который прививали ей с рождения, сработал молниеносно. Шейла твердо усвоила, что бессмысленно требовать от мужчины того, чего тебе нужно, действуя напрямик. Тончайшее искусство убеждать, осторожно подталкивать к цели, пуская в ход лесть, она усвоила в совершенстве, и мужчины, делая то, чего она добивалась, полагали, что руководствуются исключительно собственными побуждениями. Шейлин взгляд стал ласковым.
– Я понимаю, как это все для тебя важно, и восхищаюсь, что ты не жалеешь времени, чтобы помочь тем, кому трудно. – Она немного помолчала, давая Джордану возможность расслабиться, и на ее лице появилось выражение собачьей преданности. – Но я так беспокоюсь за тебя, милый. У тебя накопилась уйма дел. В первую очередь – учеба! Диплом юриста даст тебе возможность оказывать помощь большому числу тех, кто в ней нуждается.
