Данте обернулся.
— Никто и не говорит, что ты должна за них платить. Все, что ты выберешь, будет записано на мой счет.
Маккензи покачала головой.
— О нет. Ты не будешь покупать мне одежду. Я думала, что ясно дала тебе это понять.
Удивленно приподняв бровь, Данте подошел к ней ближе.
— Ты ясно дала мне понять, что не хочешь, чтобы я дарил тебе драгоценности, а это не драгоценности.
Маккензи почувствовала, как чувство радости после замечательного дня покидает ее. Данте Карраццо в очередной раз указал ей на ее место.
Быть любовницей Данте действительно не так уж плохо. Но вот шлюхой — ужасно!
— Мне не нужны ни драгоценности, ни одежда, ни что-либо другое. Я не принадлежу к типу любовниц, которым нужно платить за ласки.
— Нет? А я всегда считал, что все любовницы одинаковые. И какая же ты?
Маккензи тяжело сглотнула.
— Ты же знаешь, что меня бы здесь не было, если бы не твой шантаж.
Его взгляд посуровел, губы искривились в язвительной усмешке.
— А-а, понятно: любовница по принуждению. Как антипод корыстной любовницы, я полагаю? Ты так себя видишь? — Он безжалостно разглядывал ее лицо, словно ища в нем признаки слабости. — Или ты вообразила себя любовницей-альтруисткой? Самоотверженной девственницей, жертвующей собой во имя спасения груды старых кирпичей? — Он улыбнулся, довольный собственной остротой. — Да, я думаю, последнее. Вот только я не помню никаких девственниц.
— А это имеет значение? — возразила она. Ее раздражало то, что он над ней смеялся и его выводы были недалеки от правды. Впрочем, то удовольствие, которое она получала, едва ли можно было назвать жертвой. — Я пошла на эту сделку не ради тряпок и безделушек. Да, мне пришлось с тобой спать, но это единственное условие, на которое я согласилась. Не усугубляй ситуацию. Не превращай меня в шлюху, за которую ты меня принял, когда обнаружил в своей постели.
Ее голос сорвался, и она, отвернувшись, закусила нижнюю губу, чтобы сдержать подступившие к глазам слезы.
Сильные руки обхватили ее за плечи, и она почувствовала тепло его мощного тела.
— Я так не считаю.
Она попыталась отстраниться, но он не отпустил ее.
— Тогда ничего мне не покупай. Достаточно того, что я делю с тобой номер, который, наверное, стоит целое состояние.
Вздохнув, он коснулся губами ее уха.
— Но теперь ты часть моей команды и тебе нужна одежда. Ты же знаешь, что я прав.
— Я не стану носить одежду, выбранную консультантом бутика и оплаченную тобой.
Данте обернулся, и на этот раз его улыбка была искренней.
— Прекрасно! Тогда иди и выбери сама. Но чтобы не возникло недоразумений, я сразу предупреждаю, что заплачу за одежду.
Маккензи попыталась возразить, но он теснее прижал ее к себе и закрыл ее рот поцелуем.
— Позволь мне закончить, — произнес он, отстранившись. — Я вычту ее стоимость из гонорара, который выплачу тебе за твое участие в этом проекте. Мы вместе обговорим сумму, хорошо?
Маккензи заглянула в его глаза и тут же пожалела об этом. Утонув в их бездонных глубинах, она забыла, о чем они спорили.
— Ладно, — наконец ответила она. — Мы поговорим об этом.
Он снова поцеловал ее.
— А теперь иди в ванную. И поторопись, пожалуйста! У меня есть кое-какие планы на твой счет.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Неделя выдалась весьма продуктивной. К вечеру пятницы Данте уже закончил финансовый отчет по общему проекту с Куинном и отправил его по электронной почте сотрудникам своего офиса в Мельбурне. Проект должен был еще пройти архитектурную проверку для получения разрешения администрации. Маккензи отправилась за покупками вместе с Кристин, наконец признав, что ее гардероб скудноват для поставленных задач.
Данте был приятно удивлен тем, что у женщины, которую он сделал своей любовницей, оказалась такая потрясающая деловая хватка. Маккензи всюду следовала за ним, проявляя неподдельный интерес к проекту и давая очень толковые советы.
Дни проходили хорошо, а ночи еще лучше!
Услышав звуковой сигнал электронной почты, Данте пожалел, что не выключил компьютер. Письмо было от Эдриана, и он нахмурился, когда прочитал его тему: «Дата закрытия 'Эштон Хауса».
Эдриан сообщал, что одна крупная туристическая фирма пожелала забронировать номера для своих клиентов на следующие три года, и спрашивал, какой ответ дать.
Данте на некоторое время забыл про «Эштон Хаус» и теперь ощущал, как внутри у него нарастает знакомая волна гнева и обиды. Эти чувства жили в нем постоянно последние семнадцать лет, ожидая возможности вырваться наружу.
Наверное, пришло время принять окончательное решение. Какой смысл тянуть? Он обещал Маккензи подумать, и по крайней мере она не сможет обвинить его в том, что он не выполнил эту часть сделки.
Напечатав всего два слова: «Откажи им», он отослал сообщение и поспешил выключить компьютер, пока не пришло еще какое-нибудь срочное письмо.
Чтобы немного отвлечься, Данте подошел к окну и посмотрел на панораму вечернего Окленда под серыми облаками. Он обнаружил, что с нетерпением ждет возвращения Маккензи. Кристин с радостью взяла ее под свое крылышко и теперь показывала ей лучшие магазины в городе. Они уехали уже давно, и это означало, что она скоро вернется.
У Данте внезапно пришла в голову идея. Улыбаясь, он направился в ванную. Маккензи устанет после напряженного дня. Что поможет ей расслабиться лучше, чем спа?
Маккензи тихо наблюдала за тем, как во сне вздымается и опускается грудь Данте. Она впервые видела, чтобы он так рано лег спать. Данте был неутомимым трудоголиком, и если его одолевала усталость, он спал как убитый.
Она тоже очень устала. Эти сумасшедшие десять дней стали для нее настоящим мастер-классом в области финансирования недвижимости.
Совместный проект Данте и Стюарта Куинна с каждым днем набирал обороты, и Маккензи испытывала удовольствие от того, что участвовала в нем. Но еще большее удовольствие ей доставляло находиться каждый вечер в постели с Данте.
Перекатившись на спину, она уставилась в потолок, вспоминая, как хорошо ей было с ним сегодня.
Едва она вошла в номер, как он заключил ее в объятия и, не обращая внимания на рассыпавшиеся пакеты и коробки, подхватил на руки и понес в спальню.
Почувствовав слабую тянущую боль внизу живота, Маккензи облегченно вздохнула. Со дня на день все разрешится. Хорошо, что она не стала беспокоить Данте по пустякам. Это внесло бы напряжение в их отношения.
В минуты страсти Маккензи забывала обо всем и боялась, что Данте в конце концов завладеет ее сердцем. Как бы им ни было хорошо вместе, их отношения не могли продолжаться вечно. Данте ограничил их двумя неделями, но прошло уже больше времени, и не было никаких признаков того, что он от нее устал.
