какой подарок я хочу получить на день своего рождения через два месяца. Машины меня не особенно интересовали. Это Джейк всегда был любителем высоких скоростей. Он всегда был моим героем, моим старшим братом, рисковым парнем.
— А ты? Каким был ты?
Данте посмотрел на нее. Его глаза затуманились от воспоминаний.
— Я много мечтал. Я восхищался тем, чего добились Сара и Джонас. Поздно вечером я часто подслушивал их разговоры о недвижимости и процентных ставках. В отличие от Джейка, который, несмотря на все их уговоры, не хотел поступать в университет, я мечтал изучать бизнес, чтобы стать таким же, как они.
— Тогда почему ты исчез?
Данте грустно рассмеялся.
— Я не совсем «исчез». В тот вечер они сказали, что больше во мне не нуждаются, что я отслужил свое и мне пора уходить.
— Они тебя выгнали?
— В тот же самый вечер. Они дали мне чек на десять тысяч долларов и не позволили попрощаться с Джейком, потому что он якобы все уже знал и ему было все равно.
— Они так с тобой поступили?
Он кивнул.
— Да, но сперва сообщили, что мое настоящее имя не Дэниэл Дуглас, как я всегда считал, а Данте Карраццо. По их словам, они хотели, чтобы я знал свои корни. Но в действительности это был лишь намек на то, что я не имел права предъявлять им материальные претензии.
— И ты ушел.
— Да, взяв деньги и получив от них документы со своим настоящим именем. Я был так потрясен, что уехал в тот же вечер и больше никогда не возвращался. Но я не спустил все деньги, как они, должно быть, думали. Я купил билет в один конец до Лондона, нашел бумажную работу в сфере недвижимости и, с каждым годом набираясь опыта, поднимался вверх по карьерной лестнице, пока однажды не открыл свое дело.
— И ты совсем не учился в университете?
Данте слабо улыбнулся, когда Мисти выгнула спину и потерлась боком о его ногу.
— Нет. И, возможно, мне следует благодарить за это Сару и Джонаса. Потому что долгая практика дала мне значительно больше, чем получали другие, посещая лекции.
— И ты дал себе слово воспользовался этими знаниями, чтобы им отомстить?
— Да, — произнес он без малейшего сожаления. — Через два года после того, как они меня выгнали, я случайно узнал из крошечной заметки в газете, что Джейк погиб. Я не мог в это поверить. Джейк был настоящим героем, баловнем судьбы. У него было все, чего он хотел, но это не пошло ему на пользу. А они даже не позволили мне с ним попрощаться. Мне следовало это сделать. Я знаю, Джейк не захотел бы, чтобы я ушел.
Он глубоко вздохнул.
— Именно в тот момент я и решил им отомстить. За Джейка, за себя, за почти пятнадцать лет обмана. Мне пришлось много потрудиться. Они занимали несравненно более высокое положение в мире бизнеса, но я постепенно их догнал. Этот процесс ускорился, когда Джонас начал играть в азартные игры. Должно быть, они были сильно потрясены, когда узнали, кто так безжалостно отбирает у них их бизнес. Они могли бы обратиться в прессу за поддержкой, но для этого им пришлось бы рассказать всю историю. — Он поднял брови. — Разве кто-то смог бы после этого испытывать к ним жалость?
Несколько минут они оба молчали. Тишину нарушало только тиканье часов и мурлыканье Мисти, которая забралась на колени к Данте и уткнулась головой в его большую ладонь, словно утешая его.
— Это ужасно, — наконец произнесла Маккензи. — Я понятия не имела. Они всегда казались мне такими милыми людьми.
Он пожал плечами.
— Возможно, они такими и были. Просто им не следовало иметь детей.
— Значит, вот почему ты так хочешь разрушить «Эштон Хаус», — прошептала она. — Их последний оплот, их гордость.
Данте сухо рассмеялся.
— О да. Не говоря уже о том, что именно там праздновался семнадцатый день рождения Джейка.
Маккензи в ужасе уставилась на него, внезапно осознав всю глубину его отвращения к этим людям.
— О боже, — пролепетала она, коснувшись его руки.
Пожав плечами, он как-то странно улыбнулся.
— Раньше мои планы мести мне казались очень важными, но с недавних пор все изменилось.
— Но ведь ты сам признался, что по-прежнему собираешься закрыть отель.
— Это правда, — кивнул он, взяв обе ее руки в свои. — Ты постоянно повторяла, что мне следует строить, а не разрушать, но в мире ведь достаточно хороших отелей, ты так не считаешь?
Маккензи нервно улыбнулась. Она все еще не понимала, куда он клонит, но внезапная перемена его настроения обнадеживала.
— Что ты задумал? — прямо спросила она.
— Возможно, это безумие, — признался он. — Эдриан пытался меня от этого отговорить. Но, анализируя свое прошлое, я понял, что первая приемная семья была единственной, которой я был нужен. Они дали мне дом, заботились обо мне, несмотря на свою бедность. Таким образом, когда ты заставила меня пообещать не закрывать «Эштон Хаус», я решил превратить его в дом для семей, которым жилищные условия не позволяют брать на воспитание детей. «Эштон Хаус» решит проблемы некоторых из них и позволит детям обрести новых любящих родителей.
Данте выжидающе посмотрел на нее, и она улыбнулась.
— Значит, вот для чего ты закрываешь отель? Чтобы поселить в нем приемные семьи?
Он кивнул.
— Да, и, надеюсь, ты не станешь возражать. Ты заставила меня пообещать не разрушать «Эштон Хаус», но не говорила, что он должен оставаться отелем. Что ты думаешь?
— Я думаю, что это самая замечательная идея, которую я когда-либо слышала.
Он широко улыбнулся, и его глаза заблестели от удовольствия.
— Правда?
— Я так тобой горжусь, — произнесла Маккензи, заключая его в объятия. — Прости меня! Я понятия не имела, что тебе пришлось пережить. Прости, что усомнилась в тебе.
Данте обнял ее за плечи.
— Ты была права, не поверив мне. Я собирался разрушить «Эштон Хаус», даже велел Эдриану закрыть его до того, как ты узнала о своей беременности. Но когда ты поставила мне ультиматум, я взглянул на свой план и вдруг понял, что это перестало иметь для меня значение. Я пытался, но не мог уцепиться за эту ненависть. Твои слова о том, что мне следовало бы созидать, а не разрушать, заставили меня пересмотреть мою жизненную позицию. — Поглядев на нее, он улыбнулся. — Ты научила меня этому, и я перед тобой в неоплатном долгу.
Маккензи закусила губу.
— Мне жаль, что я сегодня от тебя убежала.
— А мне нет.
Она нахмурилась и отстранилась, но Данте снова привлек ее к себе.
— Ты неправильно меня поняла. Я имел в виду, что до этого момента не понимал, как много ты для меня значишь. Мне было хорошо с тобой, я хотел, чтобы ты родила мне ребенка, но осознал, насколько ты мне дорога, лишь когда подумал, что потерял тебя.
Ее сердце замерло на мгновение, после чего бешено заколотилось.
— Ты хочешь сказать?..
Он улыбнулся.
— Я люблю тебя, Маккензи Роуз. Люблю так сильно, что у меня чуть сердце не разорвалось, когда ты
