жителей.
Слушая инспектора, Муранага вдруг вспомнил нечто очень важное. Потерявшая память Ёрико Нагаи, когда ее обнаружили, твердила, что с нею был «дядя во всем зеленом». Уж не маскировочный ли костюм имела она в виду? Бедному ребенку, только что перенесшему страшное потрясение, полевая форма «рейнджеров» могла запомниться именно так.
«Если все это верно, неприятная выходит история, — вздохнул комиссар. — Подумать только, группа особого назначения во время секретных учений вырезает целую деревню!»
— Я все же полагаю, — сказал инспектор, словно подслушав мысли начальника, — что убийства в Фудо — дело рук одного свихнувшегося вояки, в крайнем случае двоих или троих.
— Ну хорошо, допустим, Адзисава участвовал в этих учениях. Но из чего следует, что в Фудо был именно он?
— Дело в том, что он принадлежит к категории «Z».
— А это еще что такое?
— В Силах самообороны есть особый орган, выполняющий функции военной полиции. Он ведает вопросами безопасности, поддерживает порядок и дисциплину, разыскивает дезертиров, расследует преступления военнослужащих и прочее. Так вот, те служащие Сил самообороны, которых по той или иной причине следует держать под надзором, классифицируются по одному из шести разрядов: А, В, С, D, Х или Z. Причем те, кто относится к категории «Z», на действительной службе находиться не могут.
— Какое до них дело военной полиции, если они уже не служат?
— Они обладают информацией, которая в случае разглашения может нанести ущерб Силам самообороны. Эта категория лиц наиболее опасна.
— Так-так, значит, Адзисаве известно об армии что-то такое, чего нам с тобой знать не положено…
— Если предположить, что он убийца из Фудо или же как-то связан с этим преступлением, становится понятно, почему он угодил в категорию «Z».
— Послушай, а как тебе удалось раздобыть все эти сведения? — восхитился «Дед».
— Служба безопасности помогла.
«С паршивой овцы… — подумал комиссар. — У них житье не то что у нас. В уголовной полиции чуть розыск затянется — сразу без разговоров и средства урезают, и людей отбирают, а у этих и людей, и денег вдосталь. Ну что ж, хоть какой-то от них прок».
Новые факты о личности подозреваемого дали делу совершенно неожиданный поворот, и комиссар срочно созвал всех сотрудников штаба на совещание.
Выслушав сообщение шефа, один из инспекторов сказал:
— Очевидно, Адзисава стремится во что бы то ни стало искупить свой грех. Поэтому он и Ёрико удочерил, поэтому и убийц Томоко Оти разыскивает.
— Может быть, может быть, — задумчиво произнес Муранага. — Что общего у Томоко Оти и Ёрико, кроме «Дела Фудо»?
— Но не торопимся ли мы считать Адзисаву убийцей? — усомнился другой сотрудник. — Хорошо, пусть он служил в «рейнджерах», пусть «Группа Цукуба» проводила учения в той самой местности и в то самое время, но это еще не является стопроцентным доказательством того, что Адзисава тоже был там. А если даже и был, можем ли мы утверждать, что именно он совершил преступление? У нас есть лишь предположение — не более.
— Если Адзисава не имеет отношения к «Делу Фудо», то чем объяснить его интерес к Ёрико Нагаи и Томоко Оти? — вмешался инспектор Китано. — Не забывайте, что он удочерил девочку, ухаживал за сестрой нашей туристки, а потом, когда Томоко погибла, занялся поисками ее убийц.
Китано уже больше двух лет следовал тенью за Такэси Адзисавой, и одно даже предположение, что все его усилия были напрасны, выводило молодого сыщика из себя — особенно теперь, когда добыча была почти у него в руках.
— Пока мы не можем сказать, чем мотивированы эти его действия, — не уступал оппонент. — То, что и сам Адзисава, и его поведение подозрительны, несомненно. Но улики все косвенные. Поэтому не стоит торопиться с выводами, мы можем совершить ошибку.
ПЫЛИНКА И СКАЛА
Найти банду мотоциклистов оказалось не так-то просто. Во-первых, в городе, как выяснил Адзисава, таких компаний насчитывалось более десятка, они без конца то объединялись в большие «табуны», то распадались на мелкие группки. Кроме того, на Хасиро нередко совершали набеги летучие отряды из соседних городов.
Однако скоро Адзисава установил, что в черных кожаных куртках и черных шлемах разъезжают юнцы из самой буйной и многочисленной местной мотобанды, члены которой именовали себя «Бешеными псами». Их было человек двести пятьдесят, а то и триста, основную массу составляли парни в возрасте от семнадцати до двадцати лет — старшеклассники и недавние выпускники школы.
Базой «Бешеных псов» была забегаловка «Шлем», которая находилась в Тележном квартале. Туда и направился Адзисава, решив прикинуться случайным посетителем. «Шлем» оказался небольшим темным зальчиком: посередине стойка, у стен — кресла, в которых, сбившись тесными кучками, сидели парни в черных куртках и девицы с длинными распущенными волосами. Без шлемов лица «Бешеных псов» выглядели совсем нестрашными, почти детскими.
Они о чем-то болтали между собой, но понять их скороговорку, пересыпанную жаргонными словечками, было невозможно — все звуки заглушал рев музыкального автомата, «псам» приходилось кричать, чтобы расслышать друг друга.
Музыка была своеобразная: по ритму она напоминала рок-н-ролл, но в мелодию врывался рев моторов. И атмосфера в баре тоже была странноватая — во всем этом гаме ощущалась не бьющая через край энергия юности, а бешеная погоня неизвестно за чем и за кем.
На стенах «Шлема» красовались фотографии тяжелых мотоциклов с подписями: «МV Августа-750-S», «Альпина-250», «Харлей-Дэвидсон FHL-1200» и тому подобными.
Сюда не часто заглядывали случайные люди, а зайдя, спешили поскорее унести ноги. Адзисава же просидел в «Шлеме» несколько дней подряд. «Бешеные псы» не обращали на чужака ни малейшего внимания. Насколько мог уловить Адзисава, разговоры у них вертелись вокруг одного и того же — мотоциклов и своих «подвигов».
«Если эти парни атаковали меня и Ёрико в парке, выполняя чей-то приказ, они непременно должны были как-то среагировать на мое появление», — размышлял Адзисава. Но «псы» словно не замечали его, казалось, их интересуют только свои проблемы. И он ни разу не слышал, чтоб хоть кто-то упомянул об истории в парке.
Адзисава уже начинал сомневаться, та ли это компания, которая ему нужна. Но однажды на улице раздался душераздирающий рев моторов, треск выхлопов, и в бар ввалилось человек двадцать парней. Они были возбуждены, громко смеялись — видимо, только что вернулись с очередного «дела». В «Шлеме» запахло потом разгоряченных тел.
— Здорово шуганули публику! — крикнул один из вновь прибывших.
— Где гоняли-то? — спросил его кто-то из сидевших. Очевидно, неписаный ритуал «Бешеных псов» требовал расспросить приятелей об их «достижениях».
— Да снова в парке. Покатали огурец! Так шуганули одну парочку, что петушок сопли распустил, а курочка с перепугу лужу сделала. Ой, умора!
Рассказчик, похоже, был у них за главаря. Размахивая руками, он принялся в подробностях описывать сцену в парке. Адзисава уже не сомневался: этот тип был среди напавших на него и Ёрико. Оказывается, нагнать страху на прохожих называлось у «Бешеных псов» «покатать огурец». Очевидно, под «огурцом»
