неё,И в запечённом виде эта птицаВам аплодирует крылами за враньё!..* * *Тут все убили всех.Просторней стало, чище.Остались плач и смех,Где было их жилище.Остался скрип дверной,Оконный блеск и скрежетТой жизни пробивной,Что больше слух не режет,А стёрта словно мелС доски в конце урока…Теперь, где класс шумел,Шумит листва широко, —И каждой капли ёк,И каждой ветви шелест,И каждый мотылёк,Или другая прелесть,Времён не помнят тех,В местах родившись этих,Где все убили всехВо всех тысячелетьях.И я не помню, ктоОб этом память всё жеВложил в моё пальто,Висящее в прихожей.РОСКОШЬ УМОЛЧАНЬЯ«Самое страшное – когда тебя умалчивают».Сивый БредУмолчанье, умолчанье,Твоя музыка слышна —Как ветвей, морей качанье,Запах снега, вкус вина…Сладко пить твоё звучанье,Мне так дорог отклик твой,Умолчанье, умолчанье,Ты – колодец питьевой,Не плебейских прав качанье,Не кричанье без конца:«Умолчанье, у-у-у-молчанье — Хуже грязного словца!..»Нет, скажу я на прощанье,Как живой аристократ,Умолчанье, умолчанье —Выше всяческих наград.Облаков незамечанье,Мчанье их над головой,Умолчанье, умолчанье,Ты – мой свет, простор я твой.Наше тайное встречаньеЗдесь любви оставит след,Умолчанье, умолчанье —Роскошь слаще всех побед!..* * *Любили так нежно, так сильно,В сиянье сокровищ одеты, —Ведь нищие выглядят стильно,С них гении пишут портреты,Работая кистью и краскойПо ткани из нити суровой.Любили так трепетно, ласкаДля этого – грубое слово.А время стояло, при видеКоторого рвут сухожилья.Из этого времени выйдя,В своём они времени жили.* * *Слеза поэзии по Гоголю ползёт.К интимной лирике относятся кошмары.Когда с правами человека повезёт,В глобальной бричке мы прорвёмся в шаровары.Лицо кириллицы не есть латынь. ЛукавХирурга взгляд – его латыни самокрутка.К интимной лирике относится рукав,С рукой отрезанный колёсами рассудка.Вранья вам хочется, пьянящего, как ром?Я – чистый лирик, у меня другая пьянка.К интимной лирике относится разгромЧужой страны, когда в своей не иностранка.Как сердце, бьётся солнце, и чернаГалактика, чьё сердце разорвётся.Интимность лирики и есть величина,Где солнце бьётся в черноте колодца.* * *Когда достигнут тех высот,Что показали нам в субботу,Жить будут лет до пятисот,А до трёхсот искать работу.И без особенных затейВ расход пустив морали глыбу,Там будут разводить детей,Как мясо, птицу или рыбу.Как медицинский препаратОсобой силы молодильной,Там каждый будет страшно радГлотать в таблетке дом родильный.Не думать ни о чём таком,Быть выше страха и упрёка, —И вечным станет исполкомЖивущих вечно и жестоко.Слюна их вечности виднаВ улыбках жадных!.. Со слюноюОни вкушают времена,Где вымерло всё остальное.* * *На дне морском и океанском днеКувшины плавают, и с ними я знакома,Они с цветочками являются ко мне,Вплывая в окна и в проём балкона.Великолепны тел их косяки,Сверкающие горлами сосуды,Где дышат свежестью листва и лепестки,И слёзы свежие из глаз – не из посуды.Владея речью этой свежести, легкоВладеют музыкою тайны —Райским смехом,Когда все ужасы остались далекоОт жизни прожитойИ опыт содран с мехом.* * *В юности, в пасти огня,Розы грубили меня,Гробили – пышно цвелиВсюду, где только могли:Стыдом – на щеках,Трудом – на руках,Целующим ртом – в облаках!Так нестерпимо алелРдянец – чтоб он околел!Из-за него одногоНикто ведь меня не жалел:Ни желчный мудрец,Ни алчный юнец,Ни совесть – грызучий близнец! Взглядом не покажу,Через какую межуЯ перешла, чтоб велетьОгненным розам белеть:Стыдом – на щеках,Трудом – на руках,Целующим ртом – в облаках!Так нестерпимо белеть,Светом сплошным – без огня,Чтобы при жизни – и впредь! —Не пожалели меня:Ни желчный мудрец,Ни алчный юнец,Ни совесть – грызучий близнец! Так нестерпимо белеть,Чтоб не посмели жалетьТе, кто меня не жалели,Когда мои розы алели:Стыдом – на щеках,Трудом – на руках,Целующим ртом – в облаках!* * *Не бывает напрасным прекрасное.Не растут даже в чёрном годуКлён напрасный, и верба напрасная,И напрасный цветок на пруду.Невзирая на нечто ужасное,Не текут даже в чёрной тени —Волны, пенье, сиянье напрасноеИ напрасные слёзы и дни.Выпадало нам самое разное,Но ни разу и в чёрных веках —Рожь напрасная, вечность напраснаяИ напрасное млеко в сосках.Дело ясное, ясное, ясное —Здесь и больше нигде, никогдаНе бывает напрасным прекрасное!Не с того ли так тянет сюдаСила тайная, магия властная,Звёздный зов с берегов, облаков, — Не бывает напрасным прекрасное! —Ныне, присно, во веки веков… * * *За то, что не покинула тебя,Когда ты всех покинула, смеясьНад праздником победного тряпья,И с этой грязью вырубила связь.За то, что почтальоном и письмомЯ стала, чтобы выбраться из грязи.За то, что совести работая веслом,Я обладаю тайным средством связи.За то, что крюк не вбила в потолок,Когда свобода стала знатной сучкой, —Ты мне прислала свиток этих строкВ бутылке, в той ноге стеклянной с ручкой,Которая гуляет в облака,Плывёт по водам, синим и зелёным.Нет, связи не конец ещё!.. Пока —Таким вот образом, таким вот почтальоном.ЛИСТАЯ ПРОСТРАНСТВОС кровоточащих ног сандалии снимая,Улыбчивым лицом к реке обращена…Чудесно в дичь вошла стрела её прямая,Охота удалась, богиня польщена.Её добыча спит и скоро станет пищей.Где пища, там – вино, а где вино – поют,А где поют – легко справляются с кровищей,Зализывая ран божественный уют.* * *Какой ценой оплачено смиренье,Листва сказать могла бы и трава,Сказал бы ландыш или куст сирени,Но нет смиренья там, где есть слова!
