создает для окружающих, прямо противоположен его сущности или, по крайней мере, маскирует ее. Но ведь и она скрывает свое истинное лицо. Разве она не научилась этому у отца, мастера скрывать свои истинные намерения? Он с большим успехом пользовался этим искусством в корыстных целях, ради наживы и власти.
Сьюзи вздрогнула при мысли о том, что сравнивает Гила с отцом.
– Ты всегда хотел стать губернатором? – взглянув на него, спросила Сьюзи.
Фыркнув, он отрицательно покачал головой.
– Вряд ли.
– Тогда зачем стал?
Гил пожал плечами.
– Я думаю, из чувства долга.
– Из чувства долга?
Гил согнул ногу в колене, поставил на него бокал с вином и, покачивая им, пристально посмотрел на огонь.
– Кто-то же должен отстаивать интересы простых людей. Почему не я?
– Ты хочешь продолжать карьеру политика?
– Что ты имеешь в виду? – повернувшись к Сьюзи, спросил Гил.
– Будешь баллотироваться на пост сенатора или президента?
– Да зачем мне это нужно? – пожимая плечами, ответил Гил.
Потягивая вино, Сьюзи продолжала наблюдать за Гилом. Она настороженно следила за его поведением, пытаясь понять, лжет он или говорит искренне. Не обнаружив ни одного признака лжи, она снова стала смотреть на огонь.
– Значит, это судьба?
– Какая судьба?
– Твоя судьба?
– О чем ты говоришь?
– Ты политик. Все политики стремятся наверх. Они хотят занимать все более высокие посты.
– Я не политик, – направив на нее указательный палец, сказал Гил.
– А кто же ты? Ты губернатор, не так ли?
– Так. На три года, и все. Когда мой срок закончится, я вернусь к себе на ранчо.
Сьюзи удивил его ответ и тот пыл, с которым Гил произнес это. Она наклонилась, чтобы заглянуть ему в лицо.
– Ты говоришь так, будто тебе не нравится быть губернатором.
– Не нравится.
– Тогда зачем ты это делаешь?
– Из чувства долга.
– Это я уже слышала. Перед кем ты чувствуешь себя в долгу?
– Перед простыми людьми. Фермерами, мелкими предпринимателями. В последнее время появилась возможность изменить законодательство в их пользу.
– И ты понял, что именно ты должен сделать это для них?
– Не только для них. Для себя тоже. Я один из них. То, что касается их, касается и меня.
– О! Благородный рыцарь спешит на помощь бедной девушке! – театрально прижав руки к груди, воскликнула Сьюзи. – Одинокий герой восстанавливает мир и порядок на Диком Западе. – Она рассмеялась. – Неужели за тобой не водится никаких грешков?
Гил улыбнулся и придвинулся к ней поближе.
– Только один, – вытянув руку у нее за спиной, ответил он и ущипнул ее за голое плечо. – Я питаю слабость к блондинкам с характером и острым язычком. Особенно к тем, кто носит красные парики.
Смеясь, она оттолкнула его голову.
– Да иди ты.
Откинувшись назад, он поднял вверх руку.
– Честное скаутское. Мое сердце бьется сильнее, когда я думаю о тебе.
– Бьется сильнее? – повторила Сьюзи и снова рассмеялась.
Он пальцем дотронулся до ее губы… и ей сразу же расхотелось смеяться. Он был сейчас таким серьезным, таким трепетным. Неужели это все из-за нее?
– Что? – снова спросила она, не выдержав напора его глаз.
– Твой смех. Мне нравится, когда ты смеешься. – Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. – Мое сердце радуется.
От его поцелуев, от всех этих ласковых слов сердце Сьюзи остановилось. Она страшно испугалась.
– Тогда мне нужно выступать в цирке.
– Зачем ты это делаешь?
– Что?
– Когда я начинаю целовать тебя, ты всегда говоришь какие-нибудь колкости.
– Не может быть! А я и не заметила.
Сьюзи прекрасно знала, что она это делает. Она несколько лет работала над этой манерой уходить от прямых вопросов и неловких ситуаций.
– Да, ты говоришь колкости, когда дело принимает интимный оборот.
Сьюзи кокетливо захлопала ресницами.
– Я всегда думала, что это неотъемлемая часть моего женского обаяния.
Гил засмеялся и снова наклонился, чтобы поцеловать ее.
– Не знаю, что в тебе такого неотразимого, но я не могу устоять перед тобой. – Он поцеловал ее так, что у нее перехватило дыхание. – Но это еще не все, – пробормотал Гил, поглаживая ее руку.
– Что еще? – с интересом спросила Сьюзи.
– Я хочу заняться с тобой любовью.
Сьюзи уперлась рукой ему в грудь и попыталась отстранить его.
– Гил…
Больше она ничего не смогла сказать. Поцелуи Гила заставили ее замолчать. Оторвавшись от ее влажных губ, он медленно провел по ним пальцем.
– Я хочу заниматься с тобой любовью с самой первой нашей встречи. – Он поднял глаза. Их серьезное выражение обезоруживало и возбуждало Сьюзи ничуть не меньше, чем его губы и голос. – Я не могу ни о чем думать, кроме тебя. Не хочу думать. Ни одна женщина не нравилась мне так, как ты.
– Гил…
– Мне так хорошо, когда ты рядом, – продолжал он, не давая ей сказать ни слова. – Во мне все оживает, все радуется, когда я целую тебя, обнимаю тебя…
Простонав, он взял ее руку и, желая показать, какое действие Сьюзи производит на него, опустил вниз и прижал к натянувшей брюки твердой плоти.
– Я хочу заниматься с тобой любовью, Сьюзи, – уже настойчивее сказал он. – Мне нужно знать, что это – просто физическое притяжение или… нечто большее.
Сьюзи была потрясена признанием Гила, и в то же время оно испугало ее. Ей хотелось верить, что он лжет, что он просто заманивает ее в постель, что он поступает с ней так же, как со всеми другими понравившимися ему женщинами.
Но по его глазам она понимала, что он не лжет. Его страсть была искренна. Гил не был похож на мужчину, для которого секс – только спорт. И это пугало ее. Эта ночь не будет случайной в его жизни. Он полностью отдастся своему чувству, как отдается всему, что делает, и не потребует ничего взамен.
Именно этого Сьюзи боялась больше всего. Она еще никогда не отдавала себя полностью никому и ничему, тем более мужчине.
Облизав сухие губы, она с трудом сглотнула, чтобы избавиться от сжавших горло спазмов.
– А если это не просто физическое влечение? – Она сжала руку в кулак и уперлась ею ему в грудь рядом с сердцем. – Что тогда?
Но внутренний голос прокричал ей: «А что, если для него это просто секс?» Она не может позволить
