связывать хищение оружия со взрывами. Хотя версию эту мы не отбрасываем, продолжая разыскивать несколько стволов, которые не удалось пока возвратить на склад. Стрелковое оружие, которое хранилось на складе, — заключил начальник Управления военной контрразведки, — в результате взрыва не пострадало, оно не разбросано, а находится в тех хранилищах, что и прежде.
Остается добавить, что сумма ущерба, нанесённая, с позволения сказать, такими «шалостями» виновных, исчисляется миллиардами рублей. Сегодня ещё ведется подсчёт. Ведь только в одном поселке Смоляниново пострадало 1070 домов.
Об этом происшествии я услышал по радио. Позвонил дежурному по Управлению, руководство приказало мне срочно вылететь туда в составе комиссии. Прилетели во Владивосток, прибыли к месту катастрофы, где ещё рвались снаряды. Встретили нас командующий Тихоокеанским флотом адмирал Гурьев и Герман Алексеевич. С нами был первый заместитель командующего ВМФ адмирал Игорь Касатонов. С первых же минут Герман Алексеевич проинформировал нас о происшествии, о примерном нанесённом ущербе. Тут же выдвинул возможные версии случившегося, одна из которых подтвердилась буквально на следующие сутки. И мы моментально вышли на круг лиц, безответственное поведение которых послужило причиной взрыва. «Неосторожное обращение», упомянутое в заметке, — это не что иное, как брошенный в сухую траву окурок…
Когда он выдвинул такую версию, командование никак его не поддержало: все склонялись к тому, что произошел теракт. Прав, однако, оказался Угрюмов.
Как-то мы летели на Камчатку с группой офицеров Управления, возглавлял её Герман Алексеевич — для проверки и оказания помощи на местах. Запомнилось возвращение. Пассажирские самолеты все перегружены, подогнали военно-транспортный. У него большой грузовой отсек, в котором пассажирам размещаться нельзя, и небольшой отсек за кабиной пилотов — кажется, четыре посадочных места. А нас летело 18 человек. Потому что прибавились молодые лейтенанты с жёнами и детьми, которые хотели улететь в отпуск. У Германа Алексеевича даже малейшего колебания не было — брать их или не брать. Он не сел до тех пор, пока не усадил всех женщин и детишек. Только потом присел на стульчик, который ему вынес командир. И в этом не было никакой рисовки. Чтобы представить, как мы летели, опишу: мы с товарищем стояли по очереди на одной ноге, потому что для двух ступней места не хватало. И так четыре часа полёта, недолго…
Пошли мы с ним во Владивостоке на рынок. А это был тот разнузданный период перестройки, когда появились рэкетиры и прочий активный криминальный элемент. Мы вдруг увидели, как двое молодых парней опрокинули лоток с зеленью у одной бабульки, поскольку она, как мы сообразили, не смогла заплатить им мзду — «за место». Герман Алексеевич тут же подошел к тому, что покрепче, и сказал:
— Первое: подними зелень, второе: извинись перед бабушкой, а третье — запомни крепко: теперь я каждый день буду приходить сюда и узнавать, насколько хорошо ты её охраняешь. Надеюсь, ты меня правильно понял? — Внятно, спокойно, не повышая голоса, глаза в глаза.
Крепыш, ещё минуту назад ощущавший себя хозяином рынка, молча кивнул и стал собирать бабкину зелень.
Своим приходом на Дальний Восток он придал мощный импульс своей службе для более активной работы и личным примером увлекал сотрудников: не просто общими установками и призывами — «Ребята, надо, надо!..» Нет. Его активная жизненная позиция проявлялась в организации работы — прежде всего. Собственно, это и было его задачей.
Есть расхожее выражение, и очень правильное: чтобы узнать человека, дайте ему власть. А власть-то Германа и не портила, ибо он жил другими ценностями — работой, Долгом, Присягой! Во-первых, это был человек, который имел высокопрофессиональный контрразведывательный опыт; во-вторых, от природы у него были отличнейшие данные — аккумулировать всё то, что есть в профессиональном смысле ценного, позитивного у других сотрудников. Потому-то он на ТОФе легко решал те вопросы, с которыми не мог столкнуться на Каспии и в Новороссийске. Он всю жизнь учился, не стыдился этого и поэтому становился мудрее, умнее, профессиональнее.
Автор: Не могу не вспомнить по этому поводу одного из любимых моих полководцев — Михаила Дмитриевича Скобелева, который за свою жизнь провёл, по подсчётам историков, 70 больших и малых сражений — все закончившиеся победами. «Белый генерал», гроза Оттоманской Порты, непримиримый враг шаблона в проведении военных операций, учился военному искусству всю жизнь. За несколько дней до его смерти книжный магазин Вульфа в Санкт-Петербурге получил заказ от Скобелева — прислать в село Спасское Рязанской губернии книги о Германии и немецкой армии на русском и любом из европейских языков, изданные в последнее время.
Вдумчивый биограф славного генерала
«Святость — не человеческий удел», — сказал кто-то из русских классиков, поэтому образ любого человека не терпит идеализации, поскольку мы — все живые люди из грешной плоти, со своими недостатками, со своими жизненными ошибками. Иногда он внимательно выслушивал всех выступающих с предложениями по разработке какой-либо операции, потом опускал ладонь на стол и говорил:
— Спасибо, ребята. А теперь слушайте, что Чапай скажет…
Ошибался в жизни каждый из нас, ошибался и Герман Алексеевич — как любой не «лежачий», а активно действующий человек. Один историк шахмат сказал «одын умный вэщь»: «Талантливая ошибка несёт в себе куда больше возможности развития, чем посредственная правильность». Так ошибался и Герман. Но в чем красота этого человека? В том, что он никогда не стеснялся сказать подчинённому: слушай, а ведь ты был прав, а я нет, извини! И это будучи заместителем директора ФСБ — это должность замминистра, — Героем России, вице-адмиралом — а?.. Вот в чём самое нутро-то человеческое проявляется — каков ты есть на самом деле!..
Я и сам долгое время служил на Тихоокеанском флоте, и у нас было много общих знакомых, общие вопросы, которые мы обсуждали с Германом Алексеевичем. Угрюмов там провёл ряд успешных операций. Насколько мне известно, его командой был разоблачён один из агентов иностранной разведки, который был уже на грани получения спецтехники, которую использовали наши подводные диверсанты. Герман Алексеевич — разработчик операции и руководитель пресечения этой деятельности.
У нас были оригинальные образцы, аналогов которым не существовало в мире. За ними, естественно, охотились. Но, как говорят, получился облом!..
Под его руководством прошел ряд успешных мероприятий по линии борьбы с организованной преступностью. Началась эпоха хищений, в криминальную деятельность втягивали бывших военнослужащих либо тех, кто еще носил погоны. Угрюмов не мог мириться с этим по своей природной закваске: он так был воспитан — сын фронтового разведчика, чудесной матери, он исповедовал одну доктрину: народное — это народное, моя зарплата — это мой заработок.
