а с ним и молодца. Тогда молодец, дразня его, запел: «что, взял? Что, взял? Вот так ты! Привязавшись за козла, ушел я, что, взял, что, взял, вот так ты!»
Сын Шолмос-хана говорит:
«Теперь уж ни один из нас другого не победит, я тебе дам этот золотой меч».
Молодец отвечает:
«Брось мне его!»
«Когда что-нибудь дают, то разве не из рук берут?»
Молодец подошел, схватился за меч и прилип. Но он отрезал себе руку, отбежал и дразнит Шолмоса:
«Что, взял, что, взял, вот так ты!
Отсек я руку, ушел,
что, взял, что, взял, вот так ты!»
Молодец сел на свою лодку и поплыл к дому. Опять видит дворец; пошел к тому дворцу, вошел через железные двери, вошел через серебряные двери, вошел через золотые двери, и сидит там дочь Шолмос-хана, с рогами в пять сажен, с тремя глазами, и говорит ему:
«Стань скорее моим мужем!»
Он сделался ее мужем. Жена его каждый день ходила есть людей. И вот она родила мальчика с рогом в две сажени, с тремя глазами. Мальчик тот был плакса. Всякий раз, как уйдет жена есть людей, молодец взойдет на дом и смотрит, а ребенок заплачет и заставляет его в дом возвращаться. Раз, когда жена ушла и взошел он на дом, посмотреть, ребенок не заплакал. Он сел в лодку и быстро поплыл.
Жена, вернувшись домой, перерубила мальчика по середину, и нижнюю часть его тела бросила вдогонку за своим мужем. Мальчик догнал и прикрепился к лодке. А молодец перерубил поперек лодку, сел на одну половину, быстро приплыл к своему хану и отдал ему душу Шолмос- хана».
Таково же и большинство из 23 рассказов, записанных со слов самих рассказчиков А. Д. Рудневым во втором и третьем выпуске его книги «Хори-бурятский говор» 1913 г. И не имел я права сказать, что переходя к азиатским мировоззрениям, мы спускаемся к самым началам человеческой культуры?
Чтобы несколько приободрить удрученного этой бессмыслицей читателя, я приведу теперь еще самый лучший из них:
Царевич Шим-Бепиральту.
«Жил был в прежние времена в бенгальской стране хан Банга. У хана пребывал непорочный знаменитый лама, подлинный перевоплощенец самого бога отца (Абила бурхана). Это была бездетная семья. Раз, пригласив его к себе, просят у него сына. Беспорочный знаменитый лама сказал:
«Ладно», — и уехал.
В ту же ночь жена его видела сон:
«Явился, — говорит, — бог Арьябало и возложил мне на голову цветы, потом также является бог Очирвани и бросает в меня серебряным мечом, который с блеском входит мне в живот».
Хану тоже приснилось:
«Явился мне, — говорит, — бог Шанджурши, и дал мне дышущий пламенем золотой меч, а я взял и спрятал его».
И говорят они между собой:
«Это, верно, лама наш дает нам сына».
Немного спустя, жена забеременела. Появились различные знамения и когда родила она, пошел с неба дождь цветов. Младенец был преисполнен способностями и, не учась ни у кого, был очень знающ.
Немного спустя, он стал взрослым; была там на южной стороне гора и росло дерево жизни матери и дерево жизни отца. Хан послал людей посмотреть:
«Каковы, — говорит, — все цветы и листья на тех деревьях, в хорошем ли они виде?»
посланные сходили и сказали, что на дереве жизни матери цветы и листья в полном порядке, но только по обе стороны его есть логовища больших хищных зверей, и корни дерева немного вышли наружу.
Тогда мальчик и сказал:
«Пусть побольше людей пойдут туда, постреляют из луков, застрелят зверей и бьют в кимвалы и барабаны».
Они пошли и увидели, как с обеих сторон дерева жизни матери убежали: желто-пестрая и черно-пестрая свиньи. Эти люди погнались за ними, ударяя в кимвалы и барабаны и стреляя из луков.
А царевич взобрался на лестницу и говорит:
«Если есть тут злые враги, то приходите сюда».
В лук способностей вставил он стрелу знания, взвел ее тетивой милосердия, и сидит там, произнося молитву о подавлении внешних врагов.
И вот с южной стороны бегут к нему стремглав, кидаясь из стороны в сторону, спереди черно-пестрая свинья, а за ней следом желто-пестрая свинья. Он выстрелил и прострелил черно-пеструю свинью, а желто-пестрая бросилась в сторону и убежала к востоку. Царевич собрался было выстрелить и в нее, да пожалел и остановился; иогда с неба взошло, как вата, белое облако; непорочный знаменитый лама, показав свою голову в облаках, сказал царевичу:
«Упустил ты из-за своей искренности зловреднейшего врага, это повредит жизни матери твоей», — и исчез.
Немного спустя, мать его заболела и умерла после этого. Царевич взобрался на гору жизни и ищет ту желто-пеструю свинью. И вот на юго-восточной стороне горы сидит красавица-девица в пятицветных шелковых одеждах, излучающая из правой щеки свет рубина, а из левой щеки — свет все исполняющего волшебного камня зендамани. Он подошел к ней поближе:
«Чья, — спрашивает, — ты дочь?»
« Я небесная дева; увидев, что идет такой красавец, перевоплощенец бога, я подумала, не заблудился ли он в безлюдной местности, и не свести ли мне его в населенные места».
Царевич подумал — не та ли это самая желто-пестрая свинья и собрался было выстрелить, как только она побежит. Но, так как она сидела, он подумал:
«Не стану стрелять, пока сидит», — и сказал:
«Я у тебя дорогу не намерен спрашивать», — и ушел прочь.
Девица пошла к северным дверям ханского дворца и показалась сановникам. Когда царевич пришел домой, ханские сановники доложили ему:
«Тут такая девица-красавица ходит! А что, если бы мы ее предложили вашему батюшке-хану во вторые жены, а вам в мачехи?
«Нельзя, — говорит царевич, — вы моему батюшке не смейте даже говорить». — И вошел во дворец.
«Наш царевич, видно, не хочет себе мачехи», — сановники порешили, и за свой страх доложили хану. А хан приказал: «Эту девицу, если она как-нибудь опять тут появится, приведите ко мне показать».
И вот, когда сановники были на улице, девица прошла мимо задних дверей, так, чтобы царевич не заметил. Хан в нее влюбился и взял себе в жены. Царевич вошел к хану. Хан батюшка говорит ему: «Я взял себе жену, а если она потом не подойдет, то спровадим ее».
«Ну, хорошо, значит, у меня теперь есть мачеха», — говорит царевич.
Тем временем новая ханская жена заложила за правый угол рта красную нитку, а за левый угол — синюю, и лежит, все отплевывая то красно-пеструю, то сине-красную слюну, и говорит: «Больна
