Эти четыре главные группы этих языков имеют мало созвучных слов, и их сходство проявляется главным образом в общности грамматического строя, но наречия внутри каждой группы, за исключением первой — Венгерско-Финской, — настолько мало разнятся друг от друга, что не мешают взаимному пониманию; это то же, что, например, верхне-немецкий и нижне-немецкий, русский и украинский.
Обыкновенно думают, что каждая родственная группа языков распространилась из той страны, в которой господствует самое простое его наречие, но нет ничего ошибочнее такого допущения. Большинство шансов за то, что широко распространяющийся язык зародился именно в той местности, где он успел достигнуть наибольшей сложности. Пример этого мы видим, например, во Французской Канаде, где почти консервировался французский говор XVIII века, или в Исландии, в которой сохранились скандинавские саги, уже забытые в своей родной стране. Так и во всех других отношениях.
Что же касается до умственной культуры, то распространение ее из более культурных в менее культурные страны, а не наоборот, казалось бы, не требовало совершенно никаких доказательств, и если мне в подтверждение такого естественного закона пришлось здесь написать восемь томов, то исключительно потому, что прежние авторы как бы загипнотизировали нас, и потому невозможное стало казаться нам не подлежащим никакому сомнению или возражению, которое только раздражает, а не убеждает.
Вот, например, хотя бы и в настоящем случае. Мы видим, что всякая религия развивалась вначале лишь в определенном лингвистическом бассейне. Так, католицизм, начавшись в Риме, как в культурном центре, охватил сначала страны с романскими языками: Италию, Францию, Испанию. А когда он перебросился в чуждые лингвистические бассейны, то вслед за тем, как развилась в достаточной мере их национальная культура, он был отброшен, дав начало новым, более совершенным культам протестантского характера. Так и восточное православие распространилось сначала преимущественно среди народов славянского лингвистического бассейна, и тоже из своего центра — Великой Ромеи, которая в средние века имела полуславянское население, захватив вместе с тем и сравнительно ничтожную территорию греческого языка.
Но вот явилось магометанство со своим Кораном… Казалось бы и оно, как охватившее весь тюркско- татарский лингвистический бассейн, культурным центром которого была Малая Азия, должен был оттуда получить первичный импульс своего распространения и по линии наименьшего сопротивления устремиться на восток, а нам говорят, что дело было наоборот, и он пришел в Малую Азию и завладел из нее самим Царьградом, начавшись в Аравийской пустыне, и мы верим этой нелепости.
Возьмем теперь и Буддизм. Ничем не подтверждающиеся сказания, стоящие на уровне мифов, постоянно переносящих место действия своих героев если не прямо в заоблачные страны, то всегда за тридевять земель в тридесятое царство, говорят, что он явился из засыпанных снегами ущелий поднебесных Гималайских гор и возвещен там, по образчику евангельских сказаний, воплотившимся богом со славянским именем Будителя (Буды). Ученые европейские теологи, приезжая в Индию, давно искали этой местности, но не нашли до сих пор, и ограничились субъективными предположениями. Не нашли ее и современные географы и этнографы. Очевидно, что там и не было родины основателя буддизма, и ее приходится искать где угодно на земном шаре, даже и очень далеко от главных областей современного буддизма, так как на своей первоначальной родине он мог давно смениться другою высшею религиозною формою, чем был при своем начале. Ведь даже и в отдаленных странах — Монголии и Тибете — он мог сильно усовершенствоваться с тех пор, как туда впервые пришел.
Мы ищем по всей земной поверхности какой-нибудь культурный городок, который сохранил бы такое имя для своего основателя, и вдруг находим только одно: в Венгрии, и притом с прибавкой еще знаменательного прилагательного: Пещь по-славянски и Offen по-немецки с тем же значением.
Для всякого ясно, что такое исключительное название города не могло появиться без особо важных причин, и потому оно может быть более надежным руководителем наших размышлений, чем всякие «свидетельства древних», большею частью служащие доказательством их собственного неведения и необразованности. А в данном случае мы можем смело сказать, что «Пещь Будителя (Буды[15])», брата гунна Аттиллы, вокруг которой образовался крупный промышленный город этого же имени, была не какая-нибудь доменная обыкновенная печка, а нечто грандиозное и небывалое до тех пор, вроде той «Огненной пещи», в которую по библейской книге Даниил был брошен этот пророк вместе с тремя товарищами, но все же не сгорел.
Все эти признаки «доменной печи» для массовой выплавки чугуна из руд, какие действительно возникали в этих местностях в средние века. Хронологическая связь этого события с пиром Вальтасара, бывшим уже в следующем поколении, и с появлением во время него на небе кометы «Огненная рука», написавшей на небе грозные слова: «Мен-Мене, текел у Парсин», т.е. Измеритель измерил: Весы и Персей, — позволяет установить даже и приблизительно дату этого события — по летописям, найденным в Китае и приведенным в VI томе моего исследования кометы с необычным путем от Змиедержца-Измерителя, к Весам и Персею — были только два раза в 568 и 837 годах, и первый случай был действительно во втором поколении после библейского рассказа. Возможно ли подумать, что «Огненная пещь» Навуходоносора и была не в Месопотамии, а в Буда-Пеште?
В таком случае и истолкование, которое дал автор пророчества пути этой кометы: от Весов к Персею «твое царство по небесному суду перейдет к мидянам и персам» — приходится перевести: «к мадьярам и франкам», так как старинное название французов было парисы, откуда и их главный город Парис. Так и русские когда-то назывались московитами, одноименно со своим главным городом[16], а интереснее всего то, что в самой Азии, куда теперь относят «персов» и «мидян», нет и следа таких стран, а известны только Иран и Ирак, как жители называют ту страну, в которую теологи Эпохи Возрождения сослали действительную тогдашнюю Персию — Францию, а себя наши азиатские псевдо-персы между Каспийским морем и Аравийским заливом называют только <…>.
Таким образом лингвистические следы, а также и мифы, которые не будут никогда понятны, пока мы не приведем их в связь с лингвистическими корнями имен их действующих лиц, указывают нам на Буда-Пешт, как на первый металлургический центр, благодаря постройке на этом месте первой доменной печи. Руда для нее могла обильно приготовляться из Венгерских Рудных гор и из других мест, так как вся эта страна славилась в средние века своими рудами. Это же обстоятельство должно было в свое время сделать Венгрию центром промышленной культуры, пока усовершенствование методов выплавки, открытие новых богатых рудников в Богемии и Эльзасе и истощение собственных не отодвинули ее на второй план. Но с развитием промышленных центров неразрывно связан и подъем умственной культуры, которая в средние века, благодаря еще зачаточному состоянию естествознания, была еще неразрывно связана с мистикой, а потому было бы даже странным подумать, что Огненная Печь Буды-будителя не пробудила действительно всю эту местность к умственной жизни, основное свойство которой, как и ее носителя «Слова», есть стремление распространяться во все стороны, огибая непреодолимые преграды.
Мы видели уже, что население этой страны и до сих пор очень смешанное, с преобладанием мадьяр, говорящих на Венгерском языке, принадлежащем к семейству Венгеро-Урало-Алтайских языков. Поэтому вполне естественно, что и умственный подъем, начавшийся в этой местности, должен был распространиться на Восток, по прибрежьям Черного моря, где тогда было преобладающее татарское население, и оттуда через Кавказ, киргизские степи в Монголию.
Но для того, чтобы эта гипотеза обратилась в теорию, необходимо показать, что и по основной своей идеологии буддизм выводится из апокалиптического христианства, нисколько не отвергая при этом его дальнейшего самостоятельного развития, и даже его приспособления к существовавшим до него в тех странах местным культам. Уже один переход какой-либо религии в бассейн другого наречия вызывает ее апперцепционное восприятие местным населением.
Глава XI.
Суд над буддийской душой. Буддистские демоны Чой-Жил и Эрлик-Хан. Буддистский ад.
Представления буддистов о состоянии души после ее разлуки с телом являются, в сущности, лишь
