Однако, услышав слова майора о пещере и о том, что к нему «обращалась хозяйка», Роденшток понял их по-своему. Стрелять он побоялся и решил действовать осторожно.
Спустившись с сеновала, он выждал, пока водитель не вышел из машины и, подкравшись к нему сзади, ударил растерявшегося сержанта прикладом автомата по голове. Теперь — быстро нагнать колонну! Взять с собой командный состав группы — и к фронту. Можно было бы, конечно, удирать и одному, но Роденшток решил, что вдвоем или втроем будет вернее.
Навстречу Роденштоку шла колонна грузовиков. Проскочив мимо них на полной скорости, лейтенант заметил, что последняя машина разворачивается. Он хотел свернуть, но шоссе вошло в узкую теснину между двумя холмами, мелькнул мимо чудом уцелевший километровый столб с цифрой четыре. И в этот момент он увидел впереди группу. Позади нее все так же медленно тянулась телега.
«Общую тревогу подымать нельзя, — мелькнуло у Роденштока. — В машине поместится еще три- четыре человека. Кого же взять? Конечно, Боле, Крюгера и еще тех двоих в советской форме». Поравнявшись с телегой, он затормозил.
Увидев Роденштока, диверсанты остановились.
— Что произошло, Роденшток? — спросил Мишель, подходя к нему.
— Нас предала старуха, — лейтенант старался говорить как можно тише. — Пусть люди идут дальше. Садитесь. Скажите им, что мы поедем вперед.
— Это невозможно, — ответил Мишель.
Сзади на шоссе послышался рокот приближающихся грузовиков. Роденшток бросился к захваченной машине, собираясь удрать в одиночку.
Диверсанты забеспокоились. Рыжий Крюгер в недоумении обернулся. Надо было что-то предпринять и сделать это немедленно. Мишель решился.
— Предатель! — крикнул он по-немецки и, выхватив пистолет, выстрелил лейтенанту в затылок.
Колонна смешалась в беспорядочную толпу, диверсанты бросились к телеге с оружием. Мишель вскочил на подножку машины, вырвав автомат у солдата, сидевшего в телеге.
— Ни с места, прекратить панику! — срывая голос, закричал он по-немецки и в этот миг увидел, как раздвинулись кусты по сторонам дороги. На шоссе, замыкая группу в тесное кольцо, выходили советские автоматчики. Из кустов глядели стволы пулеметов.
— Бросить оружие, — приказал по-немецки чей-то властный голос.
Одним из первых швырнул на асфальт свой автомат лейтенант Крюгер.
…В условное время, в девять часов вечера, дежурный радиостанции абвера под Берлином услышал позывные группы «Циклон-Юг». Радист быстро записывал. «Сегодня днем на дороге к Черновицам уничтожена машина с группой советских офицеров во главе с полковником. Через тоннель в сторону фронта за три часа прошло два эшелона с техникой, готовимся к операции № 1, сообщу в шесть часов утра».
Радист немедленно передал шифровку в отдел «Заграница». Принял ее обер-лейтенант Либель. Когда он доложил об этом подполковнику Мельтцеру, тот сразу же позвонил генералу Кребсу.
— Благодарю, подполковник, — сказал генерал. — Прошу вас и впредь немедленно информировать меня. Кроме того, составьте список отличившихся в подготовке операции. И пожалуйста, не передавайте это дело в руки «СД». «Циклон-Юг»— это наша заслуга. — Затем Мельтцер позвонил Клетцу: — Поздравляю вас, господин оберштурмбаннфюрер, операция «Циклон-Юг» началась. Да. Можете не беспокоиться, я уже доложил об этом генералу.
Положив трубку, Мельтцер сказал Либелю:
— Вы получаете сутки отпуска, дорогой обер-лейтенант, кроме того, можете рассчитывать на награду.
— Благодарю вас, господин подполковник, я готов на все для моей родины!
Либель вышел на вечернюю берлинскую улицу, освещенную заревом пожаров.
Прошло только тридцать шесть часов с того момента, когда он отправился встречать капитана Шварцбрука на станцию Зоссен. И вот одержана новая победа в очередном сражении без выстрелов.
Получив радиограмму «об успешных действиях группы», полковник понял, что произошло за линией фронта. Теперь радист группы «Циклон-Юг» будет трудиться не за страх, а за совесть, передавая радиограммы под диктовку советских контрразведчиков.
Не исключена, конечно, возможность того, что «СД» попробует проконтролировать. Ну что же, он постарается помочь и контролерам разделить участь диверсантов из группы «Циклон-Юг».
Он остановился на перекрестке. Прямой, как стрела, проспект уходил на восток. Может быть, это только показалось ему, что в потемневшем небе уже видны зарницы приближающегося фронта. Сколько пройдет еще месяцев и дней, пока над поверженной фашистской столицей взовьется знамя Победы, водруженное советскими воинами? Много дней, тысячи часов, подобных только что пережитым. Но эти тридцать шесть не прошли даром — сегодня он помог приблизить день победы над фашизмом.
Либель быстро зашагал по улице. Сутки отпуска, щедро подаренные Мельтцером, будут как нельзя более кстати. Впереди много дел. Операция «Циклон» ведь еще только начинается. Но и он сам пока еще не использовал всех возможностей своей группы.
Размышления полковника прервал стук солдатских сапог. Навстречу шел патруль. Солдаты старательно отдали честь офицеру. Он ответил. Затем прошел по проспекту еще несколько кварталов и свернул в переулок.
Там его ждал «Фред».
К читателю
На обложке этой книги, посвященной работе героев-чекистов в тылу врага, ты прочел прекрасный девиз: «Честь, отвага, мужество». Но ведь эти качества необходимы не только разведчику или воину. Каждый человек, который мечтает достойно пройти жизнь, должен в полной мере обладать ими.
Теперь нам становятся известными все новые и новые имена отважных людей, которые в годы войны со злейшим врагом человечества — фашизмом — сражались на невидимом фронте. Трудное поле битвы за нашу общую победу досталось им. Ежеминутный риск, жизнь среди врагов, в чужой стране, под чужим именем. В таких условиях каждый час работы становился подвигом. Не все подлинные имена этих бойцов еще и сегодня мы можем назвать, но их стойкость и мужество должны всегда служить примером для каждого из нас.
И вот сейчас, когда ты, мой юный друг, прочел последнюю главу этой небольшой повести, ты, быть может, задумался о том, как создавались такие непреклонные характеры, из каких источников черпали такие люди свою силу и мужество, в каком огне обретали они особую закалку?
В своей жизни я встречалась и хорошо знала многих героев славной когорты советских чекистов и могу помочь тебе в твоих раздумьях.
Старшее поколение коммунистов-бойцов невидимого фронта выросло, обрело силу и опыт вместе с нашей партией. Еще в дореволюционные годы, когда коммунисты-ленинцы подвергались самым жестоким преследованиям со стороны царизма, в рядах партии стояли борцы, которых не страшили ни тюрьмы, ни казни, ни ссылки. В чем черпали они свою непреклонность?
Я хочу привести тебе строки из дневника Феликса Дзержинского. Он писал их наедине с самим собой в так называемом 10-м павильоне Варшавской цитадели (крепости) в канун 1909 года. Пятый раз он встречал тогда Новый год в царских застенках. «В тюрьме я созрел в муках одиночества, в муках тоски по миру и жизни. И несмотря на это в душе никогда не зарождалось сомнение в правоте нашего дела. Здесь в тюрьме часто бывает тяжело, по временам даже страшно и, тем не менее, если бы мне предстояло начать жить сызнова, я начал бы так, как начал. И не по долгу, не по обязанности. Это для меня органическая необходимость».
Безграничная убежденность в правоте идей Маркса — Ленина давала такую силу духа коммунистам старших поколений. Эту убежденность восприняли от них их младшие товарищи по борьбе, которым предстояло строить и защищать первое в мире социалистическое государство.
Сегодня, когда ты смотришь фильмы и читаешь книги, посвященные подвигам отважных чекистов-
