«Бомбоубежище», была еще и вывеска «SOLDATENKINO» и пониже мелкими буковками: «Солдатский клуб с кинозалом». Я вошел внутрь. Документов здесь ни у кого не спрашивали. Спустившись по узкой лестнице, я попал в длиннющий коридор; обещанный кинозал находился в его конце, но туда еще никого не пускали. Не меньше сотни проходимцев в мундирах всех мыслимых фасонов подпирали стены и курили… Многие были в шинелях, с рюкзаками и оружием. Кроме коренных немцев, здесь находились и всяческие союзники, включая двоих итальянцев с петушиными хвостами на шляпах и бородатого сикха в тюрбане. Но мой взор приковали не они, а две группы, бросавшие друг на друга злобные взгляды от противоположных стен; одну из них составляли трое типичных, по моим представлениям, «братьев-славян»: в стандартных немецких «фельдграу», но с бело-сине-красными флагами и буквами «РНОА» на рукавах, в папахах с малиновым верхом и кавалерийских сапогах со шпорами. Зато другие четыре человека красовались в совсем уж опереточной форме — серо-голубых жупанах с пилообразным золотым шитьем на воротниках и расшитыми обшлагами рукавов и в фуражках-«мазепинках» с желто-синими трезубцами. У одного из них, с вислыми усами «а-ля Тарас Бульба», на груди имелся даже какой-то многолучевой орден с тем же трезубцем… Картина маслом, блин… «Запорожцы пишут здравицу Гитлеру»…
Бункер строили, видимо, еще англичане, и кое-где из-под белил проглядывали полустертые английские слова. На одной из боковых дверей я увидел новую табличку «Читальный зал» и сразу же туда вошел. Читателей было немного: молодой фельдфебель люфтваффе с обгорелым лицом и трое рядовых. Они от нечего делать лениво перелистывали журналы с картинками. Помещение напоминало не столько библиотеку, сколько филиал пункта приема макулатуры. В углу сиротливо торчал книжный шкаф без стекол в дверцах, книг там было негусто: в основном «Майн кампф» партайгеноссе Адольфа и какие-то любовные романы в затертых обложках, с которых улыбались пухлозадые арийские красотки. На многочисленных разномастных столах в беспорядке громоздились подшивки старых газет, большинство верхних листов было оторвано — вероятно, для использования в сортире. Стены были облеплены плакатами самого разного содержания. В центре, напротив входной двери, девушка в белом платье обнимала солдата на вокзале («Солдат! Победа не за горами — исполни свой долг перед Фатерляндом»), по сторонам от нее, как добрые дядюшки, помещались Гитлер с поднятыми куда-то вверх глазами («Подписывайтесь на военный заем») и Геббельс с разинутым ртом («Германия будет владеть миром!»). Тот же Геббельс был представлен еще на четырех или пяти плакатах с разнообразными цитатами, рядом с одним из них непочтительно красовался «Болтун — находка для шпиона». Оставшееся место заполняли правила оказания первой помощи и таблицы с силуэтами вражеских бомбардировщиков («Защитим наше небо»). Среди этих силуэтов я, к удивлению своему, обнаружил не только привычные «Ланкастер», «Стирлинг», В-29, В-17 и В-24, но и совершенно неуместные здесь В-32 «Доминейтер», В-36 «Писмейкер» и похожее на «Ланкастер» шестимоторное чудище, именуемое «Монреаль»…
Я свалил со спины поклажу и взгромоздился на шаткий табурет за одним из столов. Большинство газет на столах оказались уже знакомыми мне «Фелькишер беобахтер», среди них попадались «Берлинер рундшау» и «Зольдатен цайтунг». Не обидели и союзников: несколько подшивок содержали французскую «Аксьен директ», итальянскую «Корьере ди Рома» и какую-то ободранную до неузнаваемости финскую газету. Впрочем, все это меня не очень интересовало, лихорадочно роясь в пыльных грудах, я надеялся отыскать что-нибудь на русском. И наконец нашел. Целую нетолстую пачку — «Правда» и «Страж Балтики», отдельные номера, за разные года. Первой лежала «Правда» от 17 июня 1942 года. Все как положено: над названием лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», а на первой странице сверху редакционная статья «Стокгольмская конференция» и большое фото, невольно заставившее меня содрогнуться. Это была не «Большая тройка», а «Большая четверка» — в легких креслах на фоне какого-то особняка сидели и улыбались в камеру Муссолини, Гитлер, Сталин (в своем обычном полувоенном кителе без погон) и какой-то японец. Я не уверен, но, по-моему, это был их премьер Тодзио. За спинами «Четверки» стояли и довольно улыбались еще несколько персонажей, из которых я уверенно опознал Маннергейма, Франко, Хорти, Павелича и Молотова. Оказывается, в Стокгольме в тот день был подписан окончательный вариант сепаратного мирного договора СССР со странами «Оси» — Советский Союз отныне обретал статус «дружественно нейтральной» страны по отношению к гитлеровскому блоку. Был решен вопрос о «спорных территориях» — СССР оставлял немцам Прибалтику и территории, присоединенные в 1939-м, румынам — Молдавию и Одессу, финнам возвращал Карельский перешеек и все, что было захвачено в «Зимнюю войну». Японцам при этом доставалась Монголия, а СССР получал Иран, причем целиком… Плюс был подписан целый пакет документов, касающихся различных аспектов дальнейшего сотрудничества. Так, СССР обязывался снабжать Германию сырьем и всем необходимым для боевых действий, а немцы, в свою очередь, были готовы оказывать СССР содействие в восстановлении и модернизации промышленности, разрушенной в ходе «советско-германского инцидента 1941 года», и в военной области… От всего этого шла кругом голова. Я просмотрел остальные номера, и мозаика начала складываться. Черт возьми, так не бывает! Каким-то образом уже после нападения Германии на СССР Сталин и Гитлер вдруг ПРОСЕКЛИ возможные дальнейшие последствия. Было неясно, кто сделал первый шаг, но в конце сентября 1941-го в Кремль через болгарского посла Стайменова был передан некий документ. 7 октября через фронт отправился неизвестный «специальный представитель тов. Сталина». 9 октября было достигнуто соглашение о прекращении огня на всем протяжении советско-германского фронта, а 11 октября в Москву прилетела немецкая делегация во главе с Риббентропом, через сутки подписавшая двухстороннее соглашение о перемирии и разводе войск… Но был и нюанс. Все иностранные посольства к моменту подписания перемирия были эвакуированы из Москвы в Пермь (а точнее, тогда — Молотов), там же находилась и часть советского правительства во главе с Калининым. И англичане, для которых перемирие на Восточном фронте было смерти подобно, каким-то образом (каким именно — из газет было непонятно) сумели склонить часть военной и политической верхушки, из числа тех, кто находился в Перми, к фактически мятежу. Им и американцам любой ценой надо было удержать СССР на своей стороне, поэтому они обещали золотые горы и военную помощь, вплоть до ввода войск. Клюнули на эти посылы Маленков, Хрущев, Шкирятов, Жуков (почему-то оказавшийся в этот момент в Перми) и еще ряд «товарищей». «Старая гвардия» с Калининым во главе мятеж не поддержала. Дальше придурок Хрущев, явно под диктовку англичан, накатал доклад «О культе личности Сталина» (ровно на 14 лет раньше срока!) и попытался сей документ довести до сведения масс через печать и радио… Только ничего не вышло — пермским заговорщикам никто не поверил, выхода на всесоюзные средства массовой информации у них не было, верных боеспособных войск тоже. А НКВД подчинялся Сталину. Тем более Иосиф Виссарионович уже 14 октября опубликовал в «Правде» и прочитал по радио обширный документ, где простыми словами разъяснил советскому народу пользу перемирия с Германией и обвинил англичан и американцев во всех смертных грехах, припомнив все их «художества» времен Гражданской войны и интервенции… В общем, 16 октября заговорщики пытались бежать из Перми, но долетели только до Новосибирска, где их и повязали. Бывший душой заговора посланник Рузвельта Гарри Гопкинс тоже пытался бежать. Но его самолет сбили в 86 километрах юго-восточнее Архангельска, все, кто был на борту, погибли… А персонал британского посольства в Перми разъяренная толпа пыталась линчевать, здание посольства сгорело — с большим трудом прибывшие разбираться с заговорщиками Берия и Абакумов сумели утихомирить «стихийный гнев народных масс»… Американцы стали грозить военными мерами, но… 7 декабря 1941 года японцы атаковали Перл-Харбор (четыре волны их палубных самолетов уничтожили не только линкоры и авиацию, но также два авианосца, доки и склады ГСМ), а через пару дней последовали Филиппины, Малайзия и Сингапур. И всем стало не до России… Ну а заговорщиков судили, долго и показательно, а в феврале 1942-го подвели-таки под шлепку. На судебном процессе они, как водится, вывернулись наизнанку, признав себя «последышами заговоров Якира-Тухачевского и Штерна-Смушкевича». Понятно, что организаторами всех этих заговоров были «проклятые британские империалисты»… По поводу этого заговора и сопутствующего судебного процесса мне попалась на глаза, в частности, большая статья заместителя начальника Главного Политуправления РККА армейского комиссара Первухина с красноречивым названием «Кровавые преступления наймитов всемирного капитала». В ней заговорщики именовались не иначе как «грязные наймиты мирового империализма и сионизма», «подлые предатели русского народа», а также «преступная клика Маленкова — Жукова — Хрущева и примкнувшего к ним Шкирятова», чьи преступления «щедро оплачены их англо-американскими хозяевами», и «безмерно обнаглевшие клевреты международного сионизма, собиравшиеся убить товарища И. В. Сталина и других руководителей партии и правительства»… Заканчивалась статья словами: «До чего же докатились эти подлые мерзавцы, не помнящие родства, продающие и предающие свою страну за грязное золото, выкачанное американскими и
