Я думала, тебе просто хочется поумничать, а ты, оказывается, очень серьезно все обосновываешь. Теперь я понимаю тебя.
— Еще не то поймешь, — пообещал Косточка.
— Вот-вот, — подхватил дядя Володя, — то же самое и Папа сказал: как он, наш Косточка, мол, логично все обосновывает!
— Да, — вздохнул я, — мудрено! Тут действительно целое мировоззрение!.. Но все равно, совсем не обязательно было устраивать этот вандализм. Если ты такой серьезный человек, то можно было найти для игрушек лучшее применение.
— Например? — усмехнулся Косточка.
— Можно было отдать их знакомым малышам…
— Я благотворительностью не занимаюсь.
— Тогда продать. Если тебе это ближе. Игрушки-то очень дорогие. По крайней мере в этом была бы логика.
— Примитивная у тебя логика, Серж. Игрушки пришлось бы загонять за полцены. В любом случае деньги смешные. Психологический эффект важнее денег.
— А может быть, все таки ему очень хочется казаться взрослым, — снова начала Майя. — Поэтому он и пудрит нам мозги. Он у нас на это большой мастер. Ты уж не обижайся, Косточка!
— Ничего, сестра, — спокойно сказал Косточка, — я понимаю твое состояние.
— Что ты понимаешь? — нахмурилась Майя.
— Неймется тебе, а Папа в строгости держит. Фантазий много, не знаешь чем заняться. Замуж тебе хочется, вот что. Я тебе даже сочувствую…
— Ах, ты…
Майя быстро перегнулась через стол, но ее ладонь пролетела в пустоте. Косточка, не поднимаясь со стула, без труда увернулся.
— Хотя, конечно, это, твое личное дело. Я не собираюсь вмешиваться, — сказал он. — А если обидел, прими мои извинения, — беззлобно прибавил он.
— Ладно уж, — улыбнулась Майя.
— Нет, не ладно! — проговорила Мама и, схватив Косточку за ухо, дернула так, что тот вскрикнул от боли. — Знай свое место, мальчишка!
Косточка быстро взглянул на Альгу и прижал ладонью запылавшее ухо.
— Прекрасно, — как ни в чем не бывало сказал он, повернувшись к Маме. — Прекрасно.
Все с него было как с гуся вода.
— Зря ты так, Мама, — сказала Майя.
— Ты его еще защищаешь!
— Он все-таки уже большой.
— Ничего, — отмахнулась Мама, — это ему на пользу.
— Он же извинился, Мама, — вступилась за брата маленькая Зизи со слезами на глазах. — И Майя его простила.
— Дети, — сурово сказала Мама, — еще и дня не прошло после Нового года, а вы меня уже изрядно утомили!.. Володенька, — попросила она, — займись, милый, с ними чем-нибудь что ли… А еще лучше, расскажи им о Папином решении. Это ведь в первую очередь их касается.
— Что нас касается? — всхлипнула любопытная Зизи.
— А вот что, — сказала Мама, — хватит вам в Городе без присмотра болтаться. Слишком много вокруг соблазнов и вредных влияний. У меня за вами присматривать времени нет, вот вы и нахватались глупостей. Теперь будете жить и учиться здесь, в Деревне.
— А как же наша школа? — удивилась Зизи. — Как же наши друзья? А вы с Папой? Мы что, будем без вас?!
— Успокойся, Зизи. Мы с Папой естественно никуда не денемся. Будем приезжать сюда очень часто. Собственно, будем уезжать в Москву только по делам. Все ваши друзья соберутся здесь. Вся ваша прежняя компания. Это будет что-то вроде домашнего пансиона. Зимой и летом здесь чудесные условия: природа, воздух… Пригласим воспитателей, самых лучших учителей. И толку будет больше, чем в вашем хваленом колледже. Очень здравая идея.
— Ты ее подкинул? — поинтересовался Косточка у дяди Володи.
— Это решил Папа, — с ударением сказала Мама.
— Ладно, — махнул рукой Косточка, — когда еще это будет! Пока все подготовят, все устроят. Наверное, только осенью или даже на следующий год…
— Нет, — покачал головой дядя Володя.
— Как нет? — поднял брови мальчик. — А когда же?
— Папа распорядился, чтобы пансион открылся сразу после зимних каникул. То есть через неделю.
— Ах, черт! — вырвалось у Косточки. — Неужели так скоро!
— Какая тебе разница? Мы с Папой сделаем для этого все возможное, — заверила Мама.
— Где же мы будем жить?
— До тех пор, пока не выстроят отдельный зимний флигель и специальные корпуса, поживете здесь, в особняке.
— Ага, — медленно проговорил Косточка, — прекрасно. Очень хорошо придумано: концлагерь для собственных детей. Хунта. Значит, мы теперь в застенке. Понятно.
— Ничего, — усмехнулась Мама, — тебе только на пользу.
— Ну да, ну да, — гримасничая передразнил Косточка, — природа, чистый воздух…
После ужина Наташа с Мамой удалились на ее половину. У них были свои дела. Наши старички, как и собирались, уселись у камина за картами. Во дворе блеснул свет фар. Это Майя с Альгой взяли из Папиного гаража автомобиль и, не прощаясь, исчезли. Я понимал, что им, должно быть, не терпелось осмотреть новые апартаменты, которые Папа приготовил для «любимой доченьки» в Москве. Что и говорить, мне тоже ужасно хотелось улизнуть, но не мог же я бросить Александра в одиночестве: Наташа решила остаться в гостях у Мамы до завтра и категорически воспротивилась, чтобы мы с Александром уехали вдвоем.
В меру своих сил я пытался подбодрить Александра, но он по-прежнему хмурился и предпочитал отмалчиваться. С полчаса я просидел с ним перед телевизором, а затем он демонстративно отправился спать.
— Хочешь я тебе что-нибудь почитаю? — предложил я. — Или просто посижу рядом, пока не заснешь?
Александр покачал головой и отвернулся к стене. Я уже выходил из комнаты, когда он грустно сказал:
— Косточка меня ненавидит.
— Ну вот, ты скажешь! — воскликнул я, обернувшись.
— Да, ненавидит, — повторил сын. — Ты его не знаешь.
— Это я-то его не знаю? Да я его с рождения знаю. Так же, как и тебя, мой милый. Вы у меня оба на коленках выросли.
— Это ничего не значит. Зачем ты с ним так разговаривал? Зачем за ужином спорил? Он не любит, когда с ним спорят.
— Наоборот, — возразил я, — все заметили, что ему хочется поспорить, доказать, что он взрослый.
— Вот видишь, — сказал Александр, поворачиваясь ко мне, — я же говорю, ты его не знаешь и ничего не понимаешь.
— Неужели? — спросил я, присаживаясь на кровать. — Ну-ка, давай рассказывай. В чем там у вас дело?
— Косточка никогда никому ничего не доказывает, папочка. Запомни. И он не изображает из себя взрослого. И вообще не хочет быть взрослым. Он сам по себе.
