Пододвинули сундук к пушке, бросили доску поверх, накрыли шелковым полотном, демонстрируя богатство хозяина когга.
Пока сбирали на стол, Басманов разглядывал орудия. Видя его интерес, де Сото усмехнулся:
— Трофей… Поверит ли русский воевода?
— Скажи, — заметил Басманов, — у кого на Балтике еще есть такие — я вплавь полки туда двину.
— Больше ни у кого нет, — довольно засияла белозубая улыбка южанина. — Три отлили за морем, три я и отобрал.
— Знатный приз, — вынужденно признал Ярослав, прохаживаясь вокруг дара Гретхен рыцарю Роже.
— Я хочу поделиться с русскими очень важными сведениями.
— Так уж и важными?
— Уймись, Ярослав, — прикрикнул князь на дружинника. — Что за сведения?
— Я был в Ливонии, у замка рыцаря Роже, что на Зеленой Косе. Не скрою — поначалу хотел к рыцарям на службу пойти, но передумал.
— А почему?
— Слабы они и беспечны, — честно сказал де Сото. — У меня на родине Реконкиста — война крестоносцев с варварами, идет незнамо сколько лет. Видел я всяких рыцарей Христовых, но ливонские — наихудшие.
— И что же в Ливонии?
Гранд лично налил вина из плетеной бутыли в три изящные кожаные чаши, демонстративно пригубил, дескать, нет отравы, и предложил Басманову. Тот для приличия взял.
— Строят ливонцы корабль, — сказал испанец, следя за реакцией Басманова. — И не лойму торговую, а настоящее чудовище.
— Псы-рыцари решили в море выйти? — подивился Ярослав. — Раньше за них Ганза все дела водные свершала.
— Встревожены они строительством Ивангорода, думают топить ваши торговые корабли.
Испанец встал, подошел и облокотился на пушку, вызвавшую столько интереса.
— Кстати, и пушки эти предназначались германскому кораблю.
— Скоро ли на воду сойдет? — спросил Басманов, при этом сам не заметив, как опустошил стаканчик.
— Теперь — не скоро, — рассмеялся де Сото беззаботно, — Проходя мимо замка, я дал залп прямо по стапелям. Дней на десять задержал выход, а работы у них еще оставалось — на месяц или около того.
— Удружил, — заметил Басманов. — Если правда — то это почище потопленного витальера.
Князь кивнул на тюки, которыми завален был когг:
— Витальерское добро?
— Не новгородское — это точно, — пробурчал Ярослав, который уже успел присмотреться, что где валяется. Сказал он это с видимым сожалением.
— Трофеи — мой хлеб, — улыбнулся де Сото. — Мне не нужно золото, которое сулил Адашев. У врага я сам все возьму. Мне нужна тихая гавань на случай штормов и поломок, а также ярмарка, где можно трофеями торговать.
— Совсем золота не нужно? Не поверю, извини уж, рыцарь.
— Если особые поручения будут от русских — тогда да. А охотиться на дичь сокола учить не надо. Его возвращаться учить надобно.
— Верно, — заметил Басманов.
— Князь понимает соколиную охоту?
Ярослав фыркнул, дескать, еще неизвестно, понимают ли ее в «Гишпании».
— В таком случае я хочу сделать подарок… — Мавр, понимавший намерения хозяина по едва начавшейся фразе, уже тащил Острокрыла.
— Прекрасная птица, — заметил де Сото. — Только обучена на варварский манер.
— Переучим, — сказал Ярослав, любуясь соколом. — Аника вот и переучит. Хвастал — большой мастак в этом деле.
— Я, — тихо сказал Басманов, глядя прямо в глаза испанца, — мзду не беру.
— Неужели я оскорбил князя своим предложением? У рыцарей Кастилии такие подарки не означают мзду.
— Но в этих обстоятельствах…
Мавр быстро унес птицу к вящему неудовольствию Ярослава и глухой тоске, отразившейся в глазах Басманова. Трижды проклял он свою службу в этот миг.
— Я могу дать грамоту, — сказал князь после долгой паузы, — разрешающую твоему коггу, рыцарь де Сото, входить в Ивангородскую гавань.
— Ясно, — улыбнулся де Сото. — Требуется проверить меня в деле? Я понимаю таковое стремление — сам без испытаний не беру в команду кого попало.
— Придумаем мы испытание, — подтвердил Басманов. — Я и придумаю.
— Есть ли у России иные союзные корабли в море? Или сие секрет?
— Был, — мрачно сказал Басманов. — Теперь не секрет это. Погиб наш единственный друг в здешних водах, и нелегко заменить его будет.
— Он швартовался в Ивангороде?
— Тогда здесь только начинали строительство, — вздохнул опричник и вновь глотнул заморского вина. — Он был истинный волк-одиночка. Пусть ему море пухом станет.
Помянули Роде уже в который раз, Ярослав тоже не погнушался испанского напитка.
— Пока испытание выдумывается, — спросил испанец, — нельзя ли мне освободиться от товаров, отнятых у врага? Несподручно боевому кораблю, словно телеге, на торг едущей, ходить по волнам с тюками и мешками.
— Это можно, — кивнул Басманов. — Вечером придет сюда городской голова по этому делу, сговоритесь.
— А как этот вопрос решал ваш первый капер?
— Новгородцы его в условном месте находили и товар брали… При этом, как находили — не ясно. Но они народ торговый, во всем барыш видят, — сказал Басманов честно.
— Неудобно сие, — категорично заметил де Сото. — Я сам себе купец.
— Воля твоя, — пожал плечами князь. — Я воевода, торговые дела меня мало заботят.
— А чем не испытание для меня, — вдруг хлопнул себя по лбу де Сото. — Выведут на воду ливонцы свое чудовище, а я его на дно пущу, а даст Господь — в Ивангород пригоню?
— Славное было бы дело, — пожевал губами Басманов. — Да ждать долго.
— Месяц всего.
— У нас на Руси дела быстро вершатся.
— Слыхал ли кто у вас про такого человека — Чернильный Грейс его кличут? — спросил испанец.
Басманов встрепенулся.
— Есть такой темный человечек в Нарве, на той стороне. Очень он мне любопытен.
— Этот самый человечек, — сказал де Сото таинственным голосом, — попытался дать мне одно весьма любопытное поручение в Ганзу.
И тут же он выложил все, разумеется, скрыв свои неприглядные дела.
— Говорил я Адашеву, — побагровел лицом Басманов. — Прознают ливонцы о ратях наших, кликнут со всего мира рыцарей, соберут ландскнехтов — и будет крови по колено в прибалтийских землях. Что тянуть — бить надобно!
— В точности ли прознал Грейс об армии русской? — спросил испанец.
— Тебе пока до этого дела нет, — заметил Ярослав, и на этот раз князь его не перебил. — Понятно, что прознал слишком многое. Нет тебя и твоего ког-га — найдет другого гонца.
Басманов же тем времени думал: «Ниточки к власти в Ливонии давно уже за кордон тянутся. Сейчас — в Ганзу, завтра — к ляхам. Самые умные из рыцарей давно смекнули — не продержаться им и
