– Ладно, – хмуро согласилась Кирина. – Разговор до утра потерпит. Но не рассчитывай, что легко отделалась. Я Ощущающая истину, и соврать не удастся.
Как будто кто-то собирался. Будем резать правду-матку, причем с большим количеством крови, то бишь подробностей.
Подобрав с земли пожитки, мы с Эоной выжидательно уставились на подругу. Та задрала голову и с минуту напряженно всматривалась в звездное небо. После чего скомандовала «За мной!» и нырнула в просвет между деревьями. Мы бодренькой трусцой потянулись следом.
Утро, а вместе с ним и злополучный разговор, приближалось с хорошей скоростью. И хоть бы какая- нибудь зараза навстречу попалась – перед нашей целеустремленной процессией отступали даже дикие звери, а не только всевозможные чуда-юда. Небо неуверенно серело. Месяц с сожалением и неохотой бледнел, укоряя своим болезненным видом ночь. Предрассветный туман стелился по полю, предвещая ясную погоду. Он трусливо заползал в чащу темнеющего впереди смешанного леса, стараясь уберечься от губительного рассвета. Меж лиственницами размашистыми опахалами подрагивал папоротник, роняя холодные капли утренней росы. Сумки натирали плечи, штаны промокли до колен, и я с тихой грустью вспомнила о Морковке.
– Привал, – устало выдохнула Кирина, когда заросли колючего и нахально царапавшегося шиповника остались позади.
Три высокие ели, стоявшие чуть обособленно, образовывали уютный шатер. Их разлапистые ветки надежно защищали сверху и сбоку. Землю буро-зеленым ковром устилали сухие, прошлогодние иголки. Стоило мне увидеть эту благодать, как сразу же захотелось завернуться в плащ с головой и соснуть часов эдак двенадцать, а можно и дольше. В глазах поселилась настойчивая резь, слезы приходилось постоянно смаргивать, растрата Силы отзывалась легким головокружением. Но по грозному выжидательному виду попутчиц было ясно, что так легко отойти ко сну не удастся: чтобы дело пошло на лад, нужна взятка, желательно продуктами. Голодные со вчерашнего дня подруги ничем другим просто не возьмут.
– Девочки, предлагаю бартер. – На их непонимающий взгляд пояснила: – Натуральный обмен. Я делюсь с вами рачительно припасенной провизией, а вы, прежде чем начать расспросы, даете мне выспаться от души. Вам, получается, тройная выгода – поедите, выспитесь и получите нужную информацию. На свежую голову и сытый желудок думается намного лучше. Лады?
И так заразительно зевнула.
– Ки-и-ир, жрать просто жуть как хочется. И спать, – раззевалась следом Эона.
– Кракен с тобой! – махнула рукой неранка, снимая с шеи амулет на длинном кожаном шнурке и привязывая его на еловую лапу. – Харч давай.
Не заставляя себя упрашивать, я шустро извлекла все что было съестного в сумках. К сожалению, из питья там завалялась только втюханная мне еще на центральном рынке Тиланы и не распечатанная до сих пор кожаная фляжка с крепленым вином. Неосмотрительно из нее хлебнув, я закашлялась. Расхваленное ушлым торговцем «марочное вино» на поверку оказалось подкрашенным жженым сахаром самогоном с «непередаваемым букетом». Сивушным.
Уже совсем рассвело, когда мы, потрапезничав всухомятку, дружно завалились спать. В отличие от сразу отключившихся девушек, некоторое время я просто лежала закрыв глаза. Из-под ресниц ручьями сбегали слезы.
Я боялась. Боялась того, что может прийти ко мне в сновидениях. В последнее время они стали для меня страшнее самого лютого волкодлака…
Разбудил меня вкусный запах готовившегося мяса. Под угрозой захлебнуться слюнями шалаш пришлось безотлагательно покинуть. Кашеварила Кирина, уже неизвестно где раздобывшая воду и это самое мясо, бывшее когда-то зайцем, судя по висевшей на ветке выскобленной шкурке.
– Добрый вечер! Как спалось? – поинтересовалась она и, наблюдая, как я отчаянно тру покрасневшие глаза, захихикала. – У тебя крысолюдов в родне не случалось?
– К сожалению. Иначе с удовольствием трапезничала бы нежным девичьим мясцом, не дожидаясь, пока доварится этот умерший от старости заяц…
– Сама бы шла и охотилась, вместо того чтобы дрыхнуть, – с обидой в голосе попеняла Эона, выходя из-за моей спины. – Как хаять, так все горазды…
В руках девушка держала охапку хвороста, которую тут же в сердцах бросила рядом с костром.
– Где воду брали? – Меня заинтересовало месторасположение ближайшего водоема: очень хотелось умыться и прополоскать рот от устойчивого привкуса продегустированного перед сном самогона.
– Я провожу, – вызвалась светловолосая под многозначительным взглядом подруги. – Заблудишься еще! Иль нападет кто…
Кто, интересно?
«Зайцы. Будут мстить за павшего товарища».
Я демонстративно сняла ножны с Неотразимой и оставила их у костра.
Видимо, в целях же охраны Эона увязалась в сопровождающие даже тогда, когда меня настиг зов природы.
В лесу быстро темнело. Когда мы наконец сели ужинать, небо уже усыпали колючие зернышки звезд, а ночная прохлада советовала поплотнее укутаться в тепло плащей. И Кирина, и Эона заглатывали пищу так, словно это была последняя трапеза в их жизни. Я же в свою очередь ела неторопливо, тщательно пережевывая каждый кусочек, отлично зная, что уж мне торопиться совсем не след.
– Ну? Ты наелась? – первой не вытерпела Эона.
– Да вроде бы… – Я старательно облизала ложку с обеих сторон и только после этого соизволила продолжить. – Чаю охота: промочить горло перед долгим рассказом.
К тому времени как я получила желаемый напиток, девушки только что не плясали на месте от нетерпения.
«Еще чуть-чуть – и тебя будут пытать, с чувством и толком». С них станется.
– Сестры, пришел столь долгожданный вами момент истины, – пафосно провозгласила я, в паузах между словами прихлебывая обжигающе горячий травяной настой. – Делаю официальное заявление: я Избранная.
Мое признание не произвело эффекта разорвавшейся бомбы (честно говоря, мне бы этого хотелось). Спутницы уставились на меня в обиженном недоумении. До них доходило долго, как до общеизвестных пернатых, только вот суток у нас на это не было.
– У-у какие вы темные. – Пришлось поторопить их мыслительный процесс. – Подсказываю: есть один такой нетленный псевдонаучный труд, он же сборник Пророчеств, где центральное место занимает душещипательная и слезовыжимательная история, главными героями которой являются Потомок Единого, мессия и Избранная. Правда, несколько в ином порядке. Ну вспоминаете или дальше намекать?
– Врешь, – просто сказала Эона, куда более осведомленная о последних событиях при Императорском дворе, чем неранская подруга. Хотя кто ее, эту Кирину, знает. – Я, конечно, не из столицы, но, чай, и не из деревни. Знаю я эту байку для наивных дурачков! По ней выходит, что наследник Единого – это Император Дэрриш Первый Всеблагой. Он же недавно женился. И если бы ты была Избранной, то…
– Позвольте представиться – Лия Арианеста, в девичестве ди Триан, нынешняя Императрица Тилана. Всеблагая я или как – не имею понятия, но откликаюсь исключительно на Рель. Терпеть не могу эти вычурно длинные имена!
– Почему – Рель? – оторопело выдала светловолосая.
– Потому что!
Сегодня была ночь разговоров и ночь молчания, они сменяли друг друга, зубами вырывая себе право на жизнь. В ночную тишь органично вплетались потрескивание костра, еле слышный будоражащий вой далекого волка-одиночки и запутавшийся в деревьях ветер, от которого хотелось зарыться в плащ поглубже. Или, наоборот, сбросить его, перекинуться волком и рвануться навстречу призывной песне зверя размашистыми прыжками, раскидывая лапами слежавшиеся иголки. Непросто было вернуться из той дали, куда я, следуя за воображением, успела умчаться в серой шкуре. Но я возвратилась, а туда унеслись мои страхи и тревоги. Слова, комом стоявшие в горле, потекли легко и непринужденно…
Рассказ получился долгим и закончился далеко за полночь, если не сказать под утро. Я без спешки допивала остывший чаек, размышляя о том, как странно, что эта стервочка Кирина еще ни слова не
