Он уже думал об этом. Но единственный способ проверить — выйти наружу. Борн повернул ключ и взялся за ручку двери. Револьвер в руке казался тяжелым и неудобным.
В ушах вновь прозвучал голос Вебстера:
Он никак не мог повернуть дверную ручку.
Должен был.
Но не мог.
Глава 24
Очередной крик со стороны фасада решил все. Ему показалось, что враги уже бегут к дому. Кровь бросилась ему в голову. Дрожащей рукой он распахнул дверь и прыгнул прямо с крыльца в кусты, успев крикнуть Клер: “Запри за мной!”
Ветки хлестнули по лицу. Он упал на мокрую землю, запоздало подумав, что в кустах кто-то мог быть. Дождь лил не переставая. Борн перекатился под стену дома и напряженно всмотрелся в темноту. Но никого не разглядел.
Используя кустарник как прикрытие, он пополз вперед. Да, Вебстер был прав. Борн не мог сообразить, что надо делать. А ведь ему неоднократно приходилось описывать подобные ситуации в своих романах, представляя себя на месте героя; сейчас же он производил слишком много шума, слишком громко дышал, трещал ветками, оскальзывался в грязи. Любому не составляло труда подстрелить его, ориентируясь на звук.
Как ни странно, именно это соображение и придало ему уверенности — он вел себя так неумело, что давно был бы убит, если бы кто-то подстерегал его здесь.
Если, конечно, они просто не ждут, когда выйдут Сара и Клер.
Но думать об этом некогда.
Он смутно различал пространство двора — кусты, деревья, качели Сары. Враг мог скрываться в любом месте. Дальше, за белым забором, начинался соседний участок. Люди в этом доме наверняка должны были проснуться от выстрелов. Но ни одно окно не горело, хотя со всех сторон можно было различить отсветы огней. Может, соседей просто нет дома?
А может, их захватили люди Кесса? Из-за меня? Об этом тоже некогда рассуждать. Вперед!
Он выбрался из кустов и прыгнул в заросли по другую сторону крыльца. Плечо болело невыносимо. Револьвер пришлось взять в левую руку. С левой он стрелял плохо, но это не важно. Если в кустах кто-то есть, выстрелить он все равно не успеет.
Сама мысль о том, что ему удастся кого-то обнаружить первым, показалась смешной. Он не знал самых элементарных вещей — например, следует ли ему забраться в глубь кустарника, или держаться с краю, иди вообще поступать иначе? Он просто обманывает сам себя.
И Борн решил выбраться на открытое пространство. Только подставив себя как мишень, он мог проверить, таится ли опасность на заднем дворе. Что-то почудилось ему, и Борн резко обернулся, но никого не увидел.
Дождь усилился. Мокрая одежда прилипла к телу, вызывая дрожь. Утирая с лица капли дождя, он пригнулся и пошел вдоль кустов, пока не наткнулся на стену дома. Никого нет.
Его уже начало просто трясти от холода.
Шевелись, приказал он себе. Еще немного. Давай, вперед. Осталось совсем чуть-чуть.
Но не смог.
Ну давай же, быстрее! Проверь забор, забирай Сару и Клер и сматывайся отсюда к чертовой матери!
Только сознание, что за забором они будут в безопасности, заставило его двинуться с места. На полпути он заметил справа от себя какую-то тень. Кажется, за кленом. Было такое ощущение, что его темный ствол раздвоился.
— Стой, черт побери! — услышал он мужской голос и кинулся к дому, но поскользнулся и плюхнулся в грязь. Сзади еще раз кто-то чертыхнулся, и прогремели выстрелы. Пули просвистели над головой и врезались в стену. Он пополз в заросли.
— Рубен! — пронзительно вскрикнула Клер.
Заткнись, произнес он мысленно. Оказавшись в кустах, он встал, низко пригибаясь, и сделал четыре выстрела в том направлении, откуда слышал голос. Никакого силуэта он больше не видел. Во дворе все стихло. Слышался только шум дождя, какие-то голоса на улице и отдаленные звуки сирен. Сирены! Наконец-то едет полиция.
— Рубен! — снова позвала его Клер.
Заткнись, повторил он. Не вздумай открывать дверь. Он не мог ей ответить, опасаясь обнаружить себя. Вдруг откуда-то справа послышался стон. Не понимая, куда стрелять, он поразился другому: оказывается, он сумел-таки спустить курок и готов сделать это еще раз! Пожалуй, Вебстер немного ошибся.
Завывание сирен приближалось, а неподалеку стон становился громче, перемежаясь хриплыми булькающими звуками, словно жидкость клокотала в горле.
Эти кусты — просто чепуха, подумал он. Они только создают иллюзию безопасности, не обеспечивая реального укрытия. Любому заметно, как он тут копошится. Но почему же до сих пор никто этим не воспользовался? Почему он до сих пор жив?
Потому что здесь больше никого нет.
Снова раздался стон, переходящий в захлебывающийся кашель. Борн пополз к клену. В этот момент дверь дома открылась и он тут же проорал:
— Закрой!.. Черт побери, закрой сейчас же!
Неподалеку от клена на клумбе он обнаружил человека, лежавшего навзничь. Что-то темное заливало нижнюю часть лица и шею. Он изредка моргал и стонал, пытаясь дотянуться рукой до пистолета, упавшего поодаль. Борн шагнул и подхватил оружие — мощный “магнум”, совсем не такая игрушка, как у него. Он взвел курок и прицелился в голову лежащего, но, заметив, что глаза у того уже остекленели, опустил пистолет.
Дождь еще усилился. Сирены завывали уже совсем рядом. Борн, поскальзываясь, побежал к дому, взлетел на крыльцо и рванул дверь.
— Пошли! — выдохнул он.
— Ты цел?
— Все в порядке. Пошли быстрее!
— Ты слышишь сирены? Теперь мы в безопасности. Помощь пришла.
— Клер, мы уходим. Теперь я сомневаюсь даже в Вебстере, хотя и доверял ему. Нас спасет только одно — исчезнуть, уехать туда, где нас никто не знает. — Он почувствовал на себе ее пристальный взгляд. — Клер, это наш единственный шанс. Мы не можем здесь оставаться. Они пришли сегодня. Они могут прийти через полгода. Мы должны… — горло перехватило… — бежать!
Он с надрывом выкрикнул это слово, и на глаза навернулись слезы. Подхватив Сару на руки, он решительно шагнул к двери во двор. Со стороны парадного входа вовсю завывали сирены.
— Рубен, я не хочу! — воскликнула за спиной Клер. Он мгновенно понял все, что крылось за этой простой фразой: она пойдет с ним. Она не может сказать это прямо, и ей действительно тяжело покидать дом, но она не отказывается идти.
— Я понимаю, — ответил он, бросая прощальный взгляд на свое жилище. — Господи, я тоже не хочу!
Они почти миновали задний двор, когда сильно забарабанили в парадную дверь. Борн передал дочку жене и перебрался через забор. Потом протянул руки, принял Сару и подождал, пока перелезет Клер. Они осторожно миновали чужой темный и тихий дом. Борн выглянул на параллельную улицу, посмотрел направо, затем налево… Сара, вся промокшая, судорожно всхлипывала у него на плече.
У него самого по лицу текли слезы, смешиваясь со струйками дождя и оставляя на губах солоноватый привкус. Неловко прижимая к себе ребенка, он перебежал улицу. Клер, не отставая, держалась чуть сзади. Только когда они свернули за угол и оказались еще в одном дворе, он с уверенностью мог сказать, что их никто не преследует.
