Человек без лица

подводного снаряжения. — Бьюкенен остановился прямо перед ней. — Кому ты звонила?

Она отвела глаза.

— Ты хотя бы не пытаешься лгать. И по крайней мере у тебя хватило мозгов не звонить из комнаты в мотеле, где звонок будет фигурировать в счете. Хотя это не имеет значения. Территория настолько мала, что автоматические приборы слежения скажут нашим преследователям, что мы в Ки-Уэсте.

— Нет, — возразила Холли. — Я звонила по частному телефону. Твоим людям он неизвестен.

— Это ты так думаешь. В моем деле я отношусь без подозрения лишь к тому, что сам сделал. Все телефоны подозрительны. Должно быть, тебе действительно было очень важно позвонить.

— Я сделала это для нас с тобой.

— Вот как?

— Я пыталась вытащить нас обоих хотя бы из части тех неприятностей, в которых мы оказались.

— Из какой именно части? В данный момент неприятностей, по-моему, столько, что с избытком хватит на всех.

Холли закусила губу.

— Не лучше ли поговорить об этом, когда вернемся в свой номер?

— Хочешь выиграть время, чтобы подыскать правдоподобные ответы? Нет уж, я думаю, надо продолжить разговор. — Бьюкенен схватил ее за руку. — Так из какой именно части неприятностей ты пыталась нас вытащить?

Он повел ее по дорожке. Небо светлело. Бриз подул сильнее. Птицы пускались в полет.

— Ладно. Я хотела тебе сказать, еще когда мы были в Нью-Йорке, — начала Холли. — Боже мой, это такое облегчение… Я с самого начала знала, что ты в Канкуне, мне удалось попасть в «Клуб интернасьональ» заранее и наблюдать, как ты разговаривал с этими двумя… — Она чуть было не сказала «торговцами наркотиками», потом оглянулась на погруженную в тень дорожку и выбрала другие слова, чтобы не выразиться слишком ясно вне стен их номера. — …Бизнесменами. Причина, почему я…

— Меня сдал кто-то из моего подразделения. — Бьюкенен открыл скрипучую дверь в комнату.

Пораженная Холли резко обернулась.

— Ты это знал?

— Это было единственное резонное объяснение. Кто-то из своих. Больше никто не мог знать, где я буду. Тот же самый человек, который сообщил тебе о «Желтом плоде», «Морских брызгах», группе разведывательной поддержки и о «Виски с содовой». Источником этой информации мог быть только кто-то из моих начальников.

Все еще сжимая локоть Холли, Бьюкенен ввел ее в комнату, включил свет, закрыл дверь, запер ее, подвел Холли к кровати и решительно усадил.

— Кто? — спросил он.

Холли заерзала.

— Кто?

— Что ты собирешься делать? Выбивать ответ из меня?

— Нет. — Бьюкенен пристально посмотрел на нее. — Вовремя остановиться. — Он положил свой несессер в дорожную сумку, окинул взглядом комнату, чтобы убедиться, что ничего не забыл, и направился к двери. — Здесь ходят автобусы, на которых ты сможешь вернуться в Майами.

— Подожди.

Бьюкенен не остановился.

— Подожди. Я не знаю его настоящего имени. Он представился мне как Алан.

Бьюкенен остановился.

— Среднего роста. Полное лицо. Короткие темно-русые волосы. Возраст — за сорок.

— Да. Это он.

— Я его знаю. Некоторое время назад он был моим куратором. Он работает в…

Эта заминка могла быть тестом для Холли. Она решила заполнить пропуск.

— В Управлении.

Ее откровенность, видимо, подействовала на Бьюкенена. Он вернулся к кровати.

— Говори дальше.

— Он очень прямо говорил о том, чего хотел добиться. Он не одобряет участия военных в гражданских разведывательных операциях. Американские военные с оружием, в гражданской одежде и с фальшивыми документами осуществляют операции Управления в разных государствах. Плохо, когда штатского ловят как шпиона. А если шпион оказывается принадлежащим к армейским спецвойскам? И находится на действительной службе? И притворяется штатским? И состоит в ударной группе, предназначенной для свержения недружественных иностранных правительств или для ведения несанкционированной «частной» войны против крупнейших торговцев наркотиками? Если общественности станет известно, до какой степени неуправляемы взаимоотношения между ЦРУ и военными, то конгресс будет вынужден проводить крупномасштабное расследование американской разведывательной тактики. На Управление и так уже оказывается немалое давление. Еще один конфликт, и его могут заменить разведывательным бюро, поставленным в строго ограниченные рамки. Вот чего опасается Алан. Поэтому он вышел на меня и дал мне кое-какую информацию, настаивая на том, чтобы его имя не называлось, а то, что он сообщает мне, приводилось как сведения из надежного правительственного источника. Чтобы мой материал не слишком походил на заранее подстроенный, он не сказал мне всего. Просто набросал достаточно намеков, чтобы в процессе их проверки и увязки я сама добыла доказательства в поддержку легенды о том, будто раскопала этот материал самостоятельно… Что ты так на меня смотришь?

— Концы с концами не сходятся. Если Алан опасался, что разоблачение использования несанкционированных военных действий со стороны ЦРУ поставит само же Управление под удар, то за каким же чертом он предоставил тебе этот материал? Ведь это как раз то, чего он не хочет.

— Нет. — Холли покачала головой. — Он очень точно это сформулировал, и я согласилась с ним. Ты и только ты… точнее, проводимая тобой операция должна была послужить в качестве предметного урока.

— О черт, — вырвалось у Бьюкенена.

— Идея состояла в том, чтобы это было разоблачение единичного, частного примера опасного использования военных в гражданских разведывательных операциях. У правительства будет не больше информации, чем в моей статье. Я засвидетельствую, что больше ничего не знаю. Расследование, проводимое конгрессом, когда-нибудь кончится. Но всем все будет ясно. Если ЦРУ использует ударные группы из военнослужащих, то пускай лучше прекратит, иначе Управление и некоторые спецподразделения будут жестко ограничены, а то и распущены. Лопнут карьеры.

— Ну да. — Голос Бьюкенена звучал напряженно. — А в это время ты становиться журналистской знаменитостью. А Алан опять прибирает к рукам контору.

— Такова была идея, — вздохнула Холли.

— Политика. — Из-за тона, каким Бьюкенен произнес это слово, оно прозвучало как ругательство.

— Но этой идеи больше не существует.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я затем и звонила Алану, — ответила Холли. — Чтобы аннулировать нашу с ним договоренность. Я сказала ему, что хочу выйти из игры. Я сказала ему, что хочу поговорить с твоими начальниками, уверить их, что наши действия не имеют к ним никакого отношения, что ни ты, ни я не представляем для них никакой опасности.

— Ты что, всерьез ожидала, что он на это пойдет? Никакой обиды? Попытка не пытка? Не все же, мол, выигрывать? И так далее в этом духе? Ну и ну!

— Как Алан сказал мне, он сожалеет, что дело приняло такой оборот.

— Еще бы.

— Охота за нами продолжается. Он мне посоветовал отстыковаться от тебя, пока он будет думать, как включить меня в расклад.

— Чертовски хороший совет. — Бьюкенен прищурился. — Вот и отстыковывайся.

— Нет, — отрезала Холли. — Я тебя не отпущу.