Стол! Вот это да! Горящие подсвечники примостились между громоздкими блюдами, доверху наполненными жареными птичьими тушками, большущими кусками печеного мяса, целиком приготовленными осетрами, свиными окороками. Все это вперемешку с овощами и другими деликатесами, определить которые, на первый взгляд, практически невозможно. Средневековое пиршество. Жареных павлинов здесь подают только мне! Но впечатляет. Желудок сдавило болезненной спазмой. Представляю, как гости захлебываются слюной. Нас заметили и встречают аплодисментами. Как же это все-таки торжественно! Морис берет меня под локоть, ведет во главу стола. Вслед за нами рассаживаются все остальные, каждый на свое, особо отведенное место, отмеченное, как и подобает, карточкой с именем. Человек – вампир. Почему именно такая очередность? А ведь, если подумать, наша свадьба может быть первым шагом к примирению людей и вампиров, Света и Тьмы, Добра и Зла. Дорогой, ты ведь тоже так думаешь? В глазах Мориса вижу ответ:
– Легализация вампиров – мир будет потрясен!
На углу, справа от меня, сидит Долли, рядом с ней сэр Соммерсби. Напротив них Иоахимм и мои родители. Рей у мамы на коленях. Вышколенные официанты разливают шампанское. Первый тост за Магистром. Вот это да! В церкви он говорил с настоящим кембриджским акцентом, а сейчас это речь коренного янки. Вижу, как мама недоуменно моргает. Наверняка в любом краю света его примут за своего. Он смотрит то на меня, то на Мориса, сколько человечности в его словах! Спасибо!
А теперь я бы что-нибудь поела. Долли хватает мою тарелку и накладывает целую кучу снеди. На еду налегают все, даже вампиры себе что-то положили, только навряд ли станут есть. Так, для проформы. Все, кроме Мориса. Некоторое время слышно лишь, как усердно работают челюсти. Реймонд вцепился обеими ручонками в тушку цыпленка и усиленно вгрызается в нежное, с золотистой корочкой мясо. С какой же ласковой улыбкой на него смотрит Морис! Вот, что доставляет ему истинное удовольствие, – наблюдать, как кушают люди, занятие, совершенно естественное, на мой взгляд, но сама природа лишила его такой возможности.
Теперь официантов шестеро, двое из них вампиры. Те, что «нормальные», подносят бутылки с вином, подаренные нам. Восторженные возгласы раздаются с разных концов стола. Двое других с подносами, уставленными непрозрачными бокалами, обслуживают Мастеров. К одному из них потянулся было папа, но вампирчик шустро увернулся, а папина рука так и повисла в воздухе. Это я, что ли, хихикнула? Последний бокал Морису, а Магистру золоченый кубок, украшенный драгоценными каменьями. Увидев его, папа даже поперхнулся и закашлялся. Папочка, твой тост!
Постепенно соседи знакомятся друг с другом, завязываются разговоры. Некоторое напряжение, что было вначале, быстро рассеивается. Ну, разумеется, умные люди всегда найдут, о чем поговорить. Де Ребейра, прихлебывая кровушку, веселит сидящих рядом с ним Шерри и Дайану из издательства. Душа компании в любом обществе. Вот и попробуй скажи, что он – не человек!
Среди Мастеров три женщины. Третья выглядит старше двух других, русые волосы убраны в незатейливую прическу. Сдержанная, подтянутая, внимательная. Перехватываю мимолетный взгляд светло-голубых глаз.
– Морис, кто она?
– Ирина Рогожина. Сейчас живет в России, профессор Петербургского университета. Мало что о ней знаю, кроме того, что она урожденная русская, родилась в царствование Иоанна IV Грозного, в 1547 году. У нее врожденный иммунитет ко всем символам. Освященный крест для нее то же самое, что для меня чеснок. Она даже к Гробу Господню может прикоснуться без вреда. Такому даже не научишься.
– Я так понимаю, ты самый младший в этой компании?
– Нет, Бевеши моложе меня на семьдесят лет. Кстати, его наставником была Ирина. В тысяча девятьсот сорок втором году он побывал в газовой камере в Дахау. Не делай такие глаза: вампира этим не убьешь. Сейчас служит помощником прокурора в Будапеште. Родился в семье польских евреев в Кракове. Перед самой Второй мировой войной пел в Варшавском оперном театре. У него великолепный тенор, уверен, Иоахимм нас непременно сегодня порадует своим искусством. А вот тот, седовласый, – Мастер Мадильяни, известная личность. Он родился под именем Омобоно Страдивари.
Сын знаменитого скрипичных дел мастера? Не может быть! Похоже, я не очень-то теперь удивлюсь, если кто-то из них окажется Цезарем или Понтием Пилатом. Удивленно вскинутые брови. Я шучу, милый! Что-то ведь еще хотела спросить, Долли отвлекает.
– … Какой еще торт, подруга, у тебя и без него сейчас живот будет, как у Шерри! Ты словно с голодного острова… Я понимаю, что вкусно!.. Фазана? С чего ты взяла?.. Нет, не хочу… Не знаю, сколько бриллиантов в кольце, не считала… Ну не сейчас!.. Дом? Обязательно покажу… Сколько детей собираемся родить?!.. Нисколько. У нас есть Реймонд…
А вот и он, вылезает из-под стола. Морис вытаскивает его и сажает на колени. О чем они там шепчутся? Иоахимм извлекает из кармана несколько карамелек на палочке и вручает довольному ребенку, а Морис снова говорит ему что-то в самое ухо, и все втроем заходятся дружным смехом. Магистр, глядя на них, тоже улыбается. Мальчики резвятся! Судя по его возрасту, все трое для него выглядят примерно одинаково. Подумаешь, где сто шестьдесят лет, там и четыре. А Реймонд, спрыгнув на пол, уже стремглав бежит… к испанскому гранду, бесцеремонно вскарабкивается на руки и сует ему в рот «Чупа-Чупс». Тот с удовольствием засовывает конфетину за щеку так, что только палочка торчит наружу, и начинает что-то травить малышу, отчего тот хохочет громко и безудержно, а все вокруг включаются в это веселье.
Мне нравится этот вампир-коротышка! Если посчитать, то ему через три года стукнет девятьсот!!! Неудивительно, что за столько лет он не просто научился быть похожим на человека. Он почти стал им. Он даже не так бледен, как все остальные, а с клычками я его просто не представляю. Что ты говоришь, дорогой? Инквизитор, в пятнадцатом веке, Хосе Рауль де Ребейра? Гленда, закрой рот, это неприлично. Не может быть! А они мне еще и подмигивают на пару с Реймондом. Нет, что ты, Морис, за Рея я, конечно, не боюсь. Написал книгу по истории инквизиции, за что был лично отмечен Папой Николаем V? Кто он сейчас? Работает клоуном в цирке? Морис, держи меня, а то я свалюсь со стула. Да, пожалуйста, пойдем лучше танцевать.
Двери соседнего зала распахиваются, не без помощи Саха. Здесь все приготовлено для танцев. Играет живая музыка, но самих музыкантов не видно. Морис ведет меня на самую середину, музыка умолкает ненадолго, в ожидании, пока все гости не зайдут. И тогда вновь раздается звук, сначала одинокой скрипки, затем к ней постепенно присоединяются другие инструменты. А мы кружимся в медленном вальсе, темп которого постепенно начинает нарастать. Я смотрю на Мориса, он делает быстрое па, и все вокруг преображается. На его голове темно-синяя шелковая чалма с драгоценным украшением спереди, расшитая золотом дахабея, широкие шаровары и золоченые туфли с высоко загнутыми носами. Наряд индийского раджи. На мне сари, переливающееся всеми цветами радуги, из тончайшего муслина. Все вокруг нас одеты соответственно. Как солидно выглядит папа в расшитом наряде! Темп вальса все нарастает. Еще один поворот, и на мне уже кринолины, хрустят накрахмаленные нижние юбки, тугие локоны развиваются по обнаженным плечам. Сердце то замирает, то стучит неистово. Завороженно смотрю в лицо Мориса, не в состоянии отвести глаз. Но мне не страшно на сей раз. Его лицо цветет в улыбке. Наш первый свадебный танец! Быстрее, еще быстрее, мы уже не кружимся, а летаем по залу в неистовстве вальса. Теперь на мне совершенно прозрачная туника с большой камеей вместо брошки, легкие сандалии чуть слышно постукивают по каменному полу, волосы спадают почти до пояса, но на голове их придерживает, скорее всего, обруч, чувствую прикосновение металла ко лбу. Морис задрапирован в белую шерстяную тогу. Музыкальная тема достигает своего апогея и обрывается так резко, что я едва не спотыкаюсь. Наваждение исчезает. Как жаль.
– Морис, опять твое волшебство?
– Это не я, это Магистр.
Я разворачиваюсь к лорду Артуру и присаживаюсь в глубоком реверансе. Магистр улыбается мне и отвечает изысканным поклоном. Затем под сводами вновь разносится какая-то бурная мелодия, и уже несколько пар идут танцевать, к ним присоединяются другие. И мой малыш Рей, набравшись смелости, приглашает Марику Петрашку. Сначала они пытаются танцевать, но затем девушка поднимает Реймонда на руки, малыш счастливо улыбается, положив ладошки ей на плечи.
– Морис, а почему Марика улыбается, не разжимая губ? Она боится показать клыки? Это из-за Рея, или Мастер по каким-то причинам не может их убрать?
