— А в случае второй беременности подобное может повториться?
Белла посмотрела на него с удивлением:
— Не знаю. Мне и в голову не приходило спросить врачей об этом. Габриель? — Она вздрогнула от неожиданности, когда он вскочил на ноги и зашагал к кромке берега. — Габриель, что случилось?
Габриель судорожно прижал руки к телу. Господи, и она еще спрашивает! Она чуть не умерла в родах! Она и малыш едва не погибли, а он, ее любовник и отец ребенка, мог никогда не узнать об этом!
— Как я понимаю, и ты, и я— мы оба чудом избежали смерти, и наши шрамы тому доказательство… — Белла поперхнулась, когда Габриель резко обернулся к ней с искаженным от ярости лицом. — Я просто стараюсь не относиться к этому слишком серьезно, Габриель, — успокоила она его. Он холодно посмотрел на нее:
— Рисковать жизнью — разве это не серьезно? Помолчав, она пояснила:
— Это произошло четыре с половиной года назад. Теперь это часть прошлого. В конце концов, мы все живы-здоровы.
Габриель знал, что Белла права, однако мысль о том, что она могла погибнуть в родах, заставила его задуматься о последствиях ее второй беременности. Существует ли опасность того, что все может повториться? — замер он в страхе.
— Позволь взглянуть на твой шрам?
Она с беспокойством встретила его темный горящий взор, когда он склонился к ней, затмив собой солнце.
Он хочет увидеть шрам, оставшийся после кесарева сечения? Шрам под поясом бикини?
Белла прочистила горло.
— Просто поверь мне на слово. Он там правда есть.
Выражение его лица немного смягчилось.
— Нет.
— Ах! — Белла прикусила нижнюю губу. — Может, не стоит? — Белла готова была сквозь землю провалиться, и она с силой притянула колени к груди.
— Почему?
Да потому! Это слишком личные, интимные подробности! Вот почему! Она и так чувствовала себя выставленной напоказ, невероятно уязвимой, незащищенной в этих крохотных бикини!
— Ну, может быть, позже, — сказала она и отвернулась.
— Сейчас.
С гримасой недовольства она уставилась на него.
— Габриель, ведь невозможно обнажить другому сердце и душу свою и… тело… Вот так сразу, в первые дни брака.
Он скривился:
— Ты видела мои шрамы, теперь я хочу увидеть твои.
— Лучше не стоит, — рассердилась она.
— Гм, мужчины, женщины — все люди одинаковы даже при дневном свете, Изабелла, — пробормотал он.
Ничего подобного!
Мужчин, как Габриель, больше не было на свете! Никто не обладал такой одухотворенной красотой. Ни один мужчина не мог повергнуть ее в такой трепет! У нее ноги подкашивались от одного взгляда его блестящих шоколадно-карих глаз. Только рядом с ним она ощущала себя такой желанной, чувственной и раскрепощенной. Одно его прикосновение лишало ее рассудка и воли…
Других таких мужчин просто не существовало, подвела итог Белла.
О нет! Силы небесные!
Белла почувствовала, как кровь отхлынула от сердца. Она беспомощно взглянула на Габриеля. О боже, она любит его! Она любит Габриеля!
Да разве она когда-нибудь переставала его любить?!
Теперь она замужем. Замужем за человеком, которого любит всем своим сердцем, но признаться ему в этом никогда не сможет, потому что Габриель от нее этого и не ждет. Он никогда не хотел ее любви, а теперь еще меньше. Все, что ему было нужно, — получить сына. Сама же она досталась Габриелю Данти в нагрузку.
Она вскочила на ноги.
— Ой, нет, Габриель, нет, — в замешательстве пролепетала она. — Я устала. Вернусь, пожалуй, на виллу и посплю до обеда.
Габриель остался на берегу. Он проводил Беллу задумчивым взглядом. Он видел, как она миновала прибрежные деревья и направилась к вилле. Черные шелковистые волосы струились по ее стройной спине, плавно раскачивались тугие бедра.
Что произошло? — задался он вопросом.
Только что она пикировалась с ним, как обычно вызовом отвечая на вызов, а он, как обычно, наслаждался захватывающей борьбой, и вдруг она полностью замкнулась в себе.
А еще Габриель понял, что ни за что в жизни не рискнет здоровьем Беллы, и с очередным ребенком он спешить не станет до тех пор, пока не убедится, что его жене ничто не угрожает…
— Скажи, Габриель, а что случилось пять лет назад?
— Ты о чем? — Габриель насторожился и внимательно посмотрел на Беллу, сидевшую напротив него за столом.
— Об автокатастрофе, конечно, — поспешила уточнить она.
— А! — Габриель откинулся на спинку стула и пригубил вина.
На ужин они с Беллой вместе приготовили лобстера и салат, и Габриель открыл бутылку изысканного белого вина.
Белла нахмурилась и озадаченно спросила:
— А ты о чем подумал?
Из-под опущенных ресниц Габриель смотрел на Беллу. Он любовался ею. Она была обворожительна в простом черном платье до колен. Тонкие бретельки подчеркивали красоту обнаженных плеч и рук, покрытых легким золотистым загаром, волосы волнами рассыпались по спине. Никогда еще Белла не выглядела столь прекрасной! И такой желанной!
— О чем я подумал? — переспросил Габриель. — Возможно, о той ночи, что мы провели вместе.
— По-моему, мы оба хорошо знаем, что именно произошло той ночью пять лет назад! — саркастически заметила она. — Все банально! Впечатлительная студентка встречает сексуально привлекательного гонщика «Формулы-1», — сгущая краски, поведала она. — Вот и вся, как говорится, история!
— А ты что скажешь, Белла? А что она может сказать?
— Белла?
— Честное слово, Габриель, я не хочу снова с тобой ссориться.
Он кивнул:
— Отлично, тогда мы не будем ссориться.
— Но кажется, мы ничем другим не можем заниматься!
Габриель пожал плечами.
— Мы проведем здесь с глазу на глаз целую неделю, Белла. Только ты и я. Ничто не должно помешать нам кое-что выяснить.
— Я тебе уже объяснила, что произошло той ночью. Меня больше интересует, что случилось потом, — гнула свою линию Белла.
— Ты имеешь в виду катастрофу, в которой погибло два человека.
Он мгновенно ушел в себя, и Белла поняла, насколько тяжело ему говорить об аварии.
Ему это было так же трудно, как ей вспоминать безумную ночь любви!
Она посмотрела на него в упор и сказала:
— Можешь не волноваться, меня ни в малейшей степени не заденет твоя исповедь о чувствах к Джанни Чайлд.
— Нет?! — Его глаза сверкнули в темноте, пронизанной лунным сиянием.
