имеет право находиться в его объятиях! Тем не менее, чувство весьма неуютное...
Адам оставил ее, пересек комнату и протянул руки к ребенку.
— Даниэль Хайнс, ты доставляешь мне одни неприятности, — проворковал он, когда ребенок охотно пошел к нему на руки. — Ты должен был спать, когда мамочка вернулась домой.
Селия засмеялась.
— Готова поспорить, ты забросил их в кроватки, когда услышал машину у ворот!
Адам усмехнулся поверх черной головки, прильнувшей к его груди.
— Привилегия сиделок, — без тени раскаяния, провозгласил он.
— Он такой забавный, Мэгги! — сказала Селия, вовлекая ее в разговор. — Но ты сама прекрасно знаешь...
Она не знала ничего подобного! Никогда не находила Адама «забавным» ни в течение двух лет их брака, ни позже. Но с этой женщиной он, наверное, другой — во всяком случае, держится непринужденно. Хотя в этот момент ее внимание привлекало само зрелище...
Малыш на руках Адама, несомненно, очень хорошенький, с темными волосами и такими же темными глазами, огромными, как блюдца. Мальчик робко посмотрел на незнакомку, и улыбка озарила его личико, продемонстрировав крохотные белые зубки.
Даниэль — просто красавец, и Мэгги почувствовала, что сердце ее тает. А где-то в доме, спит еще один, точно такой же, малыш! Неудивительно, что Селия отказывается отдавать детей в чужие руки и не позволяет кому-то еще, нянчиться с ними.
Кроме того, Даниэль, несомненно, восточного происхождения. Он не мог быть — судя по фотографиям на каминной полке, где Мэгги увидела Селию рядом с довольно приятным блондином, который, очевидно, и был Джеффри Хайнс, — родным сыном этой пары...
— Хотите подержать его, Мэгги? — предложила Селия. — Не бойтесь, — прибавила она, заметив тревогу в глазах гостьи. — Он не заплачет. Раз Даниэль улыбнулся, значит, ему нравится смотреть на вас. — Она взяла ребенка из рук Адама и посадила на руки Мэгги. — Дети, похоже, инстинктивно чувствуют, кому могут доверять. Даниэль, наверное, почувствовал в вас частицу дяди Адама.
Мэгги проигнорировала последнее замечание, полностью поглощенная младенцем, так уютно устроившимся у нее на руках. Похоже, Даниэль был в восторге от ее длинных волос, спадающих на плечи. Малыш долго разглядывал их, потом озорно рассмеялся. Мэгги присела в кресло, любуясь маленьким человечком с крошечными ручками, прикасающимися к ее коже.
— Тебе идет, Магдалина, — хрипло проговорил Адам.
Она несколько секунд тупо смотрела на него, полностью поглощенная младенцем. Но когда смысл слов дошел, кровь отлила от ее щек.
— Ну и негодяй! — не в силах поверить услышанному, проговорила она. — Как ты смеешь? — Она резко поднялась, возвращая ребенка матери. — У вас прекрасный сын, Селия. Вы очень счастливая женщина, — многозначительно прибавила она, устремляясь из комнаты.
Сильные руки остановили ее и развернули уже в коридоре.
— Отпусти меня, Адам, — проговорила Мэгги сквозь сжатые зубы. — Если в тебе осталось хоть сколько-нибудь достоинства, убирайся из жизни Селии! Твой роман с ней принесет ей только несчастье.
Как и ей самой. О Боже, как больно!
— Ты до сих пор веришь всей этой чепухе обо мне и Селии? — злобно вскричал Адам. — Есть у тебя разум, женщина? Есть у тебя глаза? — разъяренно продолжал он. — Этот дом полон любви, Магдалина. Которая сразу же обволакивает тебя, едва входишь в дверь. Ты что, не видишь семейные фотографии? Здесь все кричит: «Вот счастливая семья». Не могу поверить, что ты не видишь этого!
Конечно, она видела и чувствовала — но именно поэтому она и советовала Селии порвать с Адамом. Адам не имеет права вторгаться в эту счастливую семью!
— Я сдаюсь, Магдалина. — Адам внезапно оттолкнул ее от себя. — Джеффри — мой лучший друг, Селия мне как сестра, я — крестный отец их детей, и ты до сих пор веришь, что я мог... — Он с отвращением покачал головой. — Когда-нибудь я узнаю, где ошибся, узнаю, почему ты считаешь меня таким чудовищем!
— Это моя вина, Адам. — В дверях появилась Селия со спящим ребенком на руках. — Я думала... — В ее прекрасных голубых глазах блестели слезы. — Я хотела помочь тебе.
— Я знаю, дорогая. — Он погладил ее руку. — Я не сержусь на тебя. — (Нет, он сердится на Мэгги. Не имея на это права. Никакого права!) — Это реальная жизнь, Селия, а не один из твоих фильмов, — с чувством прибавил Адам. — В реальной жизни редко бывает хэппи-энд. Вам с Джеффри повезло, мне — нет, — жестко проговорил он и обратился к Мэгги: — Не волнуйся, я сдержу слово. Я ушел из твоей жизни! Счастливо оставаться, Мэгги.
Он развернулся и — полная неожиданность для нее — быстро исчез.
И Мэгги тихо заплакала, слезы горячими ручьями покатились по ее щекам. Селия подошла и обняла ее. Сейчас уже обе женщины плакали, а ребенок спокойно спал между ними.
Селия встрепенулась первой.
— Пойду, уложу Даниэля в постельку и вернусь. Идите в гостиную, Мэгги, допивайте бренди. Потом поговорим.
Мэгги слишком обезумела от горя, чтобы найти свой бокал, и просто рухнула в кресло.
Адам назвал ее Мэгги. Впервые! До сих пор он постоянно твердил, что она слишком особенная леди, чтобы называть ее не полным именем, что ее красота требует называть ее только Магдалина.
Она больше не особенная для Адама...
Она знала это давно, но не думала, что будет так больно!..
— Я могу объяснить, почему плакала, — сказала Селия, входя в гостиную. — А вы?
Это слишком трудно сделать. Да и не хочется...
— Адам так подействовал на меня, — с самоосуждением проговорила Мэгги, снова приходя в себя.
Селия покачала головой.
— Не понимаю... Адам очень любит вас, Мэгги. И, увидев вас вместе, я подумала, что и вы его любите. Почему же вы не с ним?
Мэгги вздрогнула от этого простого вопроса. Селия ошибается, Адам не любит ее. Правда, она и сама ошибалась относительно Адама и Селии. Потребовалось лишь взглянуть на них, когда они вместе, чтобы ясно понять это. В обоих была забота и ласка, но это любовь брата и сестры. Это совершенно очевидно. Неважно, что она наговорила Адаму из духа противоречия...
Пора домой, к отцу!
— Селия, мне нужно идти! — Мэгги стремительно поднялась. — Очень рада была познакомиться с вами и одним из ваших сыновей, но я...
— Их бы не было, если бы не Адам, — со спокойной уверенностью прервала Селия.
Мэгги испуганно посмотрела на нее, что она имеет в виду?
— Когда мы с Джеффри узнали, что у меня не будет детей, я была опустошена, — заговорила Селия, не отрывая взгляда от Мэгги. — Я отказывалась даже обсуждать возможность усыновления, таскала Джеффри ко всем специалистам в надежде, что хоть кто-нибудь из них поможет нам. Это стало навязчивой идеей. Каждый раз, когда Джеффри упоминал об усыновлении, я отталкивала его. Я хотела собственного ребенка, хотела чувствовать, как он растет во мне, хотела родить сама, хотела держать на руках нашего ребенка. В конце концов, мы с Джеффри настолько отдалились друг от друга, что наш брак стал разваливаться. Знакомая картина?
Мэгги нахмурилась. Знакомая картина? Они с Адамом не ходили по специалистам. Они потеряли, вероятно, их единственного ребенка, и после этого она отказывалась даже говорить о детях. Боль была слишком острой.
— У нас все по-другому, — охрипшим голосом объяснила она.
— Нет, Мэгги, точь-в-точь так же, — сочувственно проговорила Селия. — Возможно, даже хуже. Вы зачали ребенка и потеряли его. Не сердитесь, Адам рассказал нам об этом, — быстро прибавила она. — Он был очень плох, когда три года назад появился у нас. Он потерял вас, вашего ребенка, вероятно, зрелище
