– У вас, разумеется, сохранилась привычка командовать людьми, но приказывать мне, что делать, а чего не делать, вы не можете.
– Я могу запретить вам плавать в своей бухте. Это моя, личная бухта, – спокойно уведомил ее он.
«А-а, ну да, он имеет право запретить, можно не сомневаться!»
– Мне двадцать восемь лет, и я сама могу решить, что для меня опасно, а что – нет.
Он нахмурился.
– Моей матери было сорок два, но это не помешало ей утонуть в бухте, в которой вы сейчас собираетесь плавать одна!
Элизабет слишком поздно вспомнила, что мать Рогана упала – или спрыгнула? – со скалы в море. Элизабет только не поняла: это та самая бухта, в которой она плавала каждое утро?
– Ох, извините, Роган, я сказала не подумав…
– Вот только не надо банальностей, я их все равно не оценю. Так вы оставляете вашу идею или мне придется идти с вами?
– Вы действительно так серьезно к этому относитесь? – с сомнением спросила она.
– Сейчас не время и не место для шуток, – мрачно заверил Роган.
У него кровь застыла, когда он представил себе, как прибой выносит на берег безжизненное тело. Попутно ему представились стройные ноги и узенькое бикини…
– Я все-таки пойду с вами, Элизабет. Или вы не пойдете вообще. Вам решать. – И он воинственно скрестил руки на груди.
Она поморщилась:
– Не велик, однако, выбор.
Роган даже не потрудился ответить. Он только наблюдал за ней прищуренным взглядом. Сегодня утром она выглядела не лучшим образом. Бледная. Под глазами тени.
Вчера вечером, после разговора об ее отце, Элизабет стала очень тихой, словно целиком погрузилась в себя. Да и собственные раздумья Рогана тоже были настолько неприятны, что вовлечь ее в беседу он больше не пытался.
Ему опять пришлось напомнить себе, что Элизабет Браун совсем не в его вкусе. Слишком чопорная, слишком серьезная. Слишком хорошо владеет собой. Но хуже всего то, что под холодной внешностью она прячет довольно страстную натуру. Теперь он это точно знал.
То есть умом он это понимал, а вот тело знать ничего не желало!
Элизабет со вздохом согласилась:
– Ладно. Но я спускаюсь на берег не для того, чтобы пополоскать ноги на мелкой воде. Я плаваю ради тренировки, а не ради забавы.
Роган усмехнулся:
– Думаете, я не смогу за вами угнаться?
Еще как угонится! В этом Элизабет нимало не сомневалась. Но проблема существовала. И этой проблемой был сам Роган.
Он ее раздражал. Приводил в бешенство. Больше того, он ее беспокоил…
Она строго ответила:
– Пока вы берете полотенце и плавки, я подожду вас здесь.
Он широко ухмыльнулся:
– Значит, никакого купания нагишом?
Она порозовела и сурово ответила:
– Жаль разбивать ваши надежды.
– Через минуту буду готов. – Он повернулся и, прыгая через две ступеньки, понесся наверх.
Минута растянулась для Элизабет в вечность. Особенно после того, как она представила плавающего нагишом Рогана…
Но Элизабет все же успела обуздать разыгравшееся воображение.
Роган украдкой наблюдал за тем, как присевшая на золотистый песок Элизабет стаскивает через го лову футболку, потом джинсы. Открылись длинные гладкие ноги. Оказалось, что она не в бикини, а в сплошном купальнике.
Простой черный купальник. Когда Элизабет гибким движением поднялась на ноги, она, на его взгляд, выглядела даже привлекательнее, чем если бы была в бикини. Наверное, это потому, что черный цвет подчеркивал грудь, узкую талию, стройные бедра. А ноги!..
Роган почувствовал, что у него вроде бы поднялась температура. Вот черт, эта женщина так сексуальна, что он того и гляди потеряет самообладание, которым всегда так гордился! Ледяная морская вода – это именно то, что ему сейчас нужно.
Элизабет задорно оглянулась на него, до сих пор сидящего на песке:
– Что, море слишком холодное?
Он поднял брови:
– Это вызов, доктор Браун?
Она лукаво улыбнулась:
– Возможно, доктор Салливан. Или лейтенант?
На самом деле у него был чин капитана.
– На сегодня просто мистер, – сухо ответил он и начал стягивать футболку.
Боже мой! Элизабет чуть не задохнулась от ужаса, когда увидела шрамы на торсе Рогана. На его спине было несколько длинных грубых шрамов. Чем можно нанести такие раны? Ножом? Кнутом? Но еще страшнее выглядели старые раны спереди. Три крошечные ямки. Явно от пуль. Одна на животе, другая на левом плече, а третья почти возле самого сердца!
Элизабет, не отводя от шрамов глаз, без сил опустилась на песок, протянула руку и осторожно коснулась одного из них. Потом дрожащим голосом спросила:
– Что это? Что с вами случилось, Роган?
Он невесело улыбнулся:
– Обычное дело, в меня стреляли. Это случается, когда ты солдат, Элизабет. – И он дернул плечом, словно отмахиваясь от расспросов.
Элизабет медленно, недоверчиво покачала головой. Ей было больно видеть эти шрамы. Она сразу представила себе, как пули вонзаются в тело Рогана…
Не удержавшись, Элизабет провела пальцем по тому шраму, что был на груди. Он оказался очень грубым на ощупь. Наверное, это было самое опасное ранение…
Она облизнула пересохшие губы:
– Когда это было?
– Я ушел из армии пять лет назад.
Она тряхнула головой:
– Это не ответ.
Роган вздохнул:
– Вам уже следовало бы понять, что я не люблю отвечать на вопросы.
Элизабет проглотила вставший в горле комок:
– А почему в вас стреляли? Потому что вы отказались отвечать на их вопросы?
Мрачный Роган нетерпеливо отодвинулся от нее, снял джинсы и бросил их рядом с футболкой.
Увидев, сколько ран у него на бедрах и ногах, Элизабет уже даже и не попыталась подняться с песка.
– Роган!..
Он смотрел на нее сверху вниз:
– Знаете, у многих женщин мои боевые раны вызывают восторг.
В голубых глазах мелькнуло нетерпение.
– Очевидно, этим женщинам не хватает воображения, чтобы представить себе, какую боль…
Он холодно оборвал:
– Разговор на эту тему окончен!
