— Проходите, пожалуйста, — пригласил он ее, доставая из кармана пиджака тысячу долларов. — Я понимаю. Каждый зарабатывает на жизнь, как может. Вам, вероятно, потребуются деньги на первое время, пока вы не устроитесь где-нибудь еще. — Он протянул ей деньги. — На эти деньги вы сможете жить некоторое время, а потом… может быть, вам удастся найти более… — Он замешкался, пытаясь подобрать слова, которые не обидели бы ее. — Более нормальную работу.
Джулия не шевелилась, только лицо ее стало бледнее.
— Возьмите, — сказал он мягко. — Вам пригодится…
— Нет! — с достоинством ответила она. — Я не нуждаюсь ни в ваших деньгах, ни в вашей снисходительности. Я, пожалуй, пойду, если это все, за чем вы звали меня. Мне нужно подыскать другое место для лодки, а то совсем стемнеет.
Ее прервал телефонный звонок.
— Подождите! — Рой поднял трубку. — Алло! — Выражение лица его резко изменилось. Казалось, он весь затрепетал. — Это ты! Как я рад слышать тебя. — Его голос стал теплым, даже нежным. — Да. Все в порядке. Правда, это не совсем то, что я ожидал… Сюда не очень удобно добираться. Видишь ли, дом на острове… Да… Здорово, конечно! Нужно переходить по мосту… Нет… Узкий, деревянный. Да, точно… как в приключенческих романах.
Заинтригованная, Джулия вслушивалась в разговор, пытаясь угадать, с кем Рой Хайден мог так нежно разговаривать. Может быть, бывшая жена или подружка. Он выглядит так, как будто не ожидал от собеседника такой заинтересованности в своей покупке.
— Да, но поблизости нет кинотеатров и не продают гамбургеры…
Теперь Джулия догадалась, что Рой разговаривает с ребенком.
— Лодки? Да… Здесь есть лодки, но не знаю… — Он молчал целую минуту, слушая голос на том конце. — Я постараюсь. Хорошо. Увидимся завтра, Энтони, — сказал он сипло. — Хорошо, пораньше, если мама не будет возражать. Да, да, я знаю, что только на субботу. Мама говорила, что в воскресенье ты идешь на праздник. Понимаю. До встречи, целую.
Рой положил трубку. Он не мог поверить в это! Энтони действительно хотел приехать к нему! Он ликовал, хотя понимал, что дело было в острове и деревянном мосте. Но все-таки сын приедет. И у него будет шанс. Надолго ли остров заинтересует Энтони, он не знал, но хотя бы на два часа между ними растает ледяная стена.
Улыбаясь, он перевел взгляд на дверь и увидел там Джулию. Ему захотелось поделиться своей радостью.
— Это мой сын, — сказал он счастливо. — Приедет сюда на день.
— Ему здесь будет чем заняться, — уверенно произнесла она.
— Вы думаете? — удивленно спросил он.
— Конечно. Он может построить себе хижину из веток и прочего материала, который есть в лесу. Здесь простор для воображения. Играть в пиратов, в остров сокровищ. О таком острове мальчики только мечтают.
Да? Рой недоумевал. Может быть, она и права. Он неуверенно кивнул головой и посмотрел на то, что сжимал в руке. Он вспомнил, зачем привел сюда Джулию.
— Так как насчет денег? Возьмете?
— Нет!
— Вы упрямая женщина. Ведь это же деньги! — заявил он многозначительно.
Джулия тяжело вздохнула.
— Когда-нибудь вы поймете, что в жизни деньги не самое главное. Для меня гораздо важнее ее духовная сторона.
— Духовная? — выдавил Рой, пытаясь совместить это слово с ее профессией.
— Да. Прощайте! Я больше вас не потревожу.
С этими словами она вышла, оставив его стоять с протянутой рукой. Рой сунул купюры обратно в карман и подошел к письменному столу. Внизу хлопнула дверь: Джулия ушла. Через несколько секунд она появилась на тропинке. Рой смотрел на ее прямую спину, гордо вскинутую голову и не мог отвести взгляд. Уже сгустились сумерки. Вокруг не было слышно ни звука, только время от времени доносилась трель какой-нибудь птицы.
Устало сев на стул, он уставился на документ, который машинально взял в руки. Но цифры не смогли отвлечь его от мыслей о той, что только что покинула его дом и бесстрашно ушла в ночь, растворясь в темноте. Она все еще стояла перед его мысленным взором. Горящие синие глаза, полные презрения. Губы упрямо сжаты. Гибкое тело напряжено от едва сдерживаемого гнева. В самой позе — гордость. Гордость, несмотря на то, чем ей приходится заниматься!
Может быть, гордость — единственное, что у нее осталось, то, что удерживало ее от окончательного падения. Он ненавидел то, что она делала, и в то же время восхищался ею. Никогда он не встречал такой девушки. И вряд ли когда-нибудь встретит.
Хотя… Женщины ее профессии знают, как очаровать мужчин и заставить их желать себя. Джулия Орни наверняка использовала в общении с ним определенные приемы, чтобы добиться своего. Рой убеждал себя, что невинные глазки и очаровательная улыбка — это только часть игры, в которой он не собирался принимать участие. Ее намерения были ясны. Все, что ей надо от него, — это разрешение остаться на острове.
Он заставил себя думать об Энтони, но даже мысль о сыне, который завтра приедет к нему, не смогла разгладить морщины на его хмуром лбу. Он спустился вниз и зашел в кухню. Достав из холодильника полуфабрикаты, он сунул их в микроволновую печь.
Он ел, не ощущая вкуса еды, и продолжал думать о Джулии и ее друзьях, о которых она говорила. Он поймал себя на том, что его беспокоит, как она будет жить без них. Ведь они так много значат для нее. Вернувшись в спальню, он подошел к окну и замер в восхищении.
Ночь была безлунной, и только тысячи звезд излучали волшебный свет, отблески которого падали на землю. Рой распахнул окно и с наслаждением вдохнул прохладный воздух, насыщенный ароматом сада. Впервые в жизни он узнал, что ночь имеет свой запах. В загазованном машинами и фабриками городе воздух в лучшем случае безвкусен, как та еда из полуфабрикатов, которую он сейчас ел. А здесь природа жила полной жизнью.
Он долго стоял так, купаясь в причудливых ароматах и звуках ночи. Бостон ждал его звонка, но он не хотел уходить из сказочного мира, который так внезапно открылся ему, в привычный мир цифр, цен, расчетов. Напротив, он облокотился на подоконник и прислушался к пению одинокой птицы.
Разве с наступлением темноты птицы не перестают петь? — подумал он. Внезапно он понял, что это соловей. Какой-то детский восторг охватил его. Первый раз он слышит, как соловей поет свою нежную и радостную песню. Рой почувствовал себя избранным, как будто ему выпал приз.
К его огорчению, соловей смолк, и сад снова погрузился в тишину. Рой оторвался от подоконника и уже собирался закрыть окно, как вдруг услышал голоса. Они становились все громче, и вскоре он смог различить фигуры четырех мужчин с мешками в руках. За ними толпой следовали женщины и дети с мисками.
Друзья Джулии? Рой нахмурился. Значит, она еще здесь. Вероятно, эта пестрая кампания приходила, чтобы попрощаться с ней. Видимо, их не смущал род ее деятельности.
Он с отвращением вспомнил почти обнаженного мужчину на постели Джулии, и в его голове возникли образы любовников, сгорающих в объятиях друг друга. Гибкое, хрупкое тело Джулии, старающейся угодить клиенту. Уголки его губ опустились вниз. А они еще называют города очагами разврата!
Образ Джулии не отпускал его, продолжая мучить. Он думал о том, что она предлагает себя каждому мужчине, готовому оплатить ее услуги, о том, что несколько часов в день ей приходится делать вид, будто грубые ласки ее клиентов доставляют ей неописуемое удовольствие.
Больше всего его раздражало то, что она лгала ему с самого начала, изображая из себя невинность. Там, на лодке, когда он уличил ее, она еще пыталась отпираться, но все было слишком очевидно, чтобы продолжать врать, и она сдалась. Глупец! Он еще надеялся, что произошла ошибка, что она сможет ему все объяснить.
В любом случае, он никому не позволит дурачить себя. Если она не уедет на рассвете, он перережет
