того времени были все еще очень несовершенными.
Постепенно обязанности Корпуса расширились:
«В первые бодрящие и воодушевленные месяцы маневренной войны их обязанности включали услуги переводчиков для конницы, допросы немецких пленных, организацию отрядов для гражданских работ, получение провианта для отступающей пехоты, перевод просьб французских и фламандских крестьян о возмещении ущерба, понесенного по вине войск, и, по меньшей мере, в одном случае, офицерам Корпуса пришлось командовать отрядом саперов, намеревавшихся взорвать мост после того, как их собственные офицеры были убиты или ранены».
За шесть месяцев войны необходимость и важность Разведывательного корпуса получили признание.
Офицеры были прикомандированы к другим полкам, и некоторые присоединились к Королевскому авиационному корпусу генерала Дэвида Хендерсона. Корпус также внес некоторый вклад в развитие и усовершенствование новых видов техники в современном военном деле. В сентябре 1914 года впервые решающую роль сыграли результаты аэрофотосъемки. С самолетов были сфотографированы биваки всех корпусов 1-й армии фон Клюка по ту сторону реки Марны, что помогло реконструировать организацию и боевое расписание его войск. Поражение немцев на Марне было ключевым поворотным моментом в пользу союзников в первые недели войны.
Воздушная разведка тех лет была опаснейшим делом. Сначала в дне кабины вырезали отверстие, куда вставляли складывающиеся мехи с фотоаппаратом. Потом появился метод, оказавшийся более эффективным, но очень опасным под огнем противника: фотограф с аппаратом высовывался из кабины, а летчик держал его за ремень. К следующему лету технику улучшили, и фотокамера была установлена на самом самолете.
Корпус занимался и анализом и сопоставлением информации, доставлявшейся почтовыми голубями из-за немецких линий. Эту службу организовал капитан Александр Уэйли в 1914 году, и к январю 1915 года у нее уже было 500 обученных голубей. Спустя шесть месяцев подготовили уже 1500 птиц, причем их дрессировка включала уменьшение их чувствительности к грохоту артиллерийских орудий.
Начиная с марта 1917 года воздушные шары, перевозящие голубей в плетеных клетках, выпускали по нашу сторону траншей ранним вечером. Специальный запал пережигал проволоку, которая отпускала корзинку, и голуби в ней плавно спускались вниз на парашюте. К ноге птицы прикрепляли вопросник, где перечислялись интересующие разведку данные: например, о немецких фортификационных сооружениях, войсках и т.д. Иногда такая анкета насчитывала до восьми страниц, которые мог заполнить каждый патриотично настроенный бельгиец или француз. Голуби также несли обрывок недавнего номера одной из парижских газет, чтобы получатель был уверен, что это не ловушка. После заполнения анкеты, ее закрепляли на голубе, который уносил ее назад к своей голубятне (голубятни иногда делались подвижными – на повозке, которую тянули лошади, а позднее и на грузовике). Птицы могли пролетать 50 километров со скоростью более 60 км в час; очень часто голуби, сброшенные с воздушных шаров в 11 часов ночи, возвращались уже к 9 часам следующего утра. Проходило сорок процентов сообщений, при изначально ожидавшихся всего лишь пяти процентах.
К сожалению, среди голубей была высокая смертность, многих из них подстрелили – немецкие солдаты получали отпуск за их успешное «убийство» – или иногда просто съели. По одной оценке соотношение потерь среди голубей было семь из восьми.
Большие потери были и среди тех французов и бельгийцев, кого немцы ловили с сообщениями или даже с голубями. Один такой случай произошел 4 октября 1915 года, когда Поля Бюзьера, шахтера из Льевена, застрелили, заметив у него птицу. Дело еще более осложнил жуткий промах, когда в марте 1918 года, голубей отправили не только с вопросниками, но и с карандашами, четко помеченными «издательство Его Величества». К концу войны подсчитали, что было использовано 20 тысяч птиц. За один двухмесячный период голуби доставили 4500 донесений.
С разрастанием Корпуса контингент офицеров, сержантов и солдат в нем стал более разнообразным, в том числе и в этническом отношении. Многие из них были «простые бездельники, научившиеся понимать множество языков из-за своей склонности к путешествиям». Один из них был хозяином цирка, известным как «маленький капрал» или «ловкач», раньше путешествовавшим по Европе с бродячим цирком с русскими медведями. Другой, сержант, наполовину англичанин, наполовину армянин, родившийся во Франции, как говорили, мог легко читать на любом европейском языке за исключением баскского, венгерского и албанского.
В 1916 году в составе Корпуса в качестве его службы была создана т.н. Разведывательная полиция. К концу войны она насчитывала приблизительно 80 офицеров и 460 сержантов и рядовых. Это отделение не занималось поддержанием порядка в войсках – это оставили Военной полиции. Их задачей была контрразведка – исключительно, если не просто. Трудно понять, как эти люди смогли бы действовать быстро, если бы обнаружили шпиона. Норман Шоу описал, что должен был нести с собой полицейский Разведывательной полиции:
«неприкосновенный запас, бутылку с питьевой водой, перевязочный материал и ампулу йода, противогаз с коробкой и респиратор для защиты от дыма, водонепроницаемую накидку, вторую пару ботинок, одеяло и ранец, дорожную карту передовой, пропуск, подписанный помощником начальника военной полиции с фотографией, блокнот с листами копировальной бумаги и карандашом, 12 конвертов полевой почты, специальное оборудование, включавшее револьвер и патроны, компас, ручной фонарик, цепь и замок для велосипеда, красный и зеленый идентификационные медальоны, а для тех, кто ездил на мотоцикле, еще комбинезон, гетры, защитные очки и перчатки».
Больше всего Разведывательную полицию беспокоили кабачки и бордели, а также гражданские лица, репатриированные из Германии. Они получали информацию от беженцев, а также наблюдали за незнакомцами в окрестностях. В последние месяцы войны было разоблачено несколько предполагаемых немецких дезертиров, оказавшихся двойными агентами, которые собирались присоединиться к трудовому подразделению, а затем снова убежать, прихватив накопленную ими за это время информацию. Разведывательная полиция также расследовала мятеж в пересыльном лагере в Этапле в сентябре 1917 года и ловила дезертиров, включая Перси Топлиса, прозванного «мятежником в монокле» – хотя потом он снова убежал.
В 1917 году появился так называемый «Клуб самоубийц», задуманный частично Уолтером Кирком, под девизом «Жизни в их руках, пистолеты в их карманах». Это были агенты-добровольцы из Корпуса, проникавшие на вражескую территорию (пешком, на лошади или на мотоцикле), когда конница прорвала линию фронта во время наступления на реке Сомме. Другим войскам они не нравились, и хотя было несколько возможностей, было трудно выбрать правильный момент для агентов, когда им можно было «пойти». Командовал ими англичанин из Южной Африки капитан Р. Г. Пирсон, прикомандированный к Кавалерийскому корпусу. Он провел июль, август и сентябрь с конницей, но «Клуб самоубийц» развалился; агенты были расформированы, а Пирсон возвратился в Лондон. В конечном счете, когда в августе 1918 снова началась маневренные боевые действия, члены повторно собранного Клуба начали поставлять интересную, хоть и ограниченную информацию и, в результате враждебность к ним начала смягчаться. Но в целом инициатива не была успешной.
В начале 1917 года генерал Хью Тренчард, командующий Королевским авиационным корпусом, пришел к выводу, что забрасывание агентов в тыл противника на самолетах было слишком дорогим точки зрения потерь и людей и машин. Авиационный корпус ограничил заброски агентов в тыл противника дистанцией в 15 миль от линии фронта, а погодные условия и фазы Луны еще больше ограничили количество забрасываемых по воздуху агентов. Скрытность такой метод не обеспечивал: если немцы слышали шум двигателя самолета, но не слышали разрывов бомб, они легко догадывались, что самолет приземлился и высадил агента. Был необходим альтернативный метод. Одна идея была в десантировании агентов на парашюте, называвшемся «ангел-хранитель». Сигизмунду Пэйну Бесту приписывают родившуюся осенью 1916 года идею использования неуправляемых воздушных шаров. После испытаний и обучения, которыми занимался воздухоплаватель и адвокат Поллок, которого прозвали «розовое трико», после того, как однажды его брюки треснули и все увидели, что он носит розовые кальсоны, было решено, что с помощью таких воздушных шаров перебрасывать через линию фронта агентов вполне возможно.
Сначала агенты брали с собой голубей, чтобы отправлять информацию назад. Потом капитан Раунд,
