Но политическая обстановка изменилась. После присоединения к СССР Прибалтики база стала не нужна, и фронт строительных работ был резко сокращен. Большая часть заключенных и вся тяжелая техника были переброшены на строительство комбината «Североникель» и железных дорог на Кольском полуострове. Выполненные подготовительные работы позволили оборудовать в Лужской губе пункт базирования подводных лодок и катеров Балтийского флота, использовавшийся летом 1941 г.
Но самым крупным объектом судостроительной промышленности, сооружавшимся силами ГУЛАГа, было «Строительство №203». Программа создания в СССР «большого флота» предусматривала сооружение в Архангельской области, в районе Никольского устья Северной Двины, мощного судостроительного завода, способного осуществлять строительство кораблей любого водоизмещения. Предполагалось, что ввод в строй этого предприятия позволит к 1943 г. иметь в составе Северного флота до 2 линкоров[215]. Первоначально строительство велось силами Наркоматов тяжелой и оборонной промышленности, но в июле 1938 г. стройка передана хозяйственным подразделениям НКВД, так как из-за абсолютного беспорядка в деле организации и технического обеспечения работ, все сроки ввода завода в строй были безнадежно сорваны[216]. Вновь дала о себе знать крайняя скудость местных ресурсов, и прежде всего, людских. По состоянию на 17.01.1939 трудоспособное население обоего пола в Архангельской области насчитывало 782,4 тыс. человек (в городах 295, 9 тыс., в сельской местности 486,5 тыс.). Из этого числа мужчины составляли не свыше 55 %, что дает примерно 430 тыс. чел. За вычетом учащихся (13 тыс. чел.) и занятых в сельском хозяйстве (170 тыс. чел.) остается около 250 тысяч мужчин, занятых неземледельческим трудом. Отсюда следует еще вычесть служащих, ИТР, а также рабочих лесной и судостроительной промышленности[217]. В итоге область не могла бы укомплектовать стройку полной сменой персонала. Лишь титаническими усилиями заключенных строительство удалось сдвинуть с мертвой точки.
О том, что представлял из себя Молотовский судостроительный завод, можно судить по его сметной стоимости, достигавшей 1850 млн. руб. Для строительства тяжелых кораблей проектировщики, как и в Комсомольске-на- Амуре, решили отказаться от обычных наклонных стапелей. Уникальные наливные доки размером в плане 346 х 43 м, перекрытые эллингом высотой в 36 м, являлись центром всего заводского комплекса. В них было возможно в любую погоду вести работы по постройке кораблей водоизмещением до 65 тыс. тонн. Помимо доков-стапелей, на заводе строились: корпусной цех со строительным объемом 1 030 145 куб. м, два механических, инструментальный, сталелитейный цеха, сухой док размером 354 х 44 м, глубоководная железобетонная достроечная стенка длиной около километра. Для строительства кораблей меньшего водоизмещения сооружался слип с поперечным стапелем. Все эти сооружения, не имевшие аналогов в мире, должны были обеспечивать постройку и спуск линкоров типа «Советский Союз»[218].
Работы обеспечивались весьма высоким по меркам НКВД уровнем механизации. На стройплощадке работало 22 экскаватора, 3 землесоса, 2 землечерпалки, 350 автомашин. Для обеспечения стройматериалами в 1939 г. разрабатывалось 2 валунно-гравийных и один песчаный карьер, были пущены кирпичный завод производительностью 24 млн. штук кирпича в год и бетонный завод с производительностью 1000 кубометров бетона в сутки[219]. К январю 1940 г. была введена в строй первая очередь основных цехов: плаз, корпусной цех, эллинг с доками, 1-я очередь инструментального цеха, что позволило заложить на стапелях первый боевой корабль уже в декабре 1939 г.[220]. Введенные в строй цеха с успехом обеспечивали боевую деятельность Северного флота, кораблей Беломорской флотилии и Севморпути. Подлинный расцвет Северодвинский завод испытал уже после войны, с началом атомного подводного кораблестроения.
Отдельной страницей истории хозяйственных подразделений ОГПУ—НКВД является создание и эксплуатация промышленных комплексов по добыче минерального топлива и стратегического сырья в отдаленных районах СССР. А эта история, в свою очередь, тесно связана с поисками советским руководством вопроса об обеспечении промышленности Ленинграда дешевым минеральным топливом и сырьем. Не секрет, что город, предприятия которого в начале 1941 г. давали 10% промышленной продукции страны, жил за счет дальнепривозного сырья и топлива. До 1917 г. 93% топлива завозилось из Великобритании[221]. После окончания Гражданской войны главным поставщиком топлива для Ленинграда стал Донбасс, а поставщиками металла Кривой Рог и Урал. Однако использование дальнепривозного сырья и топлива удорожало продукцию ленинградских предприятий на 30—40%. Это весьма существенно, если учесть, что на заводах «колыбели революции» еще в начале 1941 г. производилось 25% продукции тяжелого машиностроения СССР, в том числе треть энергетического оборудования, 84% паровых турбин, почти половина котельного оборудования, все турбины для гидроэлектростанций[222]. А доля Ленинградских предприятий в военном производстве Советского Союза была просто огромна. Ими производилось 50% брони, 100% орудий и установок морской артиллерии. В городе действовало 7 судостроительных заводов из 25, имевшихся в СССР в 1940 г. После ввода в действие «Плана крупного морского кораблестроения 1936 г.» корабли закладывались и спускались на воду десятками. На 1 января 1937 г. на стапелях ленинградских судоверфей одновременно находились 1 легкий крейсер, 15 эскадренных миноносцев, 2 сторожевых корабля и 4 подводных лодки только для Балтийского флота. Кроме того, еще около 20 кораблей достраивались на плаву либо собирались по секциям для отправки на Дальний Восток[223] .
Кроме того, Ленинград стал крупнейшим в СССР центром танковой промышленности. Из 24 417 танков и танкеток, поставленных промышленностью Красной Армии в 1931—1939 гг., 9979 (41%) собрано на Кировском заводе, заводах «Большевик» и № 800[224]. Данная справка позволяет понять, насколько невыгодна для обеспечения обороноспособности страны была работа промышленности Ленинграда на привозном сырье и топливе. Вызванное этими факторами удорожание военной продукции серьезно подрывало программы по усилению технической оснащенности Красной армии и флота. Создание на Северо-Западе собственной топливно-металлургической базы на основе местного сырья становилось задачей огромного оборонного значения.
Подготовка создания такой базы началась с 1925 г., когда были посланы первые комплексные экспедиции на Кольский полуостров и в район Ухты. В 1926 г. впервые было высказано предположение о наличии в Печорском крае «громадного угольного бассейна, о котором до сих пор и не подозревали»[225]. В 1927 г. были обнаружены крупные месторождения апатитов и никелевых руд на Кольском полуострове, однако полный цикл геологических исследований на предмет возможности промышленной рудо- добычи там был проведен только в 1930 г.
В январе 1929 года Коллегия ОГПУ обсудила возможность организации добычи нефти в районе Ухты и угля в бассейне Печоры. Было решено приступить к разведке на местности и закладке постоянной базы для будущего промышленного освоения. В июне 1929 г. первый этап вышел из Кемского пересыльного пункта на борту парохода УСЛОН «Глеб Бокий». А 21 августа 1929 г. первая партия осужденных прибыла в район Ухты[226].
Первоначально новое предприятие носило название Ухтинской экспедиции, однако оно постепенно перерастало масштаб чисто изыскательского мероприятия. В январе 1931 г. на Ухте насчитывалось 824 осужденных, в июле того же года — 1982. Тогда же новый объект сменил название на Ухто-Печорский исправительно-трудовой лагерь (Ухтпечлаг). К началу 1932 г. силами осужденных специалистов была выполнена разведка района, полностью подтвердившая наличие богатейших месторождений нефти, угля и радиоактивных вод. Соответственно, перед руководством СССР открывались перспективы создания на Севере полноценной сырьевой базы для ленинградской промышленности, транспорта и т.д. 8 марта 1932 г. «печорский вопрос» впервые попал на рассмотрение Политбюро ЦК ВКП(б). Для всесторонней разработки вопроса было принято решение о создании комиссии под председательством Янсона. Комиссии рекомендовалось при работе «иметь в виду необходимость создания своей собственной угольной базы на Советском Севере»[227].
