контора.
На «Газели» Сычев проехался по нескольким московским автомагазинам, где приобрел электрическую лебедку с тяговым усилием до пятисот килограммов, два новых аккумулятора для «КамАЗа», небольшой компрессор и распылитель, используемые при покраске автомобиля. Сложнее всего оказалось найти лобовое стекло для «Газели». Как правило, в магазинах продавался трехслойный «триплекс», а Раптору требовалось простое закаленное стекло, способное рассыпаться на мельчайшие осколки. В конце концов его поиски увенчались успехом, и Юрий нашел магазин, где продавались нужные ему стекла.
Сделав все необходимые покупки, Раптор начал объезжать различные автокооперативы в поисках свободного гаража. В одном из них он арендовал просторный гараж, в который без труда помещался купленный им автофургон. Найдя гараж, Юрий перегнал «Газель» на снятую в Подмосковье дачу. Здесь он столкнулся с неожиданной проблемой – чтобы въехать на участок, пришлось расчищать выпавший за зиму снег. К счастью, на даче композитора нашлась и лопата. Несколько часов подряд Раптор расчищал для «Газели» проезд и откапывал от снега гаражные ворота. Ему пришлось изрядно повозиться, но и результат был достигнут. Сычев сумел въехать на участок и поставить машину в пристроенный к даче гараж.
На квартиру Маши Веретневой он вернулся только к вечеру. Мышцы рук и спины гудели от тяжелой работы, но тем не менее Раптор был доволен. Он закончил почти все необходимые приготовления. Уже завтра можно было отправляться за грузом в Санкт-Петербург. Сычев немедленно позвонил Замараеву и сообщил ему эту новость.
– Если завтра выедем, значит, послезавтра уже вернемся? – подсчитал тот в уме. – Значит, послезавтра и деньги получим?
– А то, – подбодрил приятеля Раптор. – Завтра в Питере, послезавтра в Москве. Сдадим товар, получим бабки, и все дела. Я тебе с утра позвоню, как выезжать буду, а пока отдыхай. Завтра придется рано вставать.
Проинструктировав Замараева, Юрий отключился. «Поездка может оказаться не самой простой, – сказал террорист сам себе. – Десять килограммов тетрила и пистолет – это мелочь по сравнению с тем, что предстоит забрать в Санкт-Петербурге. Свисток мог привести за собой обыкновенных ментов, а вот инструмент на питерском складе – это уже компетенция ФСБ. Возможно, завтра мне потребуется все мое умение. – Раптор вытянул перед собой руки с растопыренными пальцами. От усталости руки мелко дрожали. – Ничего, – успокоил себя террорист. – Завтра я приду в форму, и этой дрожи уже не будет. Если парни из ФСБ вздумают встать у меня на пути, они умрут. Эфэсбэшники во главе с полковником Чернышовым глубоко заблуждаются, если думают, что им удастся остановить Раптора».
Часть III
ПО СЛЕДУ
39
– Павел Андреевич, вот праздничная сводка происшествий, – объявил Артем Ветров, входя в кабинет начальника.
При словах «праздничная сводка» полковник недовольно поморщился. В ежедневно составляемых сводках происшествий сообщалось о совершенных в Москве убийствах, изнасилованиях, ограблениях, разбойных нападениях, кражах и других преступлениях. За каждым из них стояли боль, слезы, кровь, человеческое горе, загубленные или искалеченные жизни. Сводка происшествий подводила криминальные итоги минувшего дня, трансформируя в сухие, написанные канцелярским языком слова обрушившуюся на людей беду. А тяжесть беды не кажется легче оттого, что она приключилась в праздничный, а не в будний день.
– В сводке для нас есть что-нибудь интересное? – сухо поинтересовался у Ветрова Чернышов.
– Как будто нет, Павел Андреевич, – пожал плечами Артем. – Но вы все-таки взгляните сами.
– Хорошо, оставь на столе.
Полковник поднялся со своего места и подошел к окну. С утра у него было скверное настроение. Настроение у начальника оперативной группы Управления по борьбе с терроризмом испортилось еще накануне. От этого и праздничный день, который Чернышов провел с женой и дочерью, прошел скучно и вяло. Даже в обед, когда семья села за стол, Павел не смог найти подходящих слов, чтобы поздравить жену и дочь с праздником 8 Марта. Ксения тут же поставила отцу диагноз: «депрессия», а вечером убежала с друзьями на дискотеку. Ксения ошибалась – Чернышов не страдал депрессией, но и настроение у него было совсем не праздничное. Все мысли полковника были сосредоточены на опаснейшем международном террористе, которого предстояло обезвредить его опергруппе.
Целую неделю сам Чернышов и его сотрудники, капитаны Ветров и Муромцев, пытались через различных торговцев оружием выйти на след направленного в Россию террориста, но их попытки не увенчались успехом. У оперативников ФСБ была даже кличка террориста – Раптор, но и это не помогло обнаружить факт его присутствия. Полковник не сомневался, что Раптор уже в Москве. «Сейчас он должен активно заниматься подготовкой запланированного террористического акта. Активно! Террорист ведет активную подготовку диверсии, – еще раз повторил Чернышов, – а мы этого не замечаем. Плохо, очень плохо».
– Так я могу идти, Павел Андреевич? – вывел его из состояния задумчивости вопрос Ветрова.
– Да, – кивнул головой Чернышов. – Кстати, где Муромцев?
– Так он поехал тряхнуть своего агента из окружения Горадзе. Вчера же все-таки праздник был. Вино, сауна, девочки – в такой обстановке у многих языки развязываются. Вот Олег и решил проверить, вдруг вчера проскочила какая-нибудь горячая информация?
Полковник вспомнил, что накануне 8 Марта Олег Муромцев сам спрашивал у него разрешения на внеочередную встречу с агентом из окружения крупного торговца оружием Вахтанга Горадзе. Павел раздраженно тряхнул головой: «Черт, может, Ксения и права. У меня действительно депрессия. Это же надо, стал уже забывать о собственных поручениях!»
– Хорошо, иди, – отпустил он Ветрова. – Как появится Олег, сразу направляй его ко мне.
Артем ушел, а Чернышов вернулся за стол и взял в руки принесенную им сводку. В отсутствие информации о террористе изучение ежедневных сводок давало хоть какую-то надежду выйти на след Раптора. Все происшествия были сгруппированы по разделам. В первый раздел попали убийства. Таковых оказалось восемь.
«Разбойное нападение на квартиру владельца торгово-закупочной фирмы «Печора», – прочитал полковник. – Погибли сам хозяин квартиры и его прислуга, предположительно домработница. Из квартиры вынесены ценные вещи… Так, это не то… Двое приятелей семнадцати и восемнадцати лет заманили к себе на квартиру несовершеннолетнюю подругу, – продолжал читать Чернышов. – После совместного употребления спиртных напитков девушку изнасиловали в извращенной форме. Та пыталась сопротивляться, и ее жестоко избили. От полученных побоев потерпевшая скончалась на месте… Подонки! – Полковник резко отодвинул от себя сводку. – Заманить на квартиру несовершеннолетнюю девчонку, изнасиловать и убить! На такое способны только отъявленные мерзавцы! А ведь эти мерзавцы – еще подростки! Одному – семнадцать, другому – восемнадцать. Вот из таких и вырастают чудовища, подобные Раптору!»
По роду своей деятельности полковнику не приходилось расследовать дела, относящиеся к разряду бытовых. Возглавляемая Чернышовым оперативная группа занималась торговцами оружием, наемными убийцами или, как в данном случае, международными террористами. Павел не выезжал на пьяные драки с поножовщиной, не задерживал в притонах обколотых до одурения наркоманов, не присутствовал при опознании девочек, изнасилованных и замученных потерявшими человеческий облик подростками. Об этих преступлениях ему приходилось лишь читать в сводках происшествий, но от этого его боль и ненависть к преступникам не становились меньше.
Кое-как справившись с охватившим его волнением, Чернышов вернулся к изучению сводки. «Двойное убийство на заброшенном пустыре, возле цементного завода, – прочитал он. – Оба погибших являлись членами преступной группировки Юго-Западного административного округа. Оставленное на месте преступления оружие (пистолет «ТТ») и высокий профессионализм исполнения дают основания утверждать, что убийство является заказным». – Дальше Чернышов читал уже более внимательно. И хотя убийство на каком-то заброшенном пустыре сложно было связать с интересующим его международным террористом,
