начавшийся на летном поле разговор еще не закончен, он нисколько не сомневался. Но Никоненко по какой-то причине, очевидно, не хотел разговаривать в машине. И хотя у Евгения накопилось немало вопросов к своему начальнику, он тоже не решился нарушить установившееся в машине молчание. Однако он не мог заставить себя не думать о случившемся: «Почему диверсанты напали на смену ДПС? Скорее всего, инспектора раскрыли их во время проверки машины. Именно так! Уж конечно, не для того проехали пол-России, чтобы расстрелять милицейский пост. Они задумали что-то более серьезное, причем эта акция должна произойти в Москве. Ни в какой другой город диверсанты не поехали бы через Московскую область, ведь им должно быть известно, что в Подмосковье наиболее часты проверки автотранспорта, тем более транзитного. Стоп! Но если машину диверсантов так и не обнаружили, значит, они ее бросили? Нет, скорее всего, замаскировали где-нибудь в лесу, чтобы затем, когда прекратятся тотальные проверки на дорогах, двинуться дальше». Он повернулся к сидящему рядом начальнику:
– Товарищ полковник, необходимо прочесать местность в окрестностях расстрелянного диверсантами милицейского поста и вблизи шоссе, по которому они ехали! Я лично готов немедленно выехать на поиски!
– Местность уже осматривают, – ответил ему Никоненко. – Думаю, там справятся и без тебя. А у тебя будет другая задача.
За стеклами проносился знакомый пейзаж. «Волга» подъезжала к учебно-тренировочной базе «Каскада». Вот яркий сноп галогеновых фар выхватил из темноты выкрашенные зеленой краской железные ворота с красными звездами. «Волга» лишь на несколько секунд притормозила перед ними. Автоматическая система опознавания, включающая расположенную под асфальтом индукционную петлю, в считанные мгновения идентифицировала остановившийся перед въездными воротами автомобиль как персональную машину командира отряда, и створки въездных ворот немедленно открылись. Стоящий сразу за воротами часовой отдал честь сидящим в машине командиру «Каскада» и его заместителю, и «Волга» въехала на территорию учебно-тренировочной базы.
– К штабу, – приказал Никоненко своему водителю.
Тот обогнул жилой городок, офицерские казармы и остановил машину перед зданием штаба. Вслед за начальником Евгений выбрался из машины и вошел в штаб. На ходу отдав честь поднявшемуся со своего места дежурному, он, следуя за Никоненко, поднялся на второй этаж и вошел в его кабинет.
– Чаю хочешь? – спросил полковник, снимая с головы фуражку.
– Не откажусь, – пожал плечами Евгений.
Он хорошо знал эту особенность начальника всегда заваривать чай самостоятельно, не прибегая к услугам ординарца. Другой, тоже весьма характерной особенностью полковника Никоненко было то, что он совершенно не признавал кофе, который называл пустым и никчемным напитком, отдавая предпочтение крепко заваренному чаю. Кудрявцев отметил, что на приставной тумбе для телефонов у стола полковника уже стоит наполненный водой электрический чайник. И первое, что сделал Никоненко, войдя в свой кабинет, это включил его, затем достал из нижнего ящика два высоких бокала, бросил в них по десертной ложке чайной заварки из какой-то экзотической сине-зеленой пачки и, ожидая, когда закипит вода, уставился на чайник. Евгений понял, что его командиру не хочется начинать разговор, и он под предлогом приготовления чая старается отложить его. Но вот вода в чайнике наконец закипела, Никоненко залил кипятком засыпанную в бокалы заварку и, увидев, что его заместитель продолжает стоять посреди кабинета, сердито сказал:
– Садись, чего стоишь?!
Кудрявцев сел на указанный стул. Никоненко поставил перед ним бокал с чаем, затем отхлебнул глоток из своего бокала, но обжегся и недовольно поморщился. Отставив в сторону бокал, в котором чай даже не успел как следует завариться, он прошел к своему сейфу в углу кабинета. Кудрявцев понял, что наконец наступил тот момент, ради которого начальник лично встречал его на аэродроме. Никонеко достал из сейфа прозрачный конверт и, вынув из него несколько сцепленных степлером листов, протянул их Кудрявцеву. Евгений взял из рук начальника бумаги, которые оказались отпечатанной на компьютерном принтере аналитической справкой, увидел в верхнем углу написанную рукой начальника управления резолюцию: «Полковнику Никоненко для ознакомления» и уже собрался читать, но тут Никоненко вновь заговорил.
– Здесь все, что собрали наши аналитики по «Воинам Джихада», – произнес он, ткнув рукой в переданную Кудрявцеву аналитическую справку. – А суть вот в чем: в последнее время, а если более точно, то с того момента, как в руководство «Воинов Джихада» вошел и Муди Тарак, эта организация проводит различные акции, направленные на дестабилизацию обстановки в индийских приграничных штатах Пенджаб, Джамму и Кашмир. Во многом обострение напряженности между Индией и Пакистаном, когда оба эти государства фактически находятся на грани войны и вот-вот готовы начать широкомасштабные военные действия, спровоцировано действиями «Воинов Джихада». Более того, по данным нашей зарубежной резидентуры, именно «Воины Джихада» ответственны за организацию покушения на премьер-министра и министра обороны Индии в феврале этого года. И, наконец, самое главное… – Никоненко сделал паузу и многозначительно посмотрел на своего заместителя. – Да положи ту эту справку, там этого нет! – Он молниеносно выхватил из руки Кудрявцева бумажные листы и, припечатав их ладонью к столу, произнес: – Через 5 дней в Москву для подписания долгосрочных договоров о сотрудничестве в военной и экономической области с официальным визитом прилетает премьер-министр Индии с большой делегацией правительственных чиновников, среди которых будет и индийский министр обороны!
Евгению все стало понятно. И явно взволнованный тон телеграммы с приказом о его немедленном вылете в Москву, и нервозность командира, и личный контроль за ходом розыска диверсантов со стороны начальника ГРУ – все получило свое объяснение.
– А накануне визита в Москву индийского главы один из лидеров «Воинов Джихада» появляется в Чечне и связывается там с группой высокопрофессиональных наемников-диверсантов, – закончил Кудрявцев недосказанную командиром мысль.
– После чего те срочно покидают Чечню и отправляются в Москву, под завязку нагруженные оружием, – добавил к его словам полковник Никоненко. – Можно теперь сказать: кто является мишенью диверсантов?
– Премьер-министр Индии, или министр обороны, или оба сразу, – ответил Кудрявцев.
– Вот и силовики того же мнения, – заметил Никоненко. – Вчера на заседании Совбеза наш генерал докладывал собранные тобой сведения о связях «Воинов Джихада» с чеченскими боевиками и наемниками- диверсантами. На совещании было принято решение создать специальный штаб по обеспечению безопасности индийских лидеров во время их визита в Россию. В этот штаб должны войти представители различных спецслужб, занимающихся борьбой с терроризмом. А от нашего управления генерал предложил твою кандидатуру.
– Мою?! – Кудрявцеву показалось, что он ослышался.
– А что?! – повысил голос Никоненко. – Кто вышел на этого Муди Тарака?! Кто установил его связь с диверсантами?! Кто разгромил банду Бисламова?! Кто прошел по следу диверсантов до Хасавюрта?! Ты с первого дня работаешь по делу! Ты начал раскручивать этот клубок, когда еще никто не знал, куда он в конце концов приведет! И наконец, не забывай, что эти ублюдки убили двух наших парней! – с металлом в голосе закончил Никоненко.
– Я всегда об этом помню, товарищ полковник! – твердо ответил Кудрявцев.
– А раз помнишь, так подбери слюни, допивай чай и иди отдыхать! Завтра в девять утра тебя ждет генерал! – Командир «Каскада» наклонил голову, поиграл желваками и, увидев на столе так и не прочитанную Евгением справку информационно-аналитического отдела ГРУ, подвинул ее к нему. – Ознакомься внимательно. Генерал наверняка поинтересуется твоими соображениями.
Глава 34
ЛЮБЕРЦЫ
13.09, пятница, 06-00
Он стремительно вынырнул из сна в тишину и, лишь убедившись, что вокруг действительно все тихо и спокойно, разжал веки. Перед ним на выломанном диванном сиденье спали два вчерашних собутыльника. В первый момент Блэку показалось, что он забыл их имена, но уже в следующую секунду диверсант вспомнил, как зовут его новых приятелей: Гера и Олег. Блэк взглянул на свои наручные часы и с удовлетворением отметил, что проснулся точно в запланированное время. Было ровно шесть утра, лишь
