– Осторожнее, Павел Андреевич! – закричал Ветров. – Что вы раненому какие-то мрачные вещи все время рассказываете? Типа станцию наведения мы еще не нашли, где скрываются террористы-наводчики, не знаем. Расскажите лучше что-нибудь хорошее, веселое. Скажите, какая у Олега хорошая жена, какой Олег сам молодец. Вон каких опасных зверей остановил, не дал им уйти.
– Ну, кто же с этим спорит, – согласился Чернышов.
Олег Муромцев улыбнулся. Он полулежал на двух высоких подушках. Его лицо на фоне больничного белья выглядело еще очень бледным. Правда, когда он улыбался, на лице проступал слабо заметный румянец.
– Я бы их не остановил, – неожиданно сказал Олег. – Если бы они захотели уйти из дома, я бы не смог этому воспрепятствовать. Там в коттедже одно из окон расположено над самым забором. Через него можно легко попасть на улицу. Даже не надо выходить во двор. Если бы они захотели уйти, то легко могли бы это сделать.
Чернышов тут же упрекнул себя, что не помнит расположения окон в коттедже. Когда выяснилось, что у застреленных террористов нет станции наведения, Чернышов не стал осматривать дом. Сейчас, слушая Муромцева, он сообразил, что упустил нечто важное.
– Значит, можно сказать, что ты сражался с настоящими камикадзе. Тем более молодец. – Чтобы приободрить Олега, Артем даже похлопал его по руке.
– Что ты сказал? – уставился на Ветрова Чернышов.
– Сказал, что Олег у нас молодец, – не понял Чернышова Ветров.
– Нет, про камикадзе.
– А, камикадзе – японские летчики, которые на своих самолетах, нагруженных взрывчаткой, таранили американские корабли. Сами при этом, естественно, погибали.
– Историю я и без тебя знаю. Но ты сравнил террористов с камикадзе.
– Ну да, Павел Андреевич. Если они имели возможность уйти, но предпочли остаться, чтобы застрелить Олега. Вот я и говорю – камикадзе.
– Точно, – обрадованно заметил Чернышов. – Именно так, камикадзе – солдаты-самоубийцы. Вот кого мы должны искать.
Ветров с Муромцевым недоуменно переглянулись. Когда к полковнику неожиданно приходило озарение, понять ход его мыслей было очень трудно. В Чернышове в эту минуту проснулся древний охотничий инстинкт. Наверное, так же чувствует себя гончая собака, когда видит бегущего по полю волка. Она замирает, нетерпеливо ожидая, когда охотник наконец отстегнет поводок и крикнет: «Ату!» Еще секунда, и начнется бешеная гонка за дичью.
Чернышов в возбуждении стал ходить по больничной палате.
– Помните, мы говорили, что у наводчиков должна быть машина, чтобы убраться из города во время химической атаки, – начал объяснять Чернышов. – Так вот, все это неправильно. Мы считали, что наводчики нормальные люди с чувством самосохранения. Это тоже не так. Салтанов перехитрил всех. Он послал в город террориста-фанатика. Русский, которого застрелил Олег, не знал, что в чемоданах нет аппаратуры наведения. Он хотел бежать и вытащил чемоданы, чтобы спасти аппаратуру. Но настоящий наводчик не такой. Скорее всего это один человек. Я не знаю, что ему наговорил Салтанов, но наводчик готов умереть. Он готов привести ракеты к цели, но не побежит из города. Он неотрывно сидит около станции наведения и ждет сигнала Салтанова. У него нет машины. Думаю, нет даже противогаза. Свою миссию он считает великой и даже хочет, чтобы террористы пустили ракеты. Вот какого человека мы должны искать.
Ветров и Муромцев удивленно уставились на Чернышова. Им и в голову не могло прийти, что террористы направят в Пятигорск фанатика, одолеваемого единственным желанием залить весь город отравляющим газом.
– И где же скрывается этот фанатик? – спросил Чернышова Ветров.
– Ты хочешь, чтобы я тебе сразу же выдал адрес?
– Ну а как мы будем его искать? – снова поинтересовался Ветров.
– Найдем, – уверенно сказал Чернышов. – Раз мы теперь знаем, кто он, обязательно найдем. Вот слушайте. Наводчик скорее всего прибыл в Пятигорск одновременно с наблюдателями. То есть двадцать третьего февраля, во вторник. Сегодня пятница. Значит, в городе он уже четыре дня. Повторяю, он неотлучно сидит около станции наведения. Где он может скрываться? В гостиницу идти нельзя. Там горничные регулярно убираются в номерах. Горничная увидит развернутую аппаратуру. Значит, наводчик, как и наблюдатели, должен снять дом, квартиру или просто комнату. Дом он снимать не будет. Нельзя действовать так однообразно. Остаются квартира или комната.
– Квартира в многоэтажном доме ему не подходит, – включился в разговор Ветров. – Ему же нужно управлять полетом ракеты. А в многоэтажном доме железобетонные перекрытия, металлические трубы, электропроводка, бытовые электроприборы. Короче, полно всяких электромагнитных помех. А ему надо обеспечить бесперебойную работу аппаратуры. В многоэтажном доме ему селиться никак нельзя. Только маленький деревянный дом.
– Ценное замечание, учтем, – согласился Чернышов. – Еще он должен поселиться поближе к лагерю спортсменов. Все-таки спортсмены главная цель террористов. Что мы имеем в итоге? Человек кавказской национальности прибыл в город три-четыре дня назад. Поселился в деревянном доме, недалеко от лагеря спортсменов. При себе имел два тяжелых чемодана или баула. Все это время безвылазно сидит в своей комнате. Как считаете, достаточно информации, чтобы такого человека найти?
– Я вот думаю, Павел Андреевич, он должен чем-то питаться, – подсказал Ветров. – Не может же он четыре дня просидеть без пищи. Есть-то ему надо. А как он это будет делать, если все время в комнате сидит?
– А что, в комнате и ест. Где сидит, там и ест, – подал голос Олег Муромцев.
– Да я не о том. Ему же продукты нужны.
– Верно. По прибытии в город он должен был сразу купить продуктов на целую неделю, – подхватил мысль Ветрова Чернышов. – Нужно срочно проверить продовольственные рынки и магазины. Возможно, кто-то из продавцов и запомнил интересующего нас субъекта.
Выработав предварительный план предстоящих мероприятий, Чернышов и Ветров быстро попрощались с Муромцевым. Ранение Олега исключало его из дальнейшей борьбы с террористами, а Чернышову и Ветрову еще предстояло поставить последнюю точку в этом смертельном противостоянии.
Глава 34
САЛТАНОВ
Картузов разбудил Салтанова в восемь утра. После попытки российских спецслужб высадить десант в его лагере Гусейн Салтанов спал в помещении метеорологической лаборатории. Он ощущал себя в полной безопасности, только когда находился рядом с устройством запуска химических ракет. Почти все время он проводил в своем штабе и редко выходил во двор метеостанции. По его приказу в бывшей метеорологической лаборатории установили мощный электронагреватель, и в помещении стало относительно тепло. На ночь Салтанов по-прежнему запирал лабораторию на ключ и оставался внутри один. Спал он крепко. Воспоминания о замученной здесь же Ире Скворцовой не беспокоили его. В лагере больше никто не пил и не употреблял наркотиков. Большинство бойцов отряда ходили хмурыми, но не роптали, опасаясь гнева своего командира.
Российские спецслужбы больше не беспокоили лагерь террористов. Салтанов решил, что не сегодня- завтра российское правительство заплатит выкуп и выступит с телеобращением. По мнению Салтанова, беспокоиться было не о чем. Все шло по плану. Вот только вчера вечером двое его наблюдателей впервые не вышли в эфир.
Каждый вечер, начиная со вторника, Муртаз Адыгов говорил в эфир одну фразу: «Погода благоприятствует завтрашним стартам» или «Погода благоприятствует высоким результатам». Слова «погода благоприятствует» означали, что у наблюдателей все в порядке, в городе ничего опасного не случилось. Салтанов прождал сообщения Адыгова до середины ночи, но тот так и не объявился. В мрачном настроении Салтанов уснул. На этот раз он спал уже не так спокойно, как раньше. То и дело главаря террористов будили тревожные мысли.
«Что может означать радиомолчание? Что мои наблюдатели захвачены российской спецслужбой? Для
