квартиру Акопа, Осипов оставил машину за два квартала от нужного ему дома и оставшийся путь проделал пешком. Он впервые шел на квартиру к своему связному, и поэтому ему было немного не по себе. Моментальную передачу сообщений в чебуречной Акопа можно было провести практически на глазах окружающих, и никто из них ничего бы не заподозрил. Осипов уже неоднократно проделывал это. Личный визит на квартиру Акопа был гораздо более опасным контактом, но Осипов решил, что в случае чего объяснит этот визит желанием завербовать хозяина чебуречной в качестве своего агента.
Перед тем как войти в подъезд Акопа, Осипов постоял перед дверью несколько минут, внимательно прислушиваясь. Ни внутри дома, ни снаружи он не уловил подозрительного шума. «Вряд ли за мной следят. Ведь для этого нет никакого повода, – подумал Осипов. – Да и слежку я бы заметил, так как перед визитом сюда тщательно проверялся». Решив, что никакой опасности нет, Осипов открыл дверь подъезда и шагнул в темноту.
Керим не поставил своего связного в известность, что сообщил агенту его домашний адрес. Этим и объяснялись испуг и неподдельное удивление Акопа, когда на пороге своей квартиры он увидел майора Осипова. Но еще больший испуг ощутил Сергей Осипов, когда, войдя в квартиру, он почувствовал своей спиной приставленный сзади ствол пистолета. Осипов оцепенел, но последовавший незамедлительно толчок стволом пистолета заставил его сделать несколько шагов вперед. Осипов находился посредине коридора, когда из комнаты ему навстречу вышел незнакомый человек и тоже с пистолетом в руках.
– Майор Осипов Сергей Владимирович? – совершенно спокойно спросил незнакомец.
Осипов судорожно кивнул. «Отпираться бессмысленно, ведь в кармане у меня лежит мое офицерское удостоверение», – тут же подумал он.
– Как вы объясните этот столь поздний визит? – обратился незнакомец к Акопу.
Но тот только недоуменно пожал плечами. Увидеть агента на пороге своей квартиры турецкий связной уж никак не ожидал.
– А вы, уважаемый Сергей Владимирович?
– Кто вы такой? – в свою очередь спросил Осипов, и тут же сильнейший удар сзади сбил его с ног.
– Когда я спрашиваю, надо отвечать! – заявил незнакомец и для большей убедительности сунул под нос Осипову ствол своего пистолета.
– Не нравится мне все это, командир, – заявил второй человек, которого Осипов еще не видел. – Что, если он загнал нам туфту, а на самом деле они оба работают на российскую контрразведку? Может, грохнуть их обоих от греха подальше?
Осипов лежал на полу лицом вниз, поэтому не увидел, как на лбу у Акопа возникла красная точка лазерного целеуказателя.
– Это он? – спросил у Акопа человек, которого назвали командиром.
В отличие от Осипова Акоп отлично видел направленный на себя пистолет и горящий рубиновым светом глазок целеуказателя. А холодный взгляд человека, держащего пистолет, не оставлял сомнений в его намерениях. Акоп быстро-быстро закивал, а так как целящийся в него человек не опустил свою руку, почти истерично выкрикнул:
– Да, да, это он!
– Оставь их, – приказал человек, которого называли командиром. – Если бы эти двое работали на контрразведку, нас бы взяли сразу по прибытии в Моздок, прямо на квартире. Это же идеальное место для организации засады.
По тому, как облегченно вздохнул Акоп, Сергей Осипов понял, что грозившая им секунду назад смертельная опасность миновала. А по тем словам, которыми обменялись между собой незнакомцы, Осипов догадался, что это члены той самой диверсионной группы, о прибытии которой сообщал Керим и которая так беспокоит полковника Чернышова. И еще Осипов понял, что допрашивающий его человек является командиром диверсионной группы. Но самое главное, Осипов догадался, что Акоп выдал его диверсантам. «Значит, выдаст и контрразведчикам, если те до него доберутся», – сообразил агент.
– Я могу встать? – обратился Осипов к командиру диверсантов.
– Разумеется, – ответил Мордасов и даже отвел в сторону руку с пистолетом.
– Как я понимаю, вы командир той самой диверсионной группы, наделавшей столько шума? – спросил Осипов, поднимаясь на ноги.
– Не знал, что наша группа наделала много шума, – заметил Мордасов.
– А что вы хотите? Уничтожили целое мотострелковое отделение. Это больше, чем составляют потери всей объединенной группировки федеральных сил за один день боевых действий.
– Ну ладно! – оборвал Осипова Мордасов. – Собственные действия нам и так известны. Меня больше интересует ответная реакция федеральных сил и особенно контрразведки.
– Вот об этом я и хотел предупредить, направляясь сюда, – сказал Осипов. – Ваше дело поручено мне. Но кроме меня им занимается некий полковник Чернышов из Управления по борьбе с терроризмом, прибывший в Моздок пять дней назад. Естественно, я не могу приказать полковнику, как следует вести расследование, а он взялся за дело серьезно. Чернышов распорядился вызвать для беседы всех военнослужащих, патрулировавших сегодня в оперативном тылу Северо-Западной группировки. Он будет беседовать с ними завтра. И еще он собирается организовать непрерывное прослушивание эфира, – Осипов выразительно посмотрел на Акопа.
– Перехватить радиопередачи невозможно, – авторитетно заявил Акоп. – У меня самая совершенная техника спутниковой связи.
«Много ты понимаешь в технике», – подумал про себя Осипов, но воздержался от замечания.
– Во время перехода военные патрули нас не проверяли, – сообщил Осипову Мордасов. – Поэтому беседы с патрульными опасаться нечего. Связной, – Мордасов указал на Акопа, – утверждает, что канал связи надежен. И я склонен ему доверять.
– Вы не понимаете! – воскликнул Осипов. – Этот полковник уперся. Он уже ездил на передовую к военным разведчикам, чтобы узнать у них о тактике чеченских диверсионных операций во время предыдущей войны. Руководство ФСБ направило полковника Чернышова в штаб Северо-Западной группировки именно для борьбы с диверсионными группами, действующими в тылу федеральных войск. Он не отступится, пока не уничтожит вашу группу.
– Хребет сломает, – прокомментировал слова Осипова Кирилл Сайдаков. – Этот полковник, видно, не знает, что его и самого можно уничтожить.
– У нас есть конкретное задание, – возразил Сайдакову Мордасов. – Мы здесь не для того, чтобы сводить счеты с каким-то полковником.
– Речь идет не о сведении счетов, – покачал головой Осипов. – Пока полковник Чернышов находится на базе, он мешает выполнению вашей акции. Он является препятствием для выполнения всего задания, поэтому я также настаиваю на том, что это препятствие надо устранить.
От волнения на лице у Осипова выступил пот. Но его доводы все-таки подействовали на Мордасова.
– Хорошо, – сказал Мордасов. – Продумайте несколько вариантов ликвидации полковника. Нам нужно знать, где полковник остановился, как часто покидает базу, на чем передвигается и вообще его планы на ближайшие дни.
– Я уже думал над этим, – тут же заявил Осипов. – Вот мои предложения...
Из квартиры Акопа все уходили по одному. Первым на улицу вышел Сайдаков. Вскоре к нему присоединился Мордасов. Осипов вышел из дома еще спустя десять минут.
Оставшись один, Сулейман Оглу торопливо запер обе входные двери и задумался: сообщать ли Кериму о встрече командира диверсионной группы с агентом и состоявшемся между ними разговоре. Связной турецкой разведки был исполнительным человеком, в конце концов он принял решение обо всем сообщить. В своем отчете Сулейман Оглу умолчал лишь о том, что сам назвал диверсантам подлинное имя агента. Связной допустил роковую ошибку. Если бы он сообщил руководству о том, что проявил слабость, то, конечно, понес бы наказание, но, возможно, сумел бы сохранить жизнь.
...По пути к дому, где их поджидали остальные члены диверсионной группы, Сайдаков спросил у Мордасова:
– Ты действительно веришь, что канал связи надежен?
– Я верю только в то, что знаю наверняка. А всякие технические штучки всегда были для меня загадкой.
