охранных мероприятий не отличается разнообразием. Я думаю, что все эти мероприятия диверсанты учли при разработке плана покушения. Наша задача как раз и состоит в том, чтобы при осмотре мест, запланированных для посещения премьер-министра, воспроизвести план диверсантов. Только располагая их планом, мы сможем предотвратить покушение, – закончил свою мысль Чернышов. – В заключение я хочу сказать, что непосредственную охрану премьера будет осуществлять специальная бригада Федеральной службы охраны. Командует бригадой полковник Рогозин. Он прибывает в Моздок завтра, а его люди – 3 ноября вместе с премьером. Во время визита премьера всеми мероприятиями по его охране будет руководить полковник Рогозин. На это время наша группа перейдет в его оперативное подчинение. Поэтому выбор мест, удобных для покушения, надо закончить до этого момента. Думаю, что это поможет сотрудникам службы охраны, – Чернышов еще раз осмотрел слушателей. – У меня все. Если ни у кого нет вопросов, все свободны. Сейчас отправляйтесь на склад. После чего капитан Ветров покажет вам, где находится столовая.
На выходе из ангара к Чернышову подошел полковник Евсеев.
– Павел, можно тебя на секунду?
Евсеев и Чернышов знали друг друга давно, были на «ты».
– Ты знаешь этого Рогозина из Федеральной службы охраны? – спросил Евсеев у Чернышова, когда тот остановился.
– Нет, – Павел Чернышов отрицательно помотал головой.
– А вот мне знать его доводилось, – задумчиво произнес Евсеев.
– Ну и как он тебе?
– Заносчивый мужик, – Евсеев недовольно скривился. – Но это-то как раз можно и пережить. Меня беспокоит другой момент. Звание-то у него высокое, а вот оперативной смекалки полковнику явно недостает. Когда служба охраны от нашей конторы отделилась, Рогозин в личных телохранителях у какого- то чиновника из Совета министров состоял. Но покушения тогда на государственных руководителей были редкостью. Тем не менее один умалишенный решил в охраняемого Рогозиным чиновника из самодельного пистолета пальнуть и пальнул. Как уж его в ближний круг пропустили, не знаю. В общем, Рогозин чиновника заслонил. Пуля в бронежилете застряла, даже внешнюю оболочку не пробила, пистолет-то был самодельный, слабенький. Ну, Рогозин, понятно, после этого случая героем стал. Еще бы – закрыл охраняемое лицо своим телом. В результате – новые должности друг за другом, внеочередные звания. Сейчас Рогозин полковник и возглавляет бригаду охраны премьер-министра. Кстати, премьер – реальный кандидат на пост президента, поэтому Рогозин в будущем вполне может возглавить службу охраны. Но одной реакции и личной храбрости еще недостаточно, чтобы грамотно руководить системой безопасности первых лиц государства, особенно когда им угрожают не умалишенные с самодельным оружием, а профессиональные диверсанты, в совершенстве постигшие науку убивать.
– Тебе известны случаи, когда Рогозин провалил задание? – напрямую спросил Чернышов у Евсеева.
Делая заключение о новом человеке, Павел Чернышов в большей степени руководствовался собственными впечатлениями, чем мнением окружающих. Он считал, что эти мнения субъективны, так как любой человек в оценку другого человека поневоле вкладывает свое отношение к нему. Поэтому Чернышова в первую очередь интересовало не личное мнение Евсеева, а конкретные факты.
– Слава богу, у нас еще не убивали премьер-министров, чтобы можно было доказать некомпетентность Рогозина, – ответил Евсеев на вопрос Чернышова. – Но я знаю Рогозина еще по совместной работе в «девятке»[15]. И я знаю, какой из Рогозина оперативник. Никакой.
– С тех пор многое могло измениться, – философски заметил Чернышов. – Не забивай себе голову. У нас есть конкретное задание, и мы будем его выполнять.
46
Осипов
31.Х, воскресенье, 15.00
– Здесь распишитесь, Сергей Владимирович. – Офицер службы тыла, производящий выдачу получателям доставляемых на военную базу грузов, протянул Осипову журнал выдачи.
Контрразведчик кивнул и расписался в указанном месте. Двое солдат подхватили деревянный ящик, обитый металлической полосой, и понесли его к дежурной машине.
– Что там? – кивнув на ящик, спросил Осипов у офицера.
– Не знаю, – равнодушно ответил тот. – Вам, контрразведке, лучше знать. А наше дело принять груз и передать его адресату.
Ответ офицера из службы тылового обеспечения вполне удовлетворил Осипова. Он был прекрасно осведомлен о содержимом полученного ящика. Об этом сообщалось в послании турецкого разведцентра, которое Осипов накануне получил через Акопа. Вопрос был задан с целью проверить, не просочилась ли информация о секретной отправке к посторонним лицам. По роду своей службы Осипов знал, что на аэродроме частенько шерстят получаемые грузы. Этим занимались и солдаты из роты обеспечения, и прапорщики хозяйственных служб, и даже офицеры из службы тыла. Правда, ни те ни другие пока не осмеливались вскрывать грузы, предназначаемые военной контрразведке, которые по инструкции даже не подлежали досмотру и проверке. Однако зачастую в инструкциях написано одно, а в жизни происходит совсем другое, поэтому Осипов и задал свой вопрос.
– Поверните на бок! – крикнул Осипов солдатам, заметив, как те безуспешно пытаются впихнуть широкий ящик между задним сиденьем и бортом «УАЗ-469».
– А там ничего не разобьется, товарищ майор? Стекла нет? – поинтересовался у контрразведчика один из солдат.
– Не должно, – усмехнулся Осипов.
Совершенно случайно обнаружив базу диверсантов, он так и не решился поговорить с ними откровенно, несмотря на то что разговор происходил в палатке, а его водитель все это время оставался в машине. Собираясь в лагерь диверсантов во второй раз, Сергей Осипов заранее избавился от водителя.
Полковник Керим беспокоился напрасно. Сергей Осипов и не думал отказываться от выполнения нового задания. Узнав, что ему предстоит участвовать в подготовке убийства премьер-министра, Осипов лишь прикинул соотношение риска и вознаграждения. Расчеты убедили Осипова, что отказываться от предложения турок не стоит. По сравнению с предыдущим заданием его собственный риск уменьшался, а вознаграждение увеличивалось.
В лагере диверсионной группы все осталось без изменений, только костер возле палатки не горел. После приезда агента с военной базы Мордасов сразу же выставил Псарева и Чагина в боевое охранение.
Лезвием десантного ножа Сайдаков сорвал с ящика металлическую окантовку. Мордасов и Осипов с нетерпением наблюдали за его работой. Вот Сайдаков просунул лезвие под крышку ящика и, поддев ее ножом, откинул в сторону. Под крышкой оказался вырезанный по размеру ящика толстый лист поролона, а под ним... Даже сам Сайдаков, знакомый с различными образцами снайперских винтовок, невольно замер, разглядывая диковинное оружие. Для диверсанта его оружие является гарантом собственной безопасности, зачастую именно оно определяет – жить ему или умереть. Поэтому и Степан Мордасов почувствовал какой- то благоговейный трепет при виде незнакомого оружия. Кроме дальнобойной снайперской винтовки, турецкие разведчики отправили диверсантам четыре закрепляемые на голове миниатюрные рации. Но все внимание диверсантов было приковано к винтовке, поэтому уложенных в отдельную нишу раций в первый момент они даже не заметили.
И только Осипов, который относился к оружию если и не равнодушно, то во всяком случае не так, как командир диверсионной группы и его снайпер, ничего подобного не ощутил. В ящике, кроме оружия и головных раций, находилась еще пачка скрепленных степлером бумажных листков. Осипов нагнулся и вытащил их. Это была инструкция по обращению с винтовкой. В первом разделе перечислялся порядок сборки оружия. Винтовка была упакована в разобранном виде. Ствол со ствольной коробкой и массивным глушителем-пламегасителем представляли единое целое. Зато приклад, съемные сошки и прицельное приспособление, являющееся сложной оптической системой, перед транспортировкой были сняты и упакованы в отдельные, вырезанные в поролоне ячейки. Осипов передал инструкцию Мордасову, а тот Сайдакову. Сайдаков внимательно изучил инструкцию, после чего взялся за дело. Через несколько минут
