понадобился, потому что своими силами боевики Заркаури не смогли добраться до имама. Подписался, чтобы доказать Пиночету серьезность своих намерений и убедить его прибыть на встречу. Заранее сообщил дату потому, что, как ты сам сказал, на подготовку у исполнителя осталось очень мало времени. Во всяком случае, убийство религиозных лидеров на их общем саммите – это как раз в духе «Аль-Каиды» и Абу Мусаба Заркаури… Кстати. – Локтионов остро глянул на Егорова. – Ты поделился с Воротовой своими сомнениями?
– Нет.
– Что так? Щадишь ее чувства?
Егоров нахмурился.
– Девушка пережила такое, чего и врагу не пожелаешь. А после всего этого ее унизили подозрениями. Поэтому я не стал высказывать ей свои соображения относительно текста полученного Пиночетом письма, чтобы еще больше не травмировать ее. Тем более, как вы сами заметили, всем сомнениям можно дать объяснение.
– Гуманист, – неодобрительно усмехнулся Локтионов. – Не хочет он травмировать ее. Да она уж и забыла все, что с ней произошло, как только вышла отсюда.
– Воротова ничего не забыла. К тому же она никуда не уходила. Она в моем кабинете.
– В твоем кабинете?! – вскинул голову генерал. – Что она там делает?!
Егоров улыбнулся:
– Кофе пьет. Думаю, уже допила. – Но, заметив, как налилось кровью лицо начальника управления, поспешил напомнить: – Товарищ генерал, вы сами разрешили мне использовать Воротову в качестве свидетеля.
– Вот именно что в качестве свидетеля! А ты уже готов обсуждать с ней план оперативных мероприятий! Может быть, еще прикажешь ввести ее в состав оперативной группы?!
Егоров замешкался, но лишь на мгновение.
– Олег Николаевич, именно этот вопрос я хотел бы с вами обсудить. Завтра состоится совместное совещание с личным составом московского управления, и я бы просил вашего разрешения…
– Ну хватит! – Локтионов оглушительно хлопнул ладонью по столу, чего обычно в разговорах с подчиненными себе не позволял. – Ни о каком участии Воротовой в оперативном совещании не может быть и речи! Допрашивай ее, снимай показания, и чтобы уже завтра духу ее здесь не было!
Егоров поднялся со стула.
– Товарищ генерал, если вы доверяете мне розыск Пиночета, то и работу со свидетелем я буду строить так, как считаю нужным. В противном случае я прошу освободить меня от этого задания.
Несколько секунд начальник управления глядел в глаза своему подчиненному и, поняв, что тот не отступится, сказал:
– Сядь. Далась тебе эта девчонка! Тебе что, делать больше нечего, как возиться с ней? На розыск Пиночета брошено две сотни человек, не считая агентуры. На очереди проверка гостиниц, инструктаж сотрудников пограничных постов столичных аэропортов. Ты еще собирался разослать ориентировки с его описанием в отделения внутренних дел…
– Олег Николаевич! – поспешно вставил Егоров. – Я думаю, еще было бы неплохо направить ориентировку на Пиночета с его фотороботом в консульские отделы наших зарубежных посольств. Вдруг удастся выявить его еще на этапе получения визы.
Генерал остро взглянул на него.
– Тем более. Вон сколько дел. А ты из управления какой-то детский сад устраиваешь. Ну почему ты такой упертый?
Егоров улыбнулся:
– Так ваша школа, Олег Николаевич.
Локтионов устало махнул рукой:
– Свободен. Совещание завтра в восемь утра. Иди, готовься.
В ожидании Егорова Анна сполоснула кофейные чашки и даже немного прибралась в его кабинете: протерла пыль – особенно много ее скопилось на подоконнике и моноблоке видеодвойки, на столе поправила перекидной ежедневник, телефонный справочник переложила ближе к телефонам, составила обратно в письменный прибор авторучку и карандаши, а он все не возвращался. Наконец дверь распахнулась, и в кабинет вошел Егоров. От него ощутимо пахло табаком. Похоже, на ковре у начальства полковнику пришлось не сладко, раз на обратном пути он решил закурить.
– Извините, что заставил вас ждать, – сказал он и, пройдя к столу, опустился в кресло.
Анна ждала от него похвалы за сделанную уборку, но Егоров не заметил ее трудов. А она так старалась! Анне даже стало немного обидно.
– Что-то я устал к вечеру, – неожиданно признался Егоров, потом взглянул на часы и добавил: – Да и рабочий день давно закончился. Давайте прервемся на сегодня.
Анна пожала плечами:
– Как скажете.
В отличие от него она нисколько не устала и с удовольствием поговорила бы с ним еще, причем неважно о чем. Зато стоило подумать о возвращении в опостылевшее общежитие, как сразу навалилась тоска.
Егоров, видимо, заметил перемену в ее настроении, потому что вдруг ни с того ни сего предложил:
– И раз уж я обещал вас отвезти, давайте заодно где-нибудь поужинаем вместе.
– Вы приглашаете меня на ужин?! – поразилась Анна.
– Ну, если у вас нет на вечер других планов.
Анна рассмеялась:
– Какие планы, Андрей Геннадьевич, если я еще утром была под домашним арестом?
И тут же смутилась: не получится, что она сама напрашивается на приглашение? Но Егоров, кажется, искренне обрадовался.
– Вот и отлично. Значит, решено.
Теперь отказываться было просто глупо. К тому же Анне этого и не хотелось, и она с удовольствием приняла предложение Егорова.
Но найти подходящее место оказалось не так-то просто. В первом кафе, куда они зашли, не оказалось свободных столиков, в другом гуляла молодежная компания и было слишком шумно.
– Слушайте, я и не знал, что вечером спокойно поужинать такая проблема, – сказал Егоров, когда они снова уселись в машину.
И хотя это было сказано шутливым тоном, Анна смутилась окончательно.
– Зря, Андрей Геннадьевич, я согласилась на этот ужин. Только вас задерживаю. А вы, наверное, спешите домой, к семье?
Вопрос имел глубокий смысл, а ответ на него тем более.
– Не беспокойтесь, Анна. Я живу один, так что спешить мне некуда. Ну как, я удовлетворил ваше любопытство?
Анне сначала стало стыдно, но потом она подумала: а чего, собственно, стыдиться? Они оба взрослые люди. К тому же полковник про нее все знает, не исключено, что и личное дело читал, а она про него нет – это несправедливо. Поэтому следующий вопрос задала напрямую и уже без всякого смущения:
– И что, никогда не были женаты?
– Почему? Был, – ответил Егоров. – Но я плохо подхожу для семейной жизни: службе уделяю слишком много внимания, других источников дохода, кроме зарплаты, не имею, с начальством спорю, поэтому и не генерал, и даже не начальник подразделения. Такой муж женщинам не нужен, вот мы с женой и разошлись.
«Много вы понимаете, какие женщинам нужны мужья», – захотелось сказать Анне, но это было бы слишком бесцеремонно с ее стороны, и она промолчала.
– А дети?
– Дочь. В школе учится. Только видимся редко. Я допоздна работаю, да и у нее по вечерам тренировки. Она у меня балетом увлекается.
– А выходные? – осторожно поинтересовалась Анна. Строгий полковник открывался с новой,
