производилось. У предприятия, для которого этот цех возводился, закончились отпущенные на строительство деньги. Здание цеха так и осталось недостроенным, а имеющиеся помещения начали сдавать в аренду кому попало. Такое же положение там и сейчас. В общем, одна сплошная коммуналка, где то и дело сменяются постояльцы.
– И где этот цех со множеством постояльцев расположен?
Ветров назвал улицу, название которой Чернышову ни о чем не говорило.
– Где это? – спросил Чернышов.
– Да видел я на плане Москвы это место, – махнул рукой Ветров. – Там поблизости даже нет других строений, кроме этого цеха. Сплошной заброшенный пустырь. Идеальное место для подпольного производства боеприпасов.
– Да, интересно было бы взглянуть на эту бывшую химчистку, – задумчиво произнес Чернышов.
– Ну а я что говорю! Едем туда?
– Не торопись, – остановил Ветрова Чернышов. – Если ты прав и это помещение действительно используется для производства химических боеприпасов, то там сейчас находится тридцать литров газа «VX». Перед визитом туда надо очень хорошо подготовиться, чтобы ни в коем случае не допустить утечки этой отравы.
ФАЛАЕТ. 22.03
В отличие от Ильдара Набиева, Али Осман Фалает и не думал скрываться. Наоборот, он старался как можно больше бывать на людях. Обычно, стоило Фалаету перестать избегать общества, как он сразу оказывался в центре внимания. Появление Фалаета в любой стране вызывало у местных журналистов живейший интерес. Любой из них готов был проторчать у дома или офиса Фалаета целые сутки, лишь бы иметь возможность взять интервью или хотя бы сфотографировать одного из богатейших людей планеты. Али Фалает всюду останавливался в самых дорогих отелях. Его постоянно сопровождали десятки слуг, включая поваров, шоферов, секретарей и телохранителей. Ни у кого из журналистов, хоть раз наблюдавших за частной жизнью Фалаета, и мысли не возникало, что такой человек может испытывать финансовые затруднения. И тем не менее сейчас дело обстояло именно так.
Фалает не изменил своим привычкам. Он по-прежнему снимал самые роскошные апартаменты, а по миру его перевозили самые комфортабельные самолеты, яхты и лимузины. Для Али Фалаета не имело значения, сколько тысяч долларов он потратит в течение дня, как это не имеет значения для человека, потерявшего миллиарды. Нет, Али Осман Фалает не разорился. Его состояние по-прежнему измерялось миллиардами долларов. Однако он утратил контроль сразу над несколькими зарубежными счетами. По настоянию NCIS[8] правительство Великобритании арестовало счета Фалаета во всех английских банках. Общая сумма потерь Фалаета составила четыреста тридцать миллионов в долларовом исчислении. До последнего времени Фалает активно использовал эти счета для оперативной перекачки денег в разные страны. Такие операции осуществлялись практически мгновенно, так как ведущие английские банки имеют филиалы по всему миру, а их солидная репутация говорит сама за себя. Деньгами со своих английских счетов Фалает поддерживал и ближневосточные террористические организации. Это обстоятельство и вскрыла Национальная служба уголовных расследований Великобритании при проведении крупномасштабной проверки финансовой деятельности Фалаета. Результатом проверки стал арест его английских счетов.
Фалает не смирился с таким ударом. Он никогда не мирился с поражением. А сейчас дело было не только в принципе. Потеря четырехсот тридцати миллионов долларов была ощутима даже для Фалаета. Для того чтобы вернуть свои деньги, Фалает прибег к своей излюбленной тактике. По его приказу в разных частях света был совершен ряд террористических актов, направленных против Великобритании. В Ливане террористы взорвали машину английского дипломата. Взрыв прогремел тогда, когда дипломат должен был отвозить свою семью в аэропорт. По чистой случайности жены и двоих детей дипломата в момент взрыва не оказалось в машине. Следующим террористическим актом стал взрыв возле английского посольства в Дамаске. В результате взрыва погибло двое местных жителей и был тяжело ранен сотрудник охраны посольства. После третьего террористического акта – обстрела английского военного патруля на Кипре – Фалает по неофициальным каналам дал знать английскому правительству, что может повлиять на террористов и убедить их отказаться от террора в отношении граждан и объектов Великобритании, если и правительство Великобритании пойдет ему навстречу и снимет арест с его английских счетов. Английское правительство ответило в своей обычной манере, что не ведет никаких переговоров с террористами. Такое заявление еще больше обозлило Фалаета. Следующим террористическим актом он решил потрясти англичан. Для этой цели он связался с арабскими террористами, известными под кличками Кинжал и Тарантул. В аэропорту Дели Кинжал и Тарантул заминировали вылетающий в Лондон самолет. Но службе безопасности аэропорта удалось своевременно обнаружить мину, спрятанную среди багажа пассажиров. «Конкорд» не взорвался. Все его пассажиры благополучно добрались до Лондона. Неудача не остановила Фалаета. Он искал удобного случая для следующего террористического акта. Такой случай представился, когда Набиев рассказал Фалаету о возможности получения химических боеприпасов. Фалает долго думал над объектом диверсии, которую собирался в Москве организовать Ильдар Набиев. В итоге он решил, что стадион, где пройдет футбольный матч между сборными Англии и России, будет во всех отношениях наилучшей мишенью. Взрыв химической бомбы во время футбольного матча должен уничтожить десятки тысяч человек: русских и англичан. По мнению Фалаета, террористический акт подобного масштаба в России должен спровоцировать новую войну на Северном Кавказе, а в Англии – отставку правительства. Обе цели отвечали интересам Фалаета, а многотысячные жертвы должны были стать средством достижения этих целей. Утром шестнадцатого марта Фалает объявил Набиеву о своем решении и назвал место и время проведения террористического акта.
После встречи с Набиевым Фалает вернулся в Саудовскую Аравию, где вплотную занялся делами своего легального бизнеса. Вместе с тем он внимательно следил за развитием ситуации в Москве, где полным ходом шла подготовка к крупнейшему из запланированных им террористических актов. До двадцать четвертого марта, дня, когда в Москве должна была взорваться химическая бомба, оставалось совсем немного времени. Фалаета даже обрадовала просьба Набиева прислать в Москву исполнителей для запланированного террористического акта. Он считал, что Кинжал и Тарантул лучше кого бы то ни было справятся с этим заданием.
Девятнадцатого марта Кинжал по телефону сообщил Фалаету о прибытии в Москву. Он не стал сообщать подробности, сказал лишь, что химик встретился с людьми Набиева. Следующее сообщение из Москвы Фалает ожидал лишь двадцать четвертого марта. Мировые информационные каналы не могли обойти молчанием взрыв химической бомбы, который в этот день должен был произойти в столице России.
– Разрешите, хозяин? – обратился к Фалаету глава его аналитической службы.
Али Осман Фалает удивленно посмотрел на своего слугу. Без крайней необходимости никто не входил в его рабочий кабинет. Но если его старший аналитик здесь, значит, случилось что-то чрезвычайно важное, сообразил Фалает.
– Вы дали задание внимательно изучать всю информацию, касающуюся России и в особенности Москвы, – напомнил начальник аналитической службы. – Поэтому я подумал, что это важно.
Начальник аналитической службы приблизился к своему хозяину. В руках он держал настолько же неизвестную на Ближнем Востоке газету, насколько она известна в России. Газета по-русски называлась «Московский комсомолец». Фалает посмотрел на незнакомый ему шрифт и недоуменно уставился на своего главного аналитика. Кроме арабского, Али Осман Фалает владел несколькими иностранными языками, но русский к ним не относился.
– Это довольно популярная в России московская газета из разряда желтой прессы, – сказал начальник аналитической службы. – Она специализируется на скандалах и криминальной хронике. Вот в этой статье, – аналитик показал Фалаету отмеченную заметку, – сообщается об убийстве вашего доверенного лица в России.
– Что сообщается? – нахмурившись, спросил Фалает.
– Я позволю себе зачитать, – сказал аналитик и начал читать: – «Перестрелка в аэропорту». Двадцатого
