громко завизжала.
– Назад! – повторил Ворон. – Освободите дорогу!
Выйдя из оцепенения, мужчина поспешно запустил двигатель и, судорожно втолкнув заднюю передачу, резко подал машину назад. Он непременно врезался бы в стоящий сзади автомобиль, если бы его водитель, увидев на дороге размахивающего пистолетом офицера, не успел предусмотрительно отъехать. В результате между «Москвичом» и впереди стоящей машиной образовался промежуток, достаточный для проезда «Волги». И Игорь, буквально втиснувшись в него, выехал на обочину. Ворон сейчас же занял свое место, и они снова поехали вперед, осторожно пробираясь вдоль выстроившейся на шоссе вереницы машин. Опустив стекло и выглянув наружу, Ворон увидел, что правые колеса «Волги» идут по самому краю кювета. Но, несмотря на это, Игорю все-таки удавалось удерживать машину на обочине. Мельком взглянув на прапорщика, Ворон заметил выступившие у него на лбу мелкие бисеринки пота и подумал про себя, какого напряжения ему это стоит.
Объехав таким образом несколько десятков машин, Игорь вынужден был снова остановиться. Дальше автомобили стояли на шоссе в два ряда. Причем часть из них тоже выехала на обочину, так что даже этот путь оказался перекрыт. Ворон опять выбрался из машины, намереваясь, при необходимости, вновь прибегнуть к оружию, чтобы освободить проезд, но, заметив впереди стоящую поперек дороги машину ГИБДД с включенным маячком, а возле нее двух милиционеров в форме ДПС, решительно направился к ним.
Подойдя ближе, он увидел, что милицейских машин на дороге не одна, а целых четыре. Они практически полностью перегородили шоссе, и двое замеченных ранее Вороном постовых-регулировщиков поочередно направляли все скопившиеся с обеих сторон машины в объезд по единственной свободной полосе. Здесь же стоял защитного цвета «уазик»-фургон с красным крестом на борту, который Ворон принял сначала за автомобиль «Скорой помощи», но затем сообразил, что перед ним машина спецкоммунхоза, предназначенная для перевозки трупов. Значит, все-таки авария. Но где разбитые машины?
Ворон подошел вплотную к патрульному автомобилю с работающим сигнальным маячком и только тогда обратил внимание, что одна из милицейских машин отделена от остальных красной сигнальной лентой, закрепленной на расставленных вокруг стойках. Он успел заметить скалящуюся осколками пустую нишу на месте выбитого лобового стекла милицейского автомобиля, на переднем сиденье безжизненное тело офицера со свесившейся на грудь головой и еще один труп на асфальте, накрытый белой простыней, возле которого примостился на корточках медицинский эксперт в белом халате, когда вынырнувший откуда-то милицейский постовой заступил ему дорогу.
– Товарищ капитан, сюда нельзя. Отойдите назад, – уставший от бесконечных объяснений с водителями постовой довольно грубо попытался оттеснить Воронина от места происшествия.
Ворон послушно сделал шаг назад, но лишь для того, чтобы извлечь из кармана свое служебное удостоверение.
– Военная контрразведка. Где ваше начальство?!
Бордовая книжечка и требовательный тон контрразведчика сразу выделили его из общей массы раздраженных задержкой водителей, переведя в ранг лиц, для которых предусматривался совершенно иной стандарт поведения. Постовой мгновенно утратил первоначальную грубость и, вытянувшись перед Вороном по стойке «смирно», указал на группу милицейских офицеров, собравшихся возле служебного «Форда»:
– Вот, товарищ капитан.
Ворон уверенно направился к ним. В центре стояли два полковника, но Ворон еще на ходу определил среди них старшего и обратился именно к нему:
– Товарищ полковник, капитан Воронин, управление военной контрразведки. Я выполняю специальное задание, и мне необходимо срочно попасть в Сергач. Прошу вас, дайте указание своим сотрудникам освободить проезд для моей машины.
Полковник, выглядящий раздраженным, разозлился еще больше и с гневом заявил:
– Задание у вас, – он презрительно скривился. – А у меня какие-то сволочи людей расстреляли! Вы понимаете: людей?! И я сделаю все, чтобы этих гадов найти! Все, понимаете?! А вы мне твердите про какое-то свое задание. – Полковник демонстративно отвернулся от Ворона и громко крикнул, обращаясь к своим подчиненным, расхаживающим возле расстрелянной машины: – Вы выяснили, сколько было преступников?!
– Как минимум двое, – отозвался мужчина в джинсах и рубашке с короткими рукавами, с мокрыми от пота подмышками. – Один стрелял из «ТТ», второй из «калашникова». В наличии две гильзы от «ТТ» и, как минимум, дюжина автоматных.
Он указал рукой вниз, где на асфальте лежали пронумерованные латунные цилиндрики. Даже не сходя с места, Ворон разглядел, что автоматные гильзы того же зеленоватого цвета, как и те, что он обнаружил на железнодорожной насыпи, возле вагона с расстрелянным караулом. Совпадение? Или патроны взяты из одного цинка, а то и выпущены из одного оружия? Он вновь повернулся к милицейскому начальнику:
– Товарищ полковник, сегодня утром на станции Канаш бандой террористов был расстрелян воинский караул. Возможно, ваших сотрудников убили боевики из этой террористической группы. Во всяком случае, на месте преступления оказались точно такие же гильзы. Сейчас террористы на захваченном поезде движутся в Москву, и мне необходимо срочно попасть в Сергач, чтобы помешать им.
Взгляд полковника мгновенно изменился. В его глазах Ворон отчетливо увидел борьбу изумления и недоверия. Но сам Ворон смотрел на милицейского начальника уверенно, и это решило исход его внутренней борьбы. Он обернулся к своему стоящему рядом коллеге в майорской форме и распорядился:
– Пропустите машину капитана.
– Есть, – майор козырнул и бросился выполнять приказание.
Вместе с парой патрульных из оцепления и постовыми-регулировщиками он принялся рассортировывать машины, загораживающие дорогу «Волге» военной прокуратуры. Общими усилиями милиционерам удалось разрядить автомобильный затор, и Игорь вновь выехал на шоссе. Но когда Ворон уселся к нему в машину, то увидел, что прапорщик крайне обеспокоен.
– Мы потеряли больше десяти минут, – с озабоченным видом сообщил он контрразведчику и замолчал.
Но Ворон понял его без слов:
– Теперь нам не успеть к приходу поезда в Сергач?!
Игорь виновато кивнул.
– Но я должен попасть на этот поезд!
– Вот, – Игорь поспешно раскрыл атлас автомобильных дорог и, ткнув в него пальцем, показал Ворону. – Железнодорожный переезд, через тридцать километров после Сергача. Мы сможем быть там раньше террористов. Но поезд на переезде не останавливается, только снижает скорость, – закончил он и вопросительно взглянул на контрразведчика.
– Я понял: придется забираться на ходу, – кивнул Ворон и распорядился: – Едем к переезду.
Всю дорогу Ворон молчал, усиленно разминая левую руку. Иногда ему казалось, что пальцы уже слушаются его. Но когда он пытался свести их вместе, мизинец и безымянный палец упорно выгибались в сторону, не позволяя руке сжаться в кулак. Ворон жалел, что сел на переднее сиденье и теперь Игорь может увидеть его безуспешные упражнения. Игорь решит, что он почти инвалид, и непременно начнет отговаривать его от намерения забраться на движущийся поезд, а то и вовсе откажется участвовать в столь авантюрной затее. Но прапорщик неотрывно следил за дорогой и не отвлекался на сидящего рядом с ним офицера. «Волга» летела по трассе на предельной скорости, что требовало от водителя всей концентрации внимания. Перед Сергачом Игорь ушел на объездную дорогу. Машин здесь было меньше, но и качество покрытия ухудшилось. «Волга» сразу запрыгала на дорожных колдобинах. Игорь стиснул зубы, но не сбросил скорость. Отчаянно гремя подвеской, машина все так же неслась вперед. Ворон еще раз сверился с картой. Судя по ней, последние несколько километров перед переездом автомобильная дорога идет почти параллельно железнодорожному пути. Закрыв атлас автодорог, Ворон выглянул в окошко. Вдоль дороги сплошной стеной тянулась одна лесополоса. Но вот после очередного поворота между деревьями на мгновение открылся просвет, в котором Ворон разглядел промелькнувшие провода контактной сети. Железная дорога! Значит, и переезд уже близко! Если верить схеме, до него осталось один-два километра.
