– Галантный-то он галантный, – Егоров задумчиво постучал пальцами по столу, – а свою визитную карточку не оставил. В деловом мире это не принято. – Он поднял взгляд на стоящего рядом Вадима. – Вы взяли его под наблюдение?
– Обижаете, Андрей Геннадьевич. – Ловким движением Вадим выхватил из своей папки несколько скрепленных степлером листов – отчет службы наружного наблюдения. – После саровского стенда Гость («Такое псевдо присвоили Сайбелю наружники», – пояснил он Егорову) еще около часа слонялся по выставке, подходил к другим стендам, но долгих разговоров не заводил. Из выставочного павильона поднялся в бар, где его попыталась снять одна из местных путан. Но, видно, у них что-то не сложилось, и из Экспоцентра «Гость» уехал один, без девицы. – Вадим улыбнулся. – По-моему, та осталась очень разочарованной.
– Дальше, – вернул его к делу Егоров.
– Дальше ничего интересного. Ездил по Москве на арендованном «мерсе». Вечером, – Вадим на секунду заглянул в отчет, – с девятнадцати ноль-ноль до двадцати двадцатипяти ужинал во французском ресторане «Версаль».
– Один? – уточнил Егоров.
– И да, и нет, Андрей Геннадьевич, – замялся Вадим и, перехватив вопросительный взгляд начальника, пояснил: – В зале не оказалось свободного столика, и метрдотель посадил Гостя с другим посетителем, тоже французом, который как раз заканчивал ужин. Минут пятнадцать они сидели вместе. Потом этот посетитель расплатился и ушел, а Гость остался.
– О чем говорили?
Вадим скривился:
– Обычный треп. Наблюдатель из бригады наружки, проходя мимо, записал несколько общих фраз. Всю беседу ему, правда, записать не удалось.
– Тем более, нужно было установить этого второго.
– Да мы пытались. Старший бригады отправил за ним машину с двумя своими наблюдателями. А он возле ресторана остановил частника и поехал в сторону центра. А в центре по вечерам сами знаете какие пробки. Французу, видно, надоело в пробке стоять. Он из машины вылез – и в метро. Один из парней спустился следом за ним, а того уже и след простыл. Вот, ребята успели его щелкнуть, когда он из ресторана выходил.
Вадим положил на стол начальника фотографию. Снимок запечатлел широкоплечего поджарого мужчину со смуглым, загорелым лицом. Лицо показалось Егорову смутно знакомым. Но где и при каких обстоятельствах встречал он изображенного на снимке человека – Егоров, как ни старался, вспомнить не смог. Наконец он отложил фотографию и, взглянув на Вадима, сокрушенно покачал головой:
– Лучше ракурс не смогли выбрать? Здесь же даже лицо не разглядеть.
– Так он ведь нам не позировал, Андрей Геннадьевич, – с обидой в голосе возразил Вадим. – Спустился по ступенькам и сразу в машину.
– Плохо, – подвел итог Егоров. – Что Сайбель?
– После ужина вернулся в гостиницу «Националь». Там, кстати, мы и установили, по данным службы размещения, кто он такой. Я оставил ребят из наружки возле гостиницы, на тот случай, если Гость решит еще куда-нибудь отправиться. А сам сразу к Вам.
Закончив доклад, Вадим вопросительно взглянул на Егорова, ожидая его дальнейших указаний. Но тот продолжал молча рассматривать фотоснимок. Наконец он поднял глаза на Вадима и, положив снимок на стол, спросил:
– Ты уверен, что он француз? Загар уж очень сильный.
– С Гостем он разговаривал по-французски. А насчет загара... Может, он регулярно солярий посещает или просто любит полежать на солнце.
– Может быть, – задумчиво произнес Егоров и неожиданно для Вадима сказал: – Вот что, занеси-ка мне запись их разговора и на сегодня можешь быть свободен. Завтра в семь утра встретимся в Экспоцентре.
Вадим демонстративно вздохнул:
– Совсем Вы меня не бережете, Андрей Геннадьевич. Нет, чтобы дать человеку заслуженный выходной после такого-то напряженного дня.
– Вот я тебе культурный отдых на выставке и организую, – улыбнулся Егоров.
Когда за Вадимом закрылась дверь, он снова взял в руки фотографию. То, что изображенный на снимке человек неожиданно нырнул в метро могло быть простым совпадением, а могло быть и мастерски исполненным приемом отрыва от ведущегося за ним наблюдения. Егоров вспомнил, как во время учебы в Высшей школе КГБ сам изучал такие приемы на практических занятиях в столичном мегаполисе. Возможно, и у человека с фотографии тоже имеется подобный опыт.
30. Медведково, Москва
Притупившееся за работой чувство голода к ночи все-таки дало о себе знать. Шагая от автостоянки к своему дому, Егоров лихорадочно соображал, чем бы наскоро перекусить и лечь спать, но, кроме набивших оскомину бутербродов и не менее надоевшей яичницы, на ум ничего не приходило. Его размышления прервала внезапно выбежавшая из соседней подворотни девушка.
– Мужчина, помогите! – закричала она, бросившись наперерез Егорову.
Полковник остановился.
– Что случилось?
– На нас напали хулиганы! Я не знаю, что им нужно! Да идемте же! – затараторила она, увлекая Егорова в подворотню.
Там двое парней отчаянно дрались с третьим. Он стоял, прижавшись спиной к стене, и неумело отбивался. Правда, и нападавшие, как мгновенно определил Егоров, не отличались навыками рукопашного боя и беспорядочно молотили перед собой кулаками. Но численный перевес был на их стороне, и рано или поздно драка должна была закончиться избиением одиночки. Окажись в руках хулиганов нож, кастет, бейсбольная бита, подобранный отрезок водопроводной трубы, палка или арматурный прут, и развязка наступила бы гораздо быстрее.
– А ну прекратите! – изо всех сил крикнула вбежавшая в подворотню девушка.
Стоящий у стены парень обернулся на крик, и тут же один из нападавших ударил его кулаком в живот. Парень согнулся пополам и, не устояв на ногах, опрокинулся на землю. Хулиганы вдвоем накинулись на поверженного противника и принялись с остервенением топтать его ногами. В своем первобытном неистовстве они вполне могли забить парня насмерть.
Егоров бросился на выручку. Перехватив взметнувшуюся руку одного из хулиганов, он заломил ее. Послышался хруст. Нападавший дико заорал. Но Егоров не стал доводить прием до конца, калеча парню руку, и лишь оттолкнул его в сторону. Второй нападавший мгновенно переключился с поверженного парня на нового противника и, обозначив ложный выпад левой рукой, правой расчетливо ударил Егорова в ухо. В последний момент Егоров успел отклонить голову и вполне профессиональный боксерский хук пришелся в скулу. Голова загудела, но приобретенные в Афганистане навыки жестоких рукопашных схваток позволяли сражаться даже в состоянии нокдауна. Выбросив вперед ногу, Егоров пнул своего противника под коленную чашечку и, когда тот рухнул на колено, следующим ударом опрокинул его на землю.
Распрямившись, Егоров осмотрел поле боя. Оба хулигана были вне игры. Парень, которого они избивали, лежал у стены в прежней позе, прижимая руки к груди. Егоров склонился над ним:
– Как ты?
Вместо ответа парень выбросил в его сторону руку с баллончиком. Едкая струя с шипением брызнула в лицо Егорову. Горло перехватил спазм, в носу защипало, из глаз обильным потоком хлынули слезы. Это был не обычный баллончик, а спецсредство с настоящей «черемухой»! Егоров отшатнулся, но слишком поздно – изрядная порция газа попала в легкие. Его повело в сторону. Голова предательски закружилась.
– Быстрее, пацаны! Гасите его! – прорвался сквозь окутавшую сознание пелену пронзительный крик девицы.
Егоров бросился в сторону. Тело неумолимо клонило к земле, но он все-таки сумел добежать до стены и прижаться к ней спиной. По крайней мере, нападавшие не смогут атаковать его сзади.
